Роман Брянский - Сычев К. В.

– Чего же не хватает князю Александру? – возмутился Роман Михайлович. – Он ведь владеет Великим Новгородом! Чем ему не удел? Я, конечно, знаю, что новгородцы – люди вольные и князь у них больше как военачальник…Но вот и мой брат, Мстислав Карачевский, похоже, в таком же положении, если не хуже, пребывает! Опутан вятичскими боярами по рукам и ногам! А вот не бунтует и умело с ними ладит! И не просит ни у кого помощи! А тут аж до Орды едут! Нашли заступников!

– Это – позор, княже, – молвил отец Игнатий, – что новгородский князь Александр и его брат Андрей устремились в Орду! От этого на их земле только смута одна будет…А татарам не покой на Руси нужен, но лишь неурядицы. Вот и поощряют они все склоки между русскими князьями-родственниками!

– Еще их батюшка, Ярослав Всеволодыч положил начало смутам, – угрюмо пробормотал князь Роман. – Он первым признал власть ордынского хана над нами и отправился к нему на поклон…А вот теперь и его сыновья! Князь Ярослав когда-то не прислушался к моим словам, как и мой батюшка, чтобы объединиться против поганых! Ярослав Всеволодыч, как оказалось, предпочел дружбе с моим батюшкой татарское ярмо!

– Князь Михаил Всеволодыч был праведник! – сурово молвил священник. – Пусть не помирился он с князем Ярославом, но и не склонил своей головы перед поганым Батыем! Предпочел умереть, чем служить антихристу!

– Видно, что князья Александр и Андрей готовы на все, ради власти в уделе! – сказал, опершись головой на руку, князь Роман. – Ну, и пусть! Мы с ними не связаны…Увидим, что будет дальше и до чего их доведут нынешние покровители!

– Пока Орда в силе, татары будут хозяевами всей Руси! – склонил голову отец Игнатий. – Вот почему я тогда благословил твоего дядю князя Андрея на великое черниговское княжение…Теперь у него почти те же беды, что и у суздальских князей!

– Да, это так, – кивнул головой Роман Брянский. – Очень трудно удержаться, чтобы не попасть в ордынское холопство! Но надо вовремя собирать дань, чтобы дядя Андрей не нажаловался в Орду…Эй, Ермила! – крикнул он. – Ты случаем не забыл послать в Чернигов меховую дань?! Я как-то упустил это, занимаясь своими делами!

– Все сделано, княже! – ответствовал Ермила. – За это не беспокойся. Собрали пушную рухлядь еще в зимнюю охоту! Мы отослали в Чернигов десяток тысяч беличьих шкурок и пять тысяч куньих. Да сотни две бобров добавили. Но больше не смогли. Хоть и любит князь Андрей бобра, но этих зверей не так уж много.

– Неужели весь доход туда отослали? – вопросил князь Роман. – Осталось ли что в моей казне?

– Не таков твой слуга, княже, – усмехнулся Ермила, – чтобы всю твою казну раздаривать! Те меха не составили и десятины от твоей казны! У нас все хорошо поставлено: зверья хоть отбавляй! Каждое лето я обновляю меховую рухлядь, старые шкурки продаю купцам за серебряные гривны, а новые – храню в избе-кладовой!

– Похвала тебе за это, Ермила! – весело сказал князь. – Ты хорошо справляешься с моими домашними делами! Много ли сейчас у меня серебра?

– Десятка два бочек, княже! – гордо, оглядевшись по сторонам, промолвил Ермила. – За это серебро можно и грамоту у царя выкупить! Хоть на суздальское княжение!

– Господи, сохрани! – выкрикнул отец Игнатий. – Не ввязывайтесь в суздальские дела, проклятые Господом! Берегите богатства на тяжелый день! Наступит время, и русское серебро послужит не лютому врагу, но родной земле!

Так и остался в эту ночь князь Роман Михайлович в своем охотничьем домике. Лежа в объятиях Арины, он чувствовал себя сильным, уверенным властелином, обладавшим и несметными богатствами, и любимой женщиной, без которой уже не мог прожить ни одного дня.

В то же время княгиня Анна все никак не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок на своей просторной, лебяжьего пуха, перине.

– Что-то мой муженек все реже разделяет со мной ложе, – думала она. – Все у него там какие-то дела…Известно, что он – князь – и ему надо думать об уделе. Однако, что Господь наш не делает, все к лучшему! Стареем, страсти утихают! Да детей столько наплодили, что пора бы успокоиться… – И, придя к такому выводу, еще молодая и красивая женщина почувствовала облегчение от тяжелых дум. – А если найдет себе зазнобу, так мне хоть замена будет от телесного греха! – решила княгиня Анна и сразу же забылась долгим, здоровым сном.

