Эпидемии и народы - Уильям Макнилл

XX века» — СПИДу, который на момент выхода первого издания книги в 1976 году был еще практически неизвестен даже специалистам по инфекционным заболеваниям. Впрочем, тогда же Макнил отметил, что никаких принципиальных изменений вносить в книгу из-за появления СПИДа не потребовалось. Как вы думаете, что бы он написал в предисловии после появления ковида? Российский перевод в этом смысле выходит очень своевременно.

— Напомню, о чем писал Уильям Макнил на последних страницах первоначального текста «Эпидемий и народов»: следует ожидать, что инфекционные заболевания вновь поднимут голову и вырвутся за пределы тех ограничений, которые мы успешно для них установили. Думаю, что в связи с ковидом он бы сделал акцент на двух главных моментах.

Во-первых, на том, что это пример зоонозного перехода инфекции к человеку: фактически ковид является результатом все более тесного взаимодействия человека с дикой природой (в данном случае речь идет, вероятно, о подковоносых летучих мышах). И во-вторых, на стремительном распространении вируса по всему миру — это прямое следствие колоссального множества перемещений людей по всему миру и контактов между ними в глобальном масштабе в последние десятилетия. В качестве исторической аналогии можно привести быстрое распространение Антониновой чумы в Римской империи в конце II века н. э., которому способствовали римские дороги и сеть морских транспортных коммуникаций.

— Можно ли рассматривать пандемию ковида (едва ли она станет последней в истории) как конец эпохи относительной защищенности человека от вирусов и бактерий, которая, казалось, наступила в XX веке? Грозит ли нам возврат к эпидемическим рискам, которые были характерны для истории Европы в период между Черной смертью XIV века и эпидемиями холеры XIX века?

— Над этими вопросами я размышлял еще до нынешней пандемии. После 1800 года средняя ожидаемая продолжительность человеческой жизни увеличилась более чем вдвое — люди вступили в «золотой век здоровья», хотя стоит признать, что эта счастливая участь оказалась неравномерно распределена по территории планеты. Следует ли ожидать, что такая же ситуация сохранится и в дальнейшем? Думаю, что да, но лишь отчасти.

В значительной степени «золотой век здоровья» стал результатом доступа людей к чистой питьевой воде (санитарной инфраструктуре), за счет чего радикально снизилось количество вспышек брюшного тифа, холеры и множества разновидностей дизентерии. Очищать грязную воду до состояния питьевой технически несложно, и можно рассчитывать, что мы не утратим способность платить за это, поскольку такое решение дешево стоит в сопоставлении с выгодами для нашего здоровья.

Но есть еще один важный момент: в значительной степени «золотой век здоровья» стал результатом появления антибактериальных лекарственных препаратов и поддержания режимов вакцинации. А эти полезные новшества куда менее устойчивы, нежели те, что проистекают из доступа к чистой питьевой воде и санитарной инфраструктуре.

В данном случае есть две проблемы.

Первая из них — эволюция патогенных микробов, которые приобретают устойчивость к нашим медикаментам.

К примеру, именно это произошло с новыми формами туберкулеза, малярией, а также со многими менее летальными инфекционными патогенными организмами.

Вторая проблема, которая то появляется, то исчезает, носит социальный характер: я имею в виду ослабление режимов вакцинации. Иногда это происходит потому, что люди начинают опасаться вакцин, но чаще из-за высокой эффективности вакцин, по причине которой люди не утруждают себя вакцинацией, полагая, что незачем бояться, скажем, кори. Кроме того, ослабление режимов вакцинации происходит на территориях военных действий, где обеспечение мероприятий публичного здравоохранения становится невозможным.

Также возникают новые для человека заболевания наподобие коронавируса. Начиная с 1950 года были впервые зафиксированы десятки таких болезней, хотя многие из них, вероятно, существовали в качестве заболеваний человека и раньше, только на них не обращали внимания.

Некоторые из них, которым еще только предстоит поразить людей, наверняка окажутся более летальными, чем вирус SARS-CoV–2. Исходный вирус SARS в 2003–2004 годах был куда более летальным, чем новый коронавирус, но не распространялся с такой легкостью. Вирус с той же степенью летальности, что и SARS, и при этом распространяющийся так же, как SARS-CoV–2, окажется гораздо хуже, чем все эпидемии, перенесенные человечеством, начиная как минимум с испанки 1918 года.

Поэтому подозреваю, что в ближайшие сто лет мы будем воспринимать 1950–1980-е (или, возможно, 1950–2020-е) как непривычно здоровую эпоху. В то же время здоровье людей XXI–XXII веков, похоже, будет лучше, чем в период между пандемией чумы XIV века и пандемиями холеры XIX века, — в «золотой век» патогенных организмов мы не вернемся.

— С момента написания «Эпидемий и народов» прошло почти полвека. Как сегодня воспринимается эта книга в академическом сообществе? Можно ли говорить о том, что есть «большие» критики, которые не принимают ее тезисы целиком, «малые» критики, которые не согласны с отдельными деталями и гипотезами, и «ревизионисты», которые переосмысляют ее основные положения в новых контекстах?

— В научных кругах «Эпидемии и народы» по-прежнему цитируется и читается. «Больших» критиков, которые отвергают ее центральный тезис, согласно которому инфекционные заболевания сыграли большую роль в формировании человеческой истории, очень немного. Тем не менее многие историки предпочитают не воспринимать этот фактор всерьез. Они не отрицают главную идею «Эпидемий и народов», но не решаются связываться с ней — возможно, потому, что для этого требуется получить некоторые познания в биологии. «Малых» критиков и «ревизионистов», которые не соглашаются с отдельными положениями книги, достаточно — так и должно быть, в особенности благодаря открытиям в области секвенирования генома.

— Уильям Макнил постоянно напоминает читателю, что многие тезисы его книги являются гипотетическими. Какие из этих гипотез и допущений в дальнейшем были подтверждены эмпирическими исследованиями, а какие, наоборот, были опровергнуты или остаются, как и раньше, предположениями?

— Экологический подход к человеческим заболеваниям оказался очень востребованным среди ученых. Первое издание «Эпидемий и народов» вышло в тот же год, когда один голландский исследователь впервые выполнил секвенирование генома, легшее в основу многих, если не большинства новых идей в истории заболеваний начиная с 1976 года. Скажем, оспа и корь как человеческие болезни возникли, вероятно, Приложения. Конец золотого века здоровья позже, чем предполагал Уильям Макнил, а способы их развития из болезней животных в заболевания человека различны.

В то же время, если вернуться к критикам «Эпидемий и народов», есть недовольные тем, что Макнил был готов выдвигать умозрительные гипотезы при отсутствии документальных свидетельств. Например, не существует подобных свидетельств, подтверждающих, что пандемия чумы в XIV веке добралась до Индии. Тем не менее Макнил с уверенностью утверждал, что это практически наверняка произошло: он исходил из характера связей Индии с Центральной Азией, откуда эта пандемия распространялась. Кроме того, ряд историков американского континента полагают, что Макнил преувеличил роль инфекционных заболеваний в испанском завоевании империй ацтеков и инков, принизив тем самым значение таких факторов, как насилие и геноцид.

— Как