Музыкальный приворот. Часть 2 - Анна Джейн

 Но... я не могу понять ее. Что же она сейчас тут делает? Почему плачет так искренне горько? Ведь она хотела быть вместе с Антоном. Или вчера, в саду, она солгала мне? Может, через Антона она хочет добиться Кея?

 Зато... вот он, мой шанс повернуть все в свою сторону, чтобы отказаться от Кирилла. И поможет мне эта картина. Эх, еще недавно я училась врать, теперь буду учиться основам неумелого интриганства.

 Век живи - век учись!

 - У вас... вы забавно смотритесь, как влюбленная парочка. – Произнесла я.

 Кей вопросительно посмотрел в мою сторону.

 - Ладно, Кей, мне было очень приятно слышать, что ты меня любишь, но, по-моему, или ты меня разыгрываешь - как тогда, по телефону, или делаешь это назло своей Алине. Чтобы ее позлить. Нет, вы сейчас, правда, похожи на парочку. Ну а мне пора. Я – третяя лишняя и все такое. И хватит меня постоянно доставать, хорошо? Ты классный и красивый, и вдруг мое сердце все же не выдержит?

 - Малышка, успокойся. Сейчас я довезу тебя до дома.

 Алина громко всхлипнула, и это получилось у нее так эмоционально, что Кей ее даже по голове погладил, по блестящему черному водопаду волос. Кажется, ему немного даже нравится видеть унижения бывшей девушки. Вот же тип какой...

 - Нет, Кей, извини, я сама доеду. Рассказывать про то, что у вас там было с этой девушкой мне уже не надо. В общем, надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся, пока-пока, - сделала я неизящный прощальный словесный пируэт и ушла, с трудом открыв замок на двери.

 - Ты пожалеешь! - выкрикнул мне в спину солист "На краю", когда я уже выходила за порог. Кажется, Алина заплакала сильнее. Ну, прямо кроткий ангелочек... А ведь она обещала мне много всего доброго вчера, когда поймала с подружками.

 А что они будут делать, когда останутся наедине?

 Уже все равно. Пусть делают, что хотят. Зато ты не предала Нинку.

 Я все сделала правильно. Я поступила верно. Если Нинка мечтает поймать Кея в свои сети, я не стану мешать ей в этом. Одно дело просто нечаянно влюбиться в парня, на которого раньше тебя положила глаз лучшая подруга и совсем другое - строить с ним отношения.

 Строить отношения - ух ты, как патетично. Просто не Катина жизнь, а 'Дом-3'.

 Строить - не строить, но сохранить свою дружбу с Ниночкой мне куда важнее. Но, честно говоря, я была бы рада, если бы она призналась, наконец, сама себе, что впервые в жизни испытывает что-то к своему синеволосому Келле, и дело тут не только в наследстве Эльзы Власовны.

 Расстроенная до боли в вердце, но все же довольная собой, я ехала домой в душном автобусе, в котором кроме двух верхних люков не было открыто ни единого окна. Все они были закрыты наглухо. А сегодня с утра было жарковато. Если уже сейчас погода так изводит всех жарой, то что будет, скажем, в июле? Хорошо еще, что платье у меня было открытое, иначе я бы испеклась на солнце. Но такой мой наряд постоянно привлекал к себе совершенно ненужные взгляды: и мужские, и женские. Первые смотрели откровенно заинтересованно, вторые - с неприязнью. Вечернее красивое короткое платье, высокие изящные туфли, уложенные волосы, которые изредка раздувал ветерок, врывающийся в автобус из-под люков... Странная девушка, в общем. Может быть даже с подозрительным полем деятельности.

 Зато со мной на улице захотел познакомиться какой-то полукриминальный тип. Не знаю уж, за кого он меня принял. Едва от него отвязалась.

 Около дома и подъезда, к моему изумлению, не наблюдалось пенсионного патруля в лице дорогих сердцу соседей. Надо же, Фроловна бы дара речи лишилась, увидев меня в таком наряде посредине дня.