ГЛАВА 7

ГОСТЬ ОРДЫНСКОГО ЦАРЯ

– Ну, что, рассказывай, Олхой-мэргэн, – промолвил, прищурившись, Болху-Тучигэн, – как там, в Смулэнэ, прошли переговоры?

Рослый широкоплечий татарин низко поклонился. Маленькие, узкие, как щели, глазки, блеснули, отразив пламя очага в юрте ханского вельможи. Старший посланник некоторое время почтительно молчал, присев на скамью напротив лакированного китайского столика, за которым пребывал Болху. Рядом стоял в почтительном молчании второй посол Лэгути, тоже прибывший из Смоленска, и ждал указаний всесильного чиновника.

Несмотря на то, что наиболее важные должности при Бату-хане занимали его брат Берке, объявленный бекляре-беком – князем князей, и наследник Сартак-оглан, владевший центральным уделом Золотого Царства, Болху-Тучигэн, фактический глава ханской канцелярии, продолжал вершить все тайные дела в государстве.

По указанию Бату-хана его верный министр только что составил списки будущих даругов – сборщиков податей, которые должны были сменить старых, засидевшихся в уделах, ханских сановников. В последнее время сам Саин-хан-Бату испытывал нехватку денежных средств и поэтому требовал добросовестного взимания налогов с покоренных народов. Прежние сборщики казенных денег не удовлетворяли татарского повелителя. Засевши в отдаленных городах, они вели свою собственную политику, порой, даже не считаясь с Сараем. Из года в год доходы ханской казны не только не возрастали, но даже уменьшались. Даруги объясняли это рядом чрезвычайных обстоятельств: то суровыми природными явлениями, препятствовавшими сбору полноценных урожаев, то мором, обрушившимся на их земли и унесшим жизни подъяремного люда…

Уже не раз по распоряжению Бату-хана Болху отправлял проверки в Ургенч и Азак, и все они подтверждали лишь одно – нечестность ханских сборщиков! Доходило до того, что большая часть товаров и серебра оседала в кожаных мешках государственных чиновников. И до каких только ухищрений не доходили даруги, вымогая у побежденного татарами населения всевозможные бакшиши – взятки!

Борьбе с этим злом и посвятил последние годы своей жизни Болху-Тучигэн. На сей раз он назначил сборщиками податей всех самых преданных хану и честных монголов, прошедших специальное обучение при ханской канцелярии. Большинство из них отличились на военной службе. В выборе даругов Болху руководствовался только их заслугами и способностями. Знатность рассматривалась им как порок. Умудренный горьким опытом прежних лет, Болху больше не включал в списки лиц, отвечавших за налоги, родовую монгольскую знать: ее представители не считались ни с кем, кроме главы молодого государства, да и его умело обманывали. В случае же обнаружения их вины, основным наказанием была лишь замена одного сановника другим, что только ненадолго улучшало сложное финансовое положение. А за последние годы расходы ханской казны чрезвычайно возросли. Только в 1248 году, когда Бату-хан двинул свои войска навстречу великому хану Монголии Гуюку, казна не досчиталась больше ста мешков серебряных слитков! А когда неожиданно умер Гуюк-хан, и великая битва так и не состоялась, понадобились новые деньги для подкупа монгольской знати к предстоявшему в следующем, 1251 году, курултаю, на котором Бату-хан рассчитывал быть избранным великим ханом всей чингизовой империи! Но чтобы добыть для этого деньги, нужно было премного потрудиться! Неожиданно обрадовали русские. Даже непокоренные во время первых набегов русские уделы не воспротивились татарским требованиям. И Смоленск, и Великий Новгород стали своевременно присылать богатые дары мехами и серебром. Конечно, хитрые русские вовсе не собирались отдавать все свои богатства, однако и то, что они доставляли в Орду, было весомой прибавкой к нужным накоплениям. Неразоренные русские земли присылали даже больше даров, чем Суздальское и Черниговское княжества. – Видимо, коназы урусы утаивают меховую дань для своей казны, – думал Болху-Тучигэн, – а нам лишь присылают малую толику? Ведь были же об этом доносы! Не могли же столь густые леса урусов так скоро истощиться пушным зверем? Тут что-то не то! Надо подготовить доклад государю…