Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

— Смейся, смейся! Придет время, и твой смех обратится в вопли!

Последние слова он прошипел сквозь зубы. По охватившему его возбуждению я понял, что услышанное мной от его жены отнюдь не было пустяком, более того, вероятно, это был отголосок чего-то очень важного.

— Ничтожный червь, как смеешь ты угрожать мне?! — ответил я.

— Мне достаточно захотеть, и я раздавлю тебя между пальцами!

— Ладно, проезжай себе! Когда-нибудь все узнают, почему тебя зовут Тибо-така!

Я придержал коня и начал пропускать караван мимо себя. Через некоторое время со мной поравнялись двое всадников, ехавших рядом, которые с увлечением что-то негромко обсуждали. Это были Олд Уоббл и Генерал. Заметив меня, ковбой направил своего коня ко мне и спросил:

— Вы думаете обо мне все так же, как и полдня назад, или уже успели изменить свое мнение?

— Я думаю точно так же.

— А что конкретно?

— Что вы — пожилой, легкомысленный, как юнец, тип, присутствие которого выносить я больше не намерен.

— Выносить? Тысяча чертей! Такого мне еще никто не говорил! Вы отдаете себе отчет в том, что обычно понимается под словом «выносить»?

— Вполне.

— Значит, вы держите меня рядом с собой из снисхождения к моим сединам, а сам я вовсе ничего не стою?

— Примерно так.

— Это серьезное оскорбление, сэр, слишком серьезное! Вы не должны забывать, с кем вы имеете дело!

— С королем ковбоев. Ну и что?

— По-вашему, эти два слова — пустой звук?

— По крайней мере, они значат не слишком много, особенно если продолжать на этом настаивать. С тех пор, как вы с нами, за вами не числится ничего, кроме глупостей. Я вас неоднократно предупреждал, но это ни к чему не привело. У Ста деревьев, если вы потрудитесь вспомнить, я сказал вам: следующая ваша глупость приведет к тому, что мы расстанемся, но, даже несмотря на это, через четверть часа вы совершили еще одну, и самую большую из всех. Я намерен сдержать свое слово. Стреляйте в пуделей, где и с кем вам будет угодно, но я вам в таких делах не товарищ! Наши пути отныне расходятся!

— Черт побери! Вы это серьезно?

— И не думал шутить с вами!

— Но когда я решил подслушать Вупа-Умуги, я же хотел сделать как лучше!

— Мне все равно, что именно вы хотели. Вы мне не подчинились.

— Не подчинился? Но разве наши отношения таковы что один имеет право приказывать, а другой должен повиноваться?

— Именно таковы.

— Ну, об этом мне ничего не известно. Разве не слышал я много раз от вас самих, что у всех нас равные права?

— Это правда. Но когда речь идет о том, чтобы совместными усилиями привести в исполнение заранее намеченный план, то тут уж никто не смеет своевольничать.

— Все это, может быть, так и есть, но мы не солдаты, а вы не командир и не имеете права запретить мне ходить в разведку!

— Подобный взгляд на вещи я мог бы просто-напросто проигнорировать и вовсе не отвечать вам, однако я, тем не менее, отвечу, иначе, несмотря на всю вашу глупость, вы еще долго будете удивляться тому, как умно себя вели. Вспомните: передал ли мне Виннету командование над апачами?

— Да.

— Значит, я их командир.

— Да.

— И могу приказывать?

— Апачам, но не мне!

— Что за чушь! Вы сейчас с нами и обязаны подчиняться мне так же, как и они.

— Нет!

— Мне кажется, вы перестаете понимать элементарные вещи, мистер Каттер. Что получится, если каждый начнет делать то, что ему нравится, и особенно в случаях, когда речь идет о жизни и смерти? Между прочим, я ведь не хотел вас брать с собой, вы сами меня об этом долго упрашивали!

— Хм!

— И согласился я лишь тогда, когда вы обещали не делать ничего без моего разрешения. При этом вам хорошо известно, что я — не тот человек, с которым можно не считаться.

— Это вы сейчас так говорите. И вообще, вы все ставите с ног на голову!

— Well! Я вижу, что слова тут бесполезны. Если человек признает свои ошибки, то с ним еще стоит разговаривать, но тому, кто, подобно вам, готов оправдываться в любой ситуации, уже ничем не поможешь.

— Разве я попросил вас о помощи?

— А разве она вам не нужна?

— Больше нет.

— Хорошо. Значит, мы закончили этот разговор.

— Да, закончили! Навсегда?

— Разумеется.

— Это означает, что вы больше не хотите иметь со мной дело?

— Вы меня поняли правильно!

— Well! Всего хорошего.

Он пришпорил коня и поехал вперед, но вскоре обернулся ко мне и крикнул:

— Вы знаете, почему вы решили со мной расстаться?

— Само собой.

— Я это тоже знаю. Вовсе не из-за того, что вы называете моими глупостями, а совсем по другим причинам.

— По каким?

— И вы еще спрашиваете! Я вас раскусил. Я вам не подхожