Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воздух между ними как будто отяжелел. Казалось, эта комната была слишком маленькой для такого количества потрясений, и единственное в ней окно, с трещиной наискосок, скоро взорвется от тяжкого новостного груза.
– Почему ты нам сразу не сказала? – поинтересовалась Мира с претензией, а Паам хрипло добавил:
– Уж верно! Подобное известие обычно выкладывают чуть на порог.
– Узнали бы мы на час раньше, и что бы это изменило? – Филипп повернулся к Ирвелин. Выражение его лица остекленело, а веки нависли на синие глаза, как тучи на ясное небо. – Ирвелин, расскажи нам все, что знаешь.
Девушка села. За ней, следуя примеру Филиппа, присели и остальные.
– Что ж, слушайте. Рассказать мне предстоит многое.
Глава 22
Храбрый желтый плащ
Если и были в истории граффеорской полиции тяжелые дни, рядом с которыми померк бы даже оползень в Долине Пуха, то прошедший день был именно таким днем.
Ид Харш сидел на нижней ступени лестницы в вестибюле дворца. Голова его была опущена, пальцы с силой сжимали пульсирующие виски. Вокруг вверх-вниз сновали граффы, они все куда-то спешили и обходили стороной поникшую фигуру сыщика. Харшу казалось, что этот его груз под названием голова сейчас неминуемо лопнет. Он не спал со вчерашнего дня, ничего не ел, в его горле пересохло часов восемь назад.
Белый аурум был утерян. Изъят. Захвачен. Но Иду Харшу было уже все равно. Кто бы он ни был, этот пронырливый вор, он уничтожил его, Ида, жизнь. Разрушил. Ниспровергнул. Прожевал и выплюнул.
В ушах Харша до сих пор стоял звон от свирепой тирады капитана Миля:
– Я предупреждал вас, Ид! Нас таки утопили! И кто теперь мы, доблестная полиция Граффеории, в глазах граффеорского народа? Мальчишки, не способные прихлопнуть комара, который летает вокруг нашего носа вот уже два месяца!
Заверения Харша о двух подозреваемых не убавляли пыла капитана.
– Двое подозреваемых?! И где они, эти двое? Ах да! Сбежали! Оба! Одна беспрепятственно добралась до вокзала и села на сухопутного ворона, а второй – дворцовый служащий, который ускользнул прямо из-под носа желтых плащей!
– Обоих уже ищут наши лучшие эфемеры, – пытался оправдаться Харш.
– О, здесь вы правы. Надеяться осталось только на них. Будем верить, что смекалки у дежурных эфемеров окажется побольше, чем у лучших сыщиков королевства. А теперь прошу меня извинить, я вынужден дать объяснения советнику короля.
Капитал Миль был безутешен. Ночью он экстренно организовал во дворце общий сбор и потребовал от Ида полный доклад о деле по Белому ауруму. Публичный позор, о котором Харш хотел поскорее забыть. В особенности он хотел забыть момент, когда в присутствии полной коллегии капитан отобрал у Ида ведение этого дела и передал его Доди Парсо.
В галерее – там, наверху лестницы, – оперативная группа продолжала работу. Капитан приказал обнаружить улики, хоть какие-то. Ид знал: улик нет, никаких, они с Чватом проверили каждый миллиметр залы. Стеклянный куб был закрыт, на его дверце – ни следа взлома. Все как в прошлый раз. В грабеже был замешан материализатор высочайшего уровня. Только такой графф был способен создать уникальный ключ и вынуть Белый аурум из куба.
Чват оказался прав. Младший помощник оказался проницательней начальника, что еще глубже закапывало профпригодность Харша.
Сейчас все подозрения лежали на охраннике Белого аурума – Пруте Кремини, дворцовом отражателе, который сегодня, во время смены, неожиданно ушел с поста. Пропажу в галерее обнаружили чуть позже, когда отражатель уже успел скрыться. Прут Кремини Белый аурум и похитил, Ид знал это, но каким образом? Дворцовая стража утверждала, что Прут вышел из дворца якобы для того, чтобы подышать свежим воздухом, а его руки при этом были совершенно пусты. Обратно он не вернулся.
– Белый аурум размеров-то немаленьких. Мы бы сразу его заметили, если Прут пытался бы его уволочь. Мы – дворцовая стража, знаете ли, а не какая-нибудь шпана.
В таком случае как Пруту Кремини удалось вынести белый камень из Мартовского дворца?!
Ирвелин Баулин усугубила и без того шаткое положение Харша. Вечером Ид поручил двум желтым плащам съездить до участка и привести госпожу Баулин во дворец. Скорая новость о ее побеге привела Харша в ярость. Как он мог повестись на ту чушь о живых куклах? И о каких-то мнимых пилигримах? Кретин! Разумеется, его подозрение насчет девушки только окрепло: Ирвелин Баулин была с грабителями заодно. Яблоко от яблони, так же говорят?
Теперь ее и Прута Кремини разыскивают по всей Граффеории дюжина эфемеров. Сбежать из королевства им будет непросто. Однако сейчас, когда его с позором отстранили от дела, ко всему случившемуся Ид Харш испытывал лишь холодное безразличие, и единственное, чего он желал со всем присущим ему рвением, это лечь в постель и уснуть.
– Господин Харш, – раздался робкий голос неподалеку. – Господин Харш, вы меня слышите?
Нехотя вырываясь из цепких рук мучительных раздумий, Ид приоткрыл глаза и уставился на свои колени.
– Сейчас четверть десятого утра, детектив. Каковы наши дальнейшие действия?
Ид поднял голову. Яркий свет дворцовой люстры ослепил его, и он тут же зажмурился.
– Чват, – выдохнул он. – Я забыл про тебя. Чват, хм… – Ид пытался соображать быстрее, но отсутствие нормального сна замедляло процесс. – Слушай, Чват. Капитан Миль передал ведение этого дела Доди Парсо. Игра окончена. Можешь идти домой. Отдыхать.
Младший помощник, вытянувшись у противоположных перил, не пошевелился.
– Иди домой, Чват, – повторил Харш.
– Но детектив… Белый аурум похищен. Его нет. А мы… Мы должны найти его. Это же наша работа.
– Ты что, оглох? – рявкнул Ид, стукнув кулаком о мраморную ступень. Проходившие мимо граффы невольно подскочили. – Игра окончена, я сказал! Иди домой!
Опешив от поведения начальника, Чват покраснел, но с места не сдвинулся. Другие граффы прибавили ходу, чтобы поскорее миновать взбесившегося сыщика.
– Мечтаешь стать детективом? А, Чват? – продолжал огрызаться Ид. – Бросай ты это дело. Нечего. Ты – материализатор. Иди в инженеры, я слышал, в Граффеории с ними нехватка. Или стань изобретателем. Велосипеды с двигателем, слышал о таких?
– Вы о мотоциклах?
– Или разведением пчел займись, – говорил Ид, смотря перед собой на внезапно
