Учение древних ариев - Павел Глоба

Но есть на территории современного Ирана порядка тридцати древнейших чертогов, полуразрушенных, полузабытых, к которым уж давно «заросла народная тропа». А может, никогда и не существовала…

В отличие от действующих мест паломничества современных зороастрийцев, в которых стены и потолок Аташ-кядэ покрыты толстым слоем сажи, что произошло в результате долгих лет поддержания в них горящего огня, стены этих чертогов ничуть не испачканы сажей, и, судя по всему, здесь вряд ли когда-либо разводили огонь. Ведь в чертоге, распахнутом на четыре стороны света, к тому же стоящем на совершенно открытом пространстве, постоянный сквозняк, и если там развести огонь, ветер непременно погасит его пламя. Не говоря уже о дождях, которые, хоть и редко, но все-таки бывают (особенно в осенне-весенний период, на который приходятся такие важнейшие зороастрийские праздники, как Седе и Ноуруз), и вода может с легкостью залить огонь. Такого быть не могло, зороастрийцы никогда бы не допустили осквернение огня! Ведь, как известно, они настолько благоговейно относятся к огню, что даже во время молитвы закрывают лицо паданом, чтобы, не дай бог, своим дыханием не осквернить огонь, не говоря уж об угасании огня. Считалось страшным грехом и дурным знаком, если огонь задувал ветер или заливала вода.

Так был ли изначальный чертог предназначен для целей зороастрийского богослужения? Тем более — для разведения огня? Если даже предположить, что люди, приходившие на богослужение, становились в круг, ограждая огонь от внешних воздействий, тут же возникает другой вопрос. Почему эти чертоги находились не только не в селениях, но даже не рядом с ними, а возводились далеко от мест проживания людей, все больше на открытых ландшафтах, чаще — высоко в горах, куда и забраться-то не каждому под силу?

Значит, чертоги имели свое особое предназначение. Проведенные иранскими учеными научно-исследовательские работы по изучению сохранившихся четырехарочников не оставляют сомнений в том, что в те далекие времена чертоги служили людям в качестве солнечных календарей. Установленный факт — четкая математическая конструкция чертогов есть не что иное, как совершенный природный транспортир, отсчитывающий и фиксирующий Его Величество Время. И не менее заслуживающий внимания вывод — древнейшие разработчики и служители чертогов были искуснейшими мастерами своего дела, в совершенстве владевшими знаниями астрономии, математики и архитектуры. Именно они четырежды в год сверяли время земное и время космическое, строго следя за скользящими вдоль линии арок лучами восходящего Солнца. Разумеется, в столь торжественные минуты, глядя на диск поднимающегося над горизонтом светила, они возносили свои молитвы. Так не их ли, магов-часовщиков, служителей Времени, в те далекие века окрестили «солнцепоклонниками», но не потому, что они поклонялись Солнцу, а потому что с помощью Солнца они измеряли Время?!

Не исключено, что до того, как чертоги превратились в храмы Огня и зороастрийцев стали называть огнепоклонниками, четырехарочники были храмами Солнца — солнечными календарями, отсчитывающими Время, а значит, главными культовыми местами зерванитов. И, возможно, древнейший огонь чертогов есть не что иное, как неугасимый огонь Солнца, точнее, «четырех» Солнц, четырех главных точек года, с помощью которых Великий Зерван свершает на планете Земля лишь ему подвластный Круговорот Времени, укладывая в нем пласты человеческой истории.

Интересно заметить, что если слово «чахартак» раздробить на составляющие — «чахар»-«та»-«ака», то в дословном переводе с фарси это будет звучать как «четыре господина», коими в чертоге являются четыре арки, распахнутые на четыре стороны света, четыре времени года и четыре их точки отсчета (зимнее и летнее солнцестояния, весеннее и осеннее равноденствия), а также четыре формы Времени, равно как и четыре их стража, возглавляющие Небесное воинство. То есть чертог — это некая простейшая модель пространственно-временного континуума, что служит еще одним указателем на принадлежность к разработке чертогов древних персидских магов, которые в те далекие века относились к касте жрецов-зерванитов.

К тому же, как известно, четверка — одно из любимейших чисел зерванитов, связанное с направленным потоком времени, в котором мы живем на планете Земля, или с Временем Ограниченным, называемым Зерваном Карана.

В то же время четверка — число Меркурия, или Гермеса, проводника информации. Древние персы именовали его Сраошей, почитая как благовестника и посланца Ахура-Мазды, — именно через Сраошу осуществлялась связь с Небесным воинством, именно он был повелителем магов, а его священная птица Петух во все века служила вестником восходящего Солнца. В жизни людей эту функцию выполняли жрецы, которые по точнейшей геометрии солнечных лучей, проходящих сквозь арки чертогов, определяли смену всех времен года, а также возвещали Миру о наступлении Нового года.

Согласно зороастрийской мифологии Сраошу изображали воином с четырьмя ногами, восемью руками и головой Петуха, что мифологически можно представить в виде космического защитника Мира: четыре ноги — четыре формы времени; восемь рук — восемь сторон света; голова, увенчанная гребнем, — наша Вселенная, в центре которой находится звезда по имени Солнце. Солнце — это не кто иной, как тот самый «Петушок — золотой гребешок, масляна головушка, шелкова бородушка» из известной детской сказки, где: «золотой гребешок» — светящаяся солнечная корона, «масляна головушка» — блистающий солнечный диск, «шелкова бородушка» — золотистые нити солнечных лучей. Налицо космомифологическая связь Сраоши с чертогами, которые своим видом действительно похожи на воинов, закованных в броню.

Однако вернемся к строению чертогов, в геометрию которых, говоря языком математического программирования, был буквально прошит, прописан солнечный календарь — видимое движение Солнца относительно Земли, причем с учетом всех особенностей данной местности.

Как известно из астрономии, наклонность земной оси является причиной того, что места восхода и захода Солнца для земного наблюдателя кажутся несколько смещенными (рис. 1). И лишь два раза в год — первого Фравардина (21 марта) и первого Мехра (23 сентября) — Солнце встает точно на востоке и садится точно на западе, в результате чего день равен ночи, и такие дни называются днями весеннего и осеннего равноденствий.

Начиная с 21 марта, Солнце все более удаляется от точки востока в сторону севера, пока, наконец, не достигает своего максимального угла отклонения, равного 23°27, что происходит первого Тира (21 июня), в день летнего солнцестояния, когда в году бывает самый долгий день и самая короткая ночь. Затем, следуя обратным путем, Солнце постепенно возвращается к точке востока, достигая ее 23 сентября, в день осеннего равноденствия.

Аналогичным образом, начиная с 23 сентября, Солнце вновь удаляется от точки востока, но уже в сторону юга, пока опять не достигает своего максимального отклонения, что происходит первого Дея (23 декабря), в день зимнего солнцестояния, когда в году бывает самый короткий день и самая долгая ночь. После чего, возвращаясь обратно, Солнце приближается к точке востока, достигая ее 21 марта, в день весеннего равноденствия, и открывая двери Новому году.

Если данный рисунок повернуть на 90 градусов влево, получатся известные всем тикающие часы с маятником, с шириной «временнуго шага» в четверть года, те самые «четыре четверти пути», о которых поется в известной песне Владимира Высоцкого (рожденного, кстати, в год Солнца, Сокола), или четыре четвертака. Четвертак — тот же Чахартак, в котором, как будет показано далее, каждую четверть года фиксировалась одна из четырех его кардинальных точек.

Именно эти совершенно наглядные ритмы движения светила и были заложены в основу строения древнейших чертогов. Однако, как показали исследования, не все было так просто. Сложность разработки заключалась, во-первых, в правильном соотношении чертогов с местным ландшафтом: горы, холмы, неровности — ничто не должно было мешать проникновению в арки солнечных лучей и сказываться на точности математических расчетов. А во-вторых, в удивительной устойчивости конструкции чертогов к землетрясениям, которые в Иране происходят довольно часто, причем немалой силы, и коих за более чем 2000-летнее существование чертогов было, как минимум, столько же!

Но… приходят и уходят люди, разрушаются и отстраиваются города, оседают горы, пересыхают реки, а чертоги стоят, отмеряя миру его года.

Каменные служители Хроноса неподвластны Времени, ибо сами есть Время!

Дальнейший рассказ о тайнах чертогов связан с именем человека, вплотную занимающегося изучением механизма летоисчисления в четырехарочниках Ирана и посвятившего данному делу немалое количество лет. Это — Реза Моради Гияс-Абади, результаты исследований которого были опубликованы в книгах: «Солнечная обсерватория Накше-Ростам», «Обсерватория Нимруз», «Обсерватория Чогазанбиль» и «Порядок летоисчисления в четырехарочниках Ирана». Ученым были обследованы порядка 30 чертогов (как отмечает сам автор — не всех, имеющихся на территории Ирана), что позволило ему открыто заговорить об их календарном строении, а также представить эти сооружения как самое наглядное доказательство высокого уровня развития точных наук в Древнем Иране.