Стальная память - Евгений Евгеньевич Сухов

– В каком еще нашем? – сурово посмотрел на матроса мужчина в офицерском галифе и хромовых сапогах.

– Второй барак на Сталинградской. Аккурат за зеленым домом, – ответил Василий Гудков.

– Ясно, – сказал начальник отделения милиции. – Ну что, пошли? Может, помочь?

– Сам справлюсь, – отмахнулся Вася.

– Ноги-то где потерял? – участливо спросил милицейский начальник.

– На Балтике в сорок первом, – ответил моряк. – Недалеко от маяка Тахкуна. Там где-то мои ноги и лежат…

* * *

Начальник городского отделения милиции майор Щелкунов Виталий Викторович тоже успел повоевать. Когда началась война, он, будучи служащим фабрики, вместе со многими другими парнями и мужчинами подал заявление в военкомат с просьбой принять его в ряды РККА и без промедления направить на фронт. Поскольку за плечами Щелкунова была десятилетка и работа мастером цеха на меховой фабрике, его сразу направили на четырехмесячные ускоренные курсы, готовившие младших лейтенантов, по окончании которых он попал на Волховский фронт. При освобождении Тихвина получил тяжелое ранение в грудь. Хотя руки-ноги у него были целы, но тем не менее он в звании лейтенанта был по ранению комиссован из армии.

Вернулся в Средневолжск. В военкомате, куда он пришел, чтобы сняться с военного учета, ему предложили продолжить службу в милиции во вновь учрежденном отделе по борьбе с бандитизмом и дезертирством. А поскольку грамотных кадров с полным средним образованием да еще офицеров-фронтовиков в отделениях милиции Средневолжска можно было пересчитать по пальцам, то через полгода Виталий Викторович стал заместителем начальника отдела в звании старшего лейтенанта, а через год с небольшим – в начале сорок четвертого – уже в звании капитана возглавил отдел. Однако быстрый карьерный рост Виталия Щелкунова был связан не только с его образованием, офицерским званием при поступлении на службу в милицию и фронтовым опытом, но и непосредственно способностями к розыску, обнаружившимися у него при расследовании первых же дел.

Одним из его первых значимых дел, которое заставило обратить на него внимание не только коллег, с которыми он разделял кабинет, но и строгое начальство, было задержание подозрительного мужчины с мешком и последующее за этим раскрытие крупных хищений с городской кондитерской фабрики.

Дело обстояло таким образом…

Возвращаясь зимой вечером с дежурства и отойдя всего-то метров сто пятьдесят от своего отделения, лейтенант Щелкунов обратил внимание на мужчину, несущего на спине большой мешок. Когда лейтенант милиции нагнал подозрительного человека и поинтересовался, что у того находится в мешке, то мужчина ничего вразумительного ответить не смог: стал юлить, изворачиваться, нести всякую чушь. Щелкунов предложил мужчине пройти в отделение милиции. Тот поначалу упирался, а потом раскрыл мешок и предложил Щелкунову половину содержимого. Мол, бери половину и дай мне уйти с миром. В мешке оказалось настоящее богатство для военного времени: несколько буханок хлеба; колотый сахар в пакетах; мука в холщовых мешках; несколько плиток шоколада и две бараньи лопатки, завернутые в тряпицу. Кража или ограбление, следовало разобраться! Схватив мужчину за шкирку, Виталий Викторович доставил его в отдел. Задержанный оказался неким Галиаскаровым, однако откуда у него взялось такое богатство – полный мешок самых что ни на есть дефицитных продуктовых товаров, – говорить он категорически отказывался. Обыск, проведенный в его квартире, дал неожиданный результат: было обнаружено около четырехсот килограммов продуктов, в том числе более пятнадцати пудов муки, почти пуд изюма, по полпуда сливочного и подсолнечного масла, сахар, какао, кофе. После произведенного у Галиаскарова обыска с предъявлением доказательств его преступной деятельности деваться ему более было некуда, и он, рассчитывая признаниями облегчить собственную участь, был вынужден рассказать о крупных хищениях, проходивших на кондитерской фабрике, где он работал до своего задержания. Благодаря лейтенанту Щелкунову было заведено уголовное дело и раскрыта банда расхитителей, орудовавшая на кондитерской фабрике.

После задержания в начале сорок третьего года банды перекупщиков хлеба в доме у одного из фигурантов, живущего в поселке имени Серго Орджоникидзе, старшим лейтенантом Щелкуновым были обнаружены в большом количестве фальшивые хлебные карточки. При допросе задержанный показал, что ему их принес работник типографии Хаев и попросил подержать у себя с недельку. После ареста Хаева и его допроса выяснилось, что в типографии, расположенной в центре города на улице Миславского, орудовала целая банда преступников, занимающихся хищением бумаги, шрифта и красок для печатания хлебных карточек. Изготовленные фальшивки практически ничем не отличались от настоящих продовольственных карточек, а печатали подделки в подпольной типографии на улице Некрасова, в подвале частного особнячка с яблоневым и вишневым садом. Дело было поставлено на широкую ногу, и преступникам к моменту задержания удалось получить и реализовать более восьми тонн хлеба. Раскрытие этого дела и привлечение к уголовной ответственности семнадцати человек вынудило милицейское начальство издать внутриведомственный приказ, согласно которому с марта сорок третьего года соблюдение режима печатания продуктовых карточек в типографиях и порядка в распределении карточек было поручено органам милиции. Что с того дня неукоснительно соблюдалось.

Старший лейтенант Щелкунов не единожды участвовал в облавах на дезертиров, сбившихся в большие банды, а в одной из них, получив пулевое ранение из обреза в плечо, все же смог задержать двух преступников, за что был награжден именными часами, получил звание капитана и был назначен начальником отдела по борьбе с бандитизмом.

Его звездным часом было участие в расследовании дела под кодовым названием «Ветхие деньги».

Случай был из ряда вон выходящий. Пожалуй, что даже фантастический… Из Средневолжского отделения Государственного банка, куда во время войны стекались золото, ценности и деньги едва ли не из половины банков страны и куда была переправлена центральная кладовая Госбанка СССР, в начале весны сорок четвертого года пропали два мешка денег на сумму два миллиона рублей. Деньги были не новые, все сотенными купюрами. И украдены были из бронированной комнаты, которую охранял специальный отряд Народного комиссариата внутренних дел. Командовал отрядом охраны капитан НКВД Николай Никудин.

Первые два месяца расследования почти не дали никакого результата. Трясли служащих банка, охрану – все без толку! Все люди были проверенные, случайных служащих как в банке, так и в охране не имелось: проходили строжайшую проверку, имели безукоризненную биографию. Казалось, два мешка сотенных купюр просто растворились в воздухе, не оставив ни следа, ни запаха. Или дематериализовались. Чего, естественно, в стране победившего социализма быть никак не могло. Конечно, о случившемся в Средневолжском отделении Государственного банка узнали на самом верху, поскольку кража двух миллионов рублей была очень дерзкой, вызывающей. Шутка ли: вынести из охраняемого банковского хранилища два мешка денег, да еще так, чтобы никто не заметил!

Дело попало на особый контроль руководству НКВД