 С трудом дойдя до родных пенатов на новых туфлях, ощущая при этом, что ноги у меня скоро отваляться, я с крайне мрачным выражением вошла в коридор, в котором витал аромат чего-то свежеиспеченного.

 - Кто меня потревожил? - первым делом услышала я громовой бас, едва только включила свет. - Убью на хреееен!

 Нет, кто-нибудь когда-нибудь сподобится убрать этот кошмар?!

 - А, это ты! - вылезла тут же из кухни - любимого места всей семьи Радовых Нелли, жуя на ходу какую-то плюшку. - Ну ничего так выглядишь, - осмотрела сестренка меня с ног до головы. - Платье, туфли и сумка - прикольные, прическа пока еще тоже, а вот почему макияжа вообще никакого не наблюдаю, оне-тян?

 - Это ты? - величественно выплыл из своей комнаты Томас с руками, перепачканными сине-красной краской.

 - Это не я.

 - Ты, говорят, Катрина, общалась с местной золотой молодежью! Что вы делали? Где были? Вели ли высокоинтеллектуальные разговоры? - засыпал меня вопросами отец.

 - Папа! - сдвинула я брови, - что значит 'говорят'? Твоя дочь целые сутки не была дома, а тебе хоть бы хны? Мне что, на полгода надо уйти, чтобы ты забеспокоился?

 - Ну зачем же на полгода, не бросайся такими гиперболами, - обескураживающе улыбнулся Томас - я ведь о тебе забочусь. Ты уже взрослая, а постоянно сидишь дома, не общаешься с ровесниками, мало посещаешь ночные заведения.

 - Орете? - вылез их кухни и Леша в своем неизменном фартуке. - Ну что, погуляла вчера на мэрской тусе? Мать, где макияж и прическа? Почему платье сидит криво, а плечи согнуты вперед? Я из тебя вчера такую куколку сделал, а ты все уже испортила. Вот же девчонка! Парня-то себе закадрила?

 - У нее Антон есть, - встряла Нелли.

 - В этого Антона мне чего-то Катьку инвестировать жалко. Кого бы побогаче надо.

 - Деньги - не главное, - заспорил папа, опасно размахивая грязными руками передо мной.

 - Да ну? - сощурился Леша, - а что у нас главное?

 - Любовь, нежность и привязанность, - пафосно выдал Томас. - Между прочим, у меня есть такая картина

 - Что-то я такую не припомню, - почесала сестренка в затылке.

 - Я помню,- мрачно сказала я, сбросив туфли и первой пройдя на кухню. Родственники, болтая, поспешили за мной. Боялись, наверное, что я одна все съем. Картину эту я действительно помнила. По-моему, она висела на папиной персональной выставке в Санкт-Петербурге и удостоилась небывалых похвал из уст одного корифея испанского авангарда, прибывшего на экспозицию в составе целой международной делегации. Этот испанец сразу же выкупил картину в свою частную коллекцию, и по этой причине у нас дома она не висела, а я видела сей папин творческий плод только в его мастерской. 'Любовь, нежность и привязанность' по своему эмоциональному накалу далеко опережала даже небезызвестного Чуню, только что печально поздоровавшегося со мной глазами.

 Вообще-то на большом овальном полотне была изображена бабушка. Не наша бабушка, естественно, а просто старушка - с маленьким сморщенным личиком, в цветастом платке, накинутым на седые волосы. Папа изобразил пожилую женщину так реалистично, что, казалось, она была сфотографирована. Около старушки мирно почивало большое облезлое насекомое на поводке, напоминающее симбиоз какого-то древнего умертвия, ядовитого паука и несчастного Грегора Замзы из известного рассказа Кафки, который в одну из ночей превратился в огромного, страшенного и противного жука. Старушка смотрела на монстрика с плотоядной улыбкой, явно желая сожрать, а тот сжимал в одной из шестнадцати лап детскую куклу, подозрительно напоминающую старушку в молодости. Вокруг все было забрызгано подозрительными бурыми пятнами, а на задней стенке видны были отчетливо впечатанные в нее серо-белые мозги неизвестного происхождения. На этой же стенке было написано фривольное: 'Оля+Вася=?'