Музыкальный приворот. Часть 2 - Анна Джейн

 - Да, - буднично кивнул он, вновь наклоняясь ко мне и глядя на меня не мигая, как заколдованный кот. – Хочешь опять встретиться с фотографом? Думаешь, он исправился, раскаялся и стал чемпионом Настоящей Любви? Детка-детка. Такая взрослая, а сказкам все веришь. Хочешь вернуться к нему? Тогда знай. Вскоре на горизонте появится очередная короткая юбочка, и твоего Максимку вновь унесет от тебя попутным ветром. Может быть, сначала он опять будет мучаться и даже сопротивляться. Увы, потом его все равно унесет. Он уже бросал тебя. Второй раз сорваться ему будет еще проще. Тебе не нужно общаться и встречаться с фотогрфом. Уяснила?

Я хмуро уставилась на Кирилла. И так не собиралась.

- Ты мне все рассказала. – Сказал он медленно. – И я это оценил. А теперь моя очередь. Ты вчера хотела знать тайну, малышка? Хочешь, я открою ее тебе? Хочешь, да?

 - Уже нет.

 - Поздно, - произнес он сердито, как будто не хотел делиться своей загадкой. - Эй, слушай мою тайну.

 Он молчал почти минуту, смотрел на меня, не испуганно, не загадочно, а пристально и жадно. Я тоже молчала.

 - Слушай, принцесса, слушай и запоминай, - наконец, прошептал Кей, приближаясь. - Я тебя люблю.

 Вот такая короткая у него оказалась тайна.

Я замерла. А парень продолжал:

 - Кстати, по-моему, я один не сказал тебе, как клево ты вчера выглядела? Сегодня тоже ничего. А он прав, в тебе есть что-то манящее. Изюминка. Я хочу быть с тобой. Слышишь?

 И я, наконец, почувствовала тепло его рук.

 Он крепко и аккуратно прижал меня к себе и положил голову на мое плечо. Его волосы легонько щекотали мне шею и подбородок. Вот же глупость какая - я оказалась в такой вот приторной, розово-сопливой, но такой приятной ситуации! Какая девушка не мечтает о внезапном признании в любви от человека, в которого сама тайно влюблена, не надеясь уже совсем ни на что с его стороны?

 Я не оттолкнула его.

- А ты теплая, очень теплая, - задумчиво проговорил Кей, неспешно гладя меня. - Обними меня, что ли, в ответ? Я не привык к односторонним отношениям, знаешь ли. Да, так теплее.

Что мне оставалось делать в ответ? Заорать петухом, чтобы Кей меня отпустил и свалил ко всем джиннам? Украсить его личико славным фонарем размером с мой небольшой кулак? Впасть в глубокий продолжительный транс?

Я так же аккуратно, как и он, положила руки ему на плечи, невольно замечая, как контрастируют белоснежные рукава моего халата и черная ткань, обтягивающая спину блондина. Что со мной? Кей же не хрустальная ваза и не фарфоровая расписная тарелка эпохи династии Мин, почему я боюсь прижать его к себе так же сильно, как он меня к себе? Может быть, я чего-то боюсь?

 Опять, опять он проделывает со мной свой любимый фокус - пускает в ход свое чертовское обаяние, заставляющее голову не просто ходить кругом, а плясать танец шаманов какого-нибудь африканского племени, вызывающих своего местного божка.

- Обними крепче. Еще крепче. Твои руки очень нежные, малышка. Хотя, конечно, этого и не понимаешь, когда видишь тебя в первый раз, - выдал сомнительный комплимент Кей.

По-моему в тех случаях, когда признаются в любви, или дарят цветы, или целуют с особой нежностью, или говорят искренние общепринятые комплименты вроде: 'Ты самая красивая и замечательная на земле, моя любимая '...'(имя подставить)', 'Я не могу жить без тебя, милая', 'Твои глаза - самые родные и любимые в этом мире. Ради них я сделаю все, что ты захочешь'... А этот умник просто обнимает и даже красивых слов, как Макс, сказать не может!

 - Кей, ты там с ума сошел? - нашла в себе силы спросить я, осторожно проводя рукой по его спине. Обзавелся, стервец, широкой красивой спиной - именно такой, одной из тех, на которые мне всегда нравилось смотреть. Я с подросткового возраста считала, что особенный шарм мужчине придают его плечи и спина, которые, несомненно, должны быть широкими и удобными. Для меня они индикатор безопасности и комфорта рядом с парнем. Нинка  же больше ценит красивые лица, а Настя... как я уже говорила - цвет волос и глаз.

 - Малышка, я уже пару раз говорил, что сошел, - шептал Кей, а моя кожа чувствовала его дыхание.

 - Я собственник, знаешь ли, - продолжил через минуту он, не отпуская меня, - и я постоянно ревную все то, что принадлежит мне.

 - Я тебе не принадлежу, - сонно откликнулась я. Надо же, а сейчас Кей горячий, как собака - у них ведь, кажется, температура тела на пару градусов выше, чем у людей. А бабочки, которые в последнее время самым наглым образом поселились у меня в животе, тянутся к этому теплу, видимо, решив, что там, где тепло, там и свет есть, а ведь, как известно, всех мотыльков тянет к огню и свету. Вместе с бабочками тянулась и я.

 - Не принадлежишь? Это ты так думаешь, - самоуверенным, но в тоже время ласковым тоном отвечал Кей. - После сцены в машине ты должна мне в рабство добровольно сдаться.

 - Какой сцены? - о путешествии с Кеем в машине я помнила очень смутно.

 - Сцены под кодовым названием 'Тролль', - неожиданно светловолосый музыкант поцеловал меня в щеку, ближе к уголку губ, и засмеялся.

 - Тролль? - недоуменно повторила я. - Какой еще тролль?

 - Какой? Дай подумать... С красивой мордой и телом ничего. Распутный и злобный.

 - М? - нехотя подняла я голову, чтобы взглянуть на парня. Что-то смутно  связанное с его словами сидело у меня в голове, но никак не желало вспоминаться.

 - Ладно, я потом тебе расскажу... У тебя от волос яблоками пахнет. Почему? - задал неожиданный вопрос он.

 - Не знаю. У тебя запахогаллюцинации, - никогда не замечала я ничего подобного.

 - Нет. Пахнет яблоками. А, кстати, - отстранился он от меня, беря обеими руками за предплечья, - а где твое признание? Я уверен, ты от меня без ума. Хочу услышать это.

 Я промолчала, отведя глаза.

 - Катя? - его голос звучал все так же развязно, с ноткой веселья, но все же в нем слышались нотки тревоги. - Я сказал, что люблю тебя. И что ты моя. Ты ничего не хочешь сказать мне в ответ? Ты не веришь мне? - видя мое молчание, продолжал он. - Эй, я не твой Максим. Я держу свое слово.

 Романтика кончилась через пару минут, так и не успев перерасти во что-то более стоящее, красивое и долгожданное. А виноваты в этом были воспоминания. Не зря Томас много говорил о каком-то 'потоке мыслей', открытии писателей-модернистов двадцатого века. Одна мысль действительно цепляла за собой целую стаю других, непрошенных и не всегда хороших.

 Увы, я не оправдала бы ожиданий автора любовного романа, решившего сделать меня и Кея главными героями сентиментального и безумно романтичного повествования, но, несомненно, порадовала бы Фрейда и всех прочих психологов.