Новый Мир ( № 2 2011) - Новый Мир Новый Мир

Михаил Айзенберг. Величина постоянная. — “ OpenSpace ”, 2010, 23 ноября <http://www.openspace.ru>.

“Откуда пошла идея, что читатель стихов исчезает и уже почти исчез, понятно: от авторов, теряющих прежние тиражи. Но совсем непонятно, почему ей поверили сразу и без доказательств. <…> По имеющейся статистике доля читающих стихи более или менее постоянна: 3 — 4 процента взрослого населения. Простая арифметическая прикидка дает цифру вовсе не унизительную”.

“Внимание к стихам не исчезло, но очень сильно перераспределилось. Катастрофа ли это? Вероятно. <…> Но катастрофа не окончательная, а, условно говоря, рабочая . Мне кажется, что количество людей, читающих стихи, прямо соотносимо с природой самих стихов: ведь и поэзия — величина постоянная. Но постоянная не значит неизменная. Постоянство в меняющемся мире испытывается на прочность, риск для него плодотворен, а мельчающая неизменность губительна. Рабочие катастрофы и есть эти необходимые испытания (отчасти напоминающие инициацию: обретение равных прав с поэзией прошлого). Изменившиеся условия — перераспределение и рассредоточение поэзии — требуют от автора основательного (именно до оснований) пересмотра позиции и стратегии”.

Андрей Архангельский. Гуманитарное Осколково. — “Взгляд”, 2010, 18 ноября <http://www.vz.ru>.

“Если говорить о моральных заповедях гуманитария, то стоит упомянуть об одной опять же несложной для исполнения: заниматься тем, что нравится. Не идти на поводу у общественного мнения, у тех умников, которые говорят про необходимость „кормить семью” или „зарабатывать деньги”. Не слушать тех родителей, которые советуют сперва „получить хорошую работу”, „встать на ноги”, а уж потом подумать о любимом деле. Гуманитарий должен стремиться делать то, что ему по душе, — писать, учить, сочинять музыку, рисовать или думать (только не надо автора обвинять в поощрении безделья, наркомании и пьянства). То, что сегодня это звучит почти как вызов, говорит только о плачевной моральной ситуации в обществе”.

“Наконец, мы должны научиться платить за свою среду — за свои книги, клубы, спектакли, журналы и газеты. Мы привыкли, что все умное у нас или бесплатно, или почти бесплатно. Сказывается привычка к тому, что за высокий культурный фон всегда платило государство — как в 1960-е или 1980-е. Сегодня ни государство, ни бизнес не будут заботиться о комфорте гуманитарной прослойки. Это теперь тоже сугубо наше дело, дело нашей солидарности и ответственности”.

Андрей Архангельский. Царь Долдон. — “Взгляд”, 2010, 4 ноября <http://www.vz.ru>.

“Вот уже лет десять я люблю Толстого прочной любовью и убежден, что лучше Толстого нет писателя. Какой-нибудь психотерапевт из начитанных сказал бы, что я, будучи невротиком, подсознательно ищу в основательном языке психологическую опору, а Толстой ее дает, как мне кажется. И то, что я называю „успокаивает” по отношению к языку Толстого, говорит лишь о том, что я нахожусь в состоянии стресса и что мне вместо Толстого стоило бы почитать что-то вроде „Как перестать беспокоиться и начать жить”. А социолог добавил бы, что тот, кто в юности пережил распад страны и смену социального строя, вокзалы с китайской едой и сумки с китайской одеждой, ищет в Толстом замену отца-государства — стабильного, прочного, предсказуемого. Все это так, но Толстой выше любого анализа”.

“Чтобы описать удовольствие от Толстого, на ум приходят сравнения, связанные с едой, — а такое удовольствие понятно только взрослому: чувство сытости, ощущение круглой радости, физического счастья — и как после обильного вкушения кажется, что уже никогда не проголодаешься, так и тут возникает чувство, что, кроме Толстого, никакой писатель уже не нужен. Еще манера Толстого напоминает бубнеж близкого родственника: в юности это раздражает — все эти дедушки-бабушки, тети-дяди, а потом, когда столкнешься с одиночеством, а родственников многих уже и нет, и хотел бы, страстно желал, чтобы кто-то вот так побубнил рядом, не требуя даже внимания, а нет никого, и понимаешь, что уж не будет”.

Варвара Бабицкая. “Премия — это не гамбургский счет, а литературная игра”. — “ OpenSpace ”, 2010, 11 ноября <http://www.openspace.ru>.

Говорит Кирилл Кобрин: “…когда я говорю, допустим, что эта книжка Пелевина плохо написана, я же не имею в виду, что она плохо написана в отношении условного Набокова. Она просто написана скверно исходя из эволюции этого писателя, в рамках им самим избранного жанра. Есть в работе любого мастера халтура, а есть не халтура. Скажем, для меня у Сорокина „День опричника” — полухалтура, „Сахарный Кремль” — полная халтура, а потом человек опомнился”.

Балдинская осень. Беседу вела Наталия Осс. — “Известия”, 2010, на сайте газеты — 15 ноября <http://www.izvestia.ru>.

Говорит Андрей Балдин: “Если коротко — меня всегда раздражала сумма композиционных нелепостей, связанных главным образом с судьбой князя Андрея Болконского. В „Войне и мире” масса временных и сюжетных сбоев, „ошибок” — жена Болконского носит ребенка невероятное количество времени, Болконский говорит Наташе, что едет за благословением к отцу и вернется через год, но возвращается через два, и так далее. Я, будучи тогда студентом-архитектором и профессионально занимаясь композицией, решил сначала, что все это хаос и небрежности. Стал в них разбираться. И обнаружил, что роман написан как будто не от лица Толстого, а от лица Пьера Безухова. Мне, как архитектору, стало ясно, что мы имеем дело с принципом обратной перспективы. „Война и мир” — это роман-воспоминание, „написанный” очень неравнодушным человеком, Пьером. И далее, продолжая разбираться в том, как Толстой построил свою обратную перспективу, я понял наконец, что это не просто воспоминания Пьера Безухова, а его мгновенное озарение, произошедшее с боем часов в последние секунды романа. То есть, очень коротко, роман „Война и мир” — это описание одной секунды Пьера Безухова”.

Павел Басинский. “Я проводил честное расследование…” Беседовала Алена Бондарева. — “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”, 2010, № 11, ноябрь <http://www.chitaem-vmeste.ru>.

“Мне почему-то кажется, что жанр традиционных биографий не то что устарел, но несколько „устал”. Их пишется так много и все они такого разного уровня и качества, что невозможно понять, какую биографию стоит купить и читать, а какую — нет. И я подумал, что биографию Толстого — безмерную, неохватную — стоит рассмотреть через призму его последнего в жизни поступка — ухода из Ясной Поляны. <...> Я сразу увидел в жизни Толстого то, чего не замечал раньше”.

Павел Басинский. Верю только в личную встречу с ним. Сто лет без Толстого. Беседовала Елена Дьякова. — “Новая газета”, 2010, № 129, 17 ноября <http://www.novayagazeta.ru>.

“Знаешь ты, скажем, сколько в яснополянской похоронной толпе было известных писателей 1900-х? <…> Один! И это был Валерий Брюсов, вообще любивший „быть в курсе”… Ладно: Горький был в эмиграции, не мог въехать в Российскую империю. Но ни Куприна, так ценившего отзывы Толстого о его рассказах, ни Бунина, ни Леонида Андреева, ни Блока, уже написавшего о Толстом статью „Солнце над Россией”… Правда, есть версия, что поезда в те дни специально пускали в обход Ясной Поляны. Но хотели бы — приехали. Брюсов добрался из Москвы на автомобиле. И ведь события на станции Астапово были уже неделю известны всей России. Туда приехали толстовцы, приехали Чертков, Буланже, Гольденвейзер, немыслимое количество журналистов: не знали, где их размещать. Но писателей там не было. Хотя потом, конечно, все рыдали, страдали, писали: как же мы без Толстого?”

“И если рассматривать ситуацию ухода по-человечески, кажется: ему просто не хватило жесткой, упрямой воли. Прагматики самосохранения. Я уверен: его концепция непротивления злу насилием вытекала из его личности. Ему пишет Чертков, пишут дети: „Будь пожестче!” Он искренне отвечает: „Я не могу!” Он не мог собрать всех „фигурантов дела” — детей, Софью Андреевну, Черткова — в одной гостиной и рыкнуть: „Прекратите рвать меня, Льва Толстого, на части!” Не мог. И трагедия его осенью 1910 года — трагедия безмерно мягкого, нежного, очень пожилого человека, который всем уступал. Потому что действительно любил и жалел их всех. И не был деспотом по натуре”.

Павел Басинский. Невольник чести. — “Российская газета — Неделя”, 2010, 11 ноября <http://rg.ru>.