Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоп, кадр! Какое знакомое лицо.
Ага, понятно. Это снова он... который стоял тогда за спиной художника... потом патрулировал с красной повязкой... читал мне вслух вывеску: «Главсонсбыт» (другим не дано было прочитать волшебные слова, у них получалось - «Главкожсбыт»).
Тот самый человек.Вот подошел, сказал Иванову-отцу:
- Будьте так добры, подскажите, куда мне тут обратиться? Что-то не пойму...
Где же стол из мраморной крошки, тент, соседние столы? Универмага нет и в помине - как будто мигом скатали холст с нарисованной на нем декорацией, убрали подальше Мачт тоже нет. Есть лес. Лесопарк Тимирязевки. Лесная опытная дача - так это испокон веку называется. Квадраты леса, огороженные проволокой, между ними дороги. «Посажено в 1888 году студентами...» Какие здесь могут быть здания, флаги, покупатели? Своеобразная скамейка - два толстен ных бревна на порядочном расстоянии врыты стоймя в землю, в них врезана длинная доска. Такие можно увидеть только в Тимирязевке, они стали традицией. Возле нее могила лесовода, здесь он работал, провел жизнь, здесь и лежит, насадил вон ту редкой красоты березовую аллею...
Среди старых, крепких перевьев стоят два старых креп ких белобородых патриарха, очень схожие между собой. Два елочных Деда Мороза. Сначала в руке у каждого по чашечке кофе. А потом чашечки... ну, стушевываются, что ли, скромно исчезают. Их вроде и не было.
Оба Деда Мороза, округлив глаза, молча уставились на пришедшего. Очень тихо. Где-то дятел монотонно долбит кору. Соскочила с дерева белка, пробежала по траве, мотнув пышным султаном хвоста. Медленно опускается, планирует в воздухе звездчатый лист клена, еще сильно тронутый прозеленью, по которому кисть осени едва мазнула с края желтым и красным.
- Вы кто? - спрашивает своим шаляпинским басом Иванов-отец.- Откуда?
- Какая разница? Скажем так: просто обыкновенный хороший человек,- жизнерадостно шутит пришедший,- Видите ли, вчера я купил в Коломенском детские валеночки. Вернуть бы их надо. Сегодня приезжаю, говорят: торговая точка перемещена. Ничего не поделаешь, спускаюсь в метро и отправляюсь через весь город сюда.
Иванов-отец поворачивает свою голубовато-кудрявую голову к сыну, шевелит бровями (привычки у них одни и те же).
- Это что ж такое? Как понимать? Человек в ВУМе... Видит Волшебный Универмаг, попадает в него. Видит духов, разговаривает с ними. Хорошенькое дело!.. А я ведь как раз в своей лаборатории.,.- Почесывает розовую лысину.- Ну, сынок. Не ожидал. Москва. Нет порядка. Ни на грош. Худо!
- Воевали? - спрашивает Иванов-младший у человека с пакетом.- На каком? Вроде я вас где-то видел.
- Освобождал Воронеж, Белгород... Берендеев... Под Берендеевом - лицевое ранение. А что, может, однополчане, а?
- Ну, не совсем. Но около того... Почему валеночки хотите вернуть? - интересуется Иванов.
- Да они, выходит, семиверстные, с колдовством. Валеночки-скороходы. Померили девочке, моей внучке Надюше, она шаг сделала - и уже за окном, на соседней крыше. Разве так можно? Напугали...
- Девочку? Надюшу?
- Да нет, она-то ничего, с удовольствием. Семья очень напугалась. Нужно писать, предупреждать: «Осторожно, волшебное!» Этикетки такие клеить. Кому подходит, тот возьмет. И будет знать, чего ему ожидать,- Укоризненно качает головой,- Волшебство тоже должно быть со смыслом, верно? Ради цели. А то тревожно для людей... Получается, извините, просто трюкачество, фокусы ради фокусов. Куда это годится? «Осторожно, человек!» - про такое тоже забывать не стоит, по-моему.
Иванов-сын смущенно оправдывается:
- Да нет, мы ради цели... ради важной цели. Мы - со смыслом. А тут, понимаете, ошибка вышла. Человек попал туда... ну, туда, куда он попадать не должен. Купил то, что для него не предназначено. Когда такие валеночки покупает один из наших, он прекрасно знает, чего от них ждать, как ими пользоваться. А вы, конечно...
ЕЩЕ КИНОКАДРЫ...
Широкий срез старого пня, сухого, неподгнившего, с глубоко уходящими в почву мощными, взбухшими венами- корнями. Что ж, если это дуб, то он может дать поросль даже через 80 лет после того, как его спилили. Живуч, силен. А Ивановых всегда к дубам тянет. Прозываются - Дубынюшки.
...Иванов-младший сидел на краю пня и палкой ерошил траву, папоротники. А Иванов-старший тем временем озабоченно вытаскивал из своих необъятных и многочисленных карманов, пимов всякие предметы и кидал их на землю. Чего тут только не было. Перочинный ножик. Компас. Какие-то бумаги. Кукла (ее, впрочем, старик аккуратно прислонил к корню). Изоляционная лента. Кусачки. Моток проволоки. Еще бумаги... исписанные...
Кукла чем-то заинтересовала Иванова-младшего. Уперся руками в коленки, нагнулся вперед, подметая копчиком бороды траву.
- Слушай, батя, это, по-моему...
- Ну да. Ты купил. Прислал. Медсестра. Благодарю,- Старший говорил, как и писал, отрывисто, в телеграфном стиле.- Мог подороже. Стал скуп? Без ушей. Волосы из ниток Туфли нарисованы. Ну ничего. Колет. Растирает. Играет. В поддавки. Надо купить. Платья. Несколько. Хороший товарищ. Полярная ночь. Заслужила. Молодец.
Кукла смотрела прямо перед собой остолбенелыми, немигающими глазами с нарисованными ресницами, на ее сумке сурового холста был нашит красный крест. Иванов-отец ожесточенно рылся в своих бумагах, раскладывал их на пне, тасуя.
- Фермомпикс! Куда же подевалась?.. Зарядку? Делаешь? Здоровье - основа. Ага, вот расчеты... Я в своей лаборатории... На досуге... Невидимость духов! Проблема. Важнейшая. Заслуживает. Согласен?
Иванов-сын пожаловался, что за последнее время стена невидимости стала очень непрочной, часто подводит. Прямо трудно жить и работать. Его друг Теффик однажды... ну просто среди бела дня...
- Как раз усилил. Непроницаемость,- загудел старший, помахивая листком с расчетами.- Для всех добрых духов. А для злых... обратно пропорционально коэффициенту квад рата... соответствующее нарастание видимости. Сделал! Давно должно сказаться. С мая!
- Да понимаешь, батя, именно с мая добрые духи то и дело выпадают из сферы. И случается, злые тоже. Полная путаница. Или дух виден одному, двум, а остальным нет. Или только детям, учительница не видит. Неразбериха какая-то.
Кукла-Медсестра стала проявлять признаки нетерпения: поворачивать голову из стороны в сторону, подымать и опускать свои несгибаемые руки. Челка из желтых ниток угрожающе топорщилась над ее вытаращенными голубыми глазами.
- Сейчас! - крикнул ей отец Иванов.- Купим. Много,- Доверительно сообщил сыну: - Плохо слышит. -Нет ушей... Так вот.- Сунул в руки сыну листки с расчетами, формулами,- Ноль пять... три седьмых... Следи! Плюс на
