Стальная память - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как выяснилось по оперативным источникам, Фаттахов является родственником кухарки и по совместительству уборщицы в казарме, где проживали охранники банка, Фариды Шагиахметовой. Было также установлено, что в купленном доме на улице Окольной частенько бывает командир отряда охраны банка капитан НКВД Николай Никудин. Случается, что заявляется в дом по ночам с молодой женщиной (ее личность пока установить не удалось) и остается в нем до самого утра.
Обо всем этом капитан милиции Щелкунов решил доложить своему непосредственному начальнику майору Фризину. Абрам Борисович выслушал его, задал несколько вопросов, после чего весело воскликнул:
– Вот теперь все сложилось! Можно брать мерзавцев!
Виталий Викторович вопросительно посмотрел на него, и Фризин рассказал ему следующее. Он как-то проходил по комнате-казарме охраны и увидел в раскрытом мусорном бачке непромокаемую бумагу с остатками сливочного масла, несколько кусочков свиных шкурок и тщательно обглоданную куриную ногу. Эти остатки пищи были слишком изысканны по военному времени и являлись чрезвычайным дефицитом, отнюдь не похожим на обыкновенный солдатский паек. А по базарным ценам такие продукты были рядовым не по карману. Да и младшим офицерам охраны они вряд ли были доступны, а если и приобретались, то, по крайней мере, очень нечасто. Более того, жили офицеры отдельно от солдат. Тогда откуда среди мусора оказались остатки таких изысков?
Факт обнаружения остатков дефицитных продуктов в солдатской казарме заинтересовал Абрама Борисовича, и он стал наводить справки относительно уборщицы казармы Фариды Шагиахметовой, которая по совместительству кухарила для рядовых охранников. Выяснилось, что ей сорок восемь лет, она вдова, двое сыновей воюют на фронте. Время от времени она посещает «Синий рынок» – центральный рынок города, состоящий сплошь из дощатых лабазов, выкрашенных синей масляной краской. Здесь уборщица-кухарка затоваривается хлебом, сливочным маслом, сметаной, молоком, салом, курицей и прочими продуктами для офицеров и для себя. И еще она приходится родственницей рядовому НКВД Фаттахову.
Уборщицу-кухарку взяли в оперативную разработку и установили за ней негласное круглосуточное наблюдение. Старший лейтенант Корнеев, переодетый в штатское, и его сменщик старшина милиции Попов ходили за Фаридой Шагиахметовой по пятам, ни на минуту не упуская из виду. И когда она в очередной раз явилась за покупками на рынок и, приобретя нужные продукты, расплатилась сотенной купюрой, эту сотенную у продавцов изъяли и отдали на экспертизу.
Наблюдение велось за Шагиахметовой не один день, и всякий раз, приобретая на рынке продукты, она расплачивалась сотенными, которые изымались и отправлялись на экспертизу.
– Наконец эксперты дали заключение, – продолжил руководитель группы, весело поглядывая на Виталия Викторовича. – Оно было однозначным: все деньги, каковыми расплачивалась на базаре за продукты Фарида Шагиахметова, – из тех самых похищенных из банка двух миллионов. Когда ее привезли ко мне в отдел, – стал завершать свой рассказ майор Фризин, – отпиралась она недолго и дала показания против своего родственника рядового Фаттахова, рассказав, что деньги – двадцать тысяч – он дал ей на «текущие расходы». И настоятельно просил об этом никому не говорить. И если сложить все то, что накопал ты, с тем, что известно мне, то получится вполне ясная картина преступления. Ну, может, без нескольких деталей… Так что, капитан, поздравляю с разоблачением преступника, – крепко пожал Щелкунову руку Абрам Борисович.
В тот же день майор Фризин и капитан Щелкунов явились для доклада в здание Наркомата внутренних дел на улице Дзержинского и прошли прямиком в кабинет наркома Горбулина. Павел Николаевич виделся с майором Фризиным едва ли не каждый день, поскольку сам нарком внутренних дел республики просил о деле «ветхих денег» докладывать ему всякий раз, когда расследование продвинется вперед и получит какие-либо новые факты и доказательства. Когда в его кабинет зашли два офицера из оперативно-разыскной группы по «ветхим деньгам», полковник государственной безопасности понял, что на этот раз Фризин принес ему нечто более крупное и значимое, нежели просто очередной факт по делу. Так оно и оказалось…
Доклад майора Фризина занял несколько минут. Пару раз Павел Николаевич останавливал его вопросами, после чего просил Абрама Борисовича продолжить рассказ.
Один вопрос народный комиссар Горбулин задал и капитану Щелкунову. Заключался вопрос в следующем: какую роль в деле о «ветхих деньгах», по мнению капитана, играет начальник охраны банка капитан НКВД Николай Никудин?
– Полагаю, что капитан Никудин является подельником рядового Фаттахова. А может быть, главным в их преступной группе, – чеканя каждое слово, отрапортовал Щелкунов и уставился на наркома, ожидая нового вопроса. Однако вопросов от полковника госбезопасности Горбулина более не последовало. Удовлетворенный докладом и вообще ходом расследования по делу о «ветхих деньгах», Павел Николаевич заключил:
– Состав преступников, возможно неполный, нам известен. Доказательная база на них имеется, так что открутиться они не смогут. Неизвестно пока, каким образом им удалось похитить два мешка денег и где в настоящее время находятся сами деньги. Однако я считаю, что для ареста рядового Фаттахова и капитана Никудина оснований вполне достаточно. Так что действуйте, Абрам Борисович, – завершил разговор народный комиссар внутренних дел республики.
Милицейский наряд во главе с майором Фризиным первым делом выехал на улицу Окольную, где предположительно находились деньги. Фаттахов был на службе и вообще не имел права выхода в город, кроме увольнительных. И чтобы ни он, ни капитан Никудин никуда не скрылись, за ними велось непрерывное наблюдение.
Дверь милиционерам открыл отец Фаттахова. Увидев представителей органов, он побледнел, так как, видимо, догадался о цели их визита. Похоже, он ждал подобного развития событий и сильно этого боялся. И когда майор Фризин объявил, зачем они пришли, и предложил добровольно выдать украденные из банка деньги, Фаттахов-старший, недолго думая, проводил милиционеров в сарай и подвел к бочке с солеными огурцами.
– Тут второе дно, – указал на бочку Фаттахов-старший и повесил голову.
То, чего он опасался, свершилось, и оставалось только догадываться, что будет дальше…
Дно у бочки выбили. Деньги находились там, завернутые в непромокаемую бумагу.
– Тут миллион с четвертью, – пересчитав сотенные, обратился к старику майор Фризин. – А остальные где?
Фаттахов-старший развел руками:
– Как-то разошлись понемногу. Дом вот купили, участок, скотину… Все ж денег стоит… Еще Николай Игнатьевич тысяч двести себе взял…
– Николай Игнатьевич – это капитан Никудин? – поинтересовался Абрам Борисович.
Фаттахов-старший в знак согласия кивнул:
– Он самый.
После изъятия денег поехали в банк и взяли Фаттахова-младшего. Когда же пришли за капитаном Никудиным, тот поначалу возмущался и всячески противился аресту, но как только майор Фризин умело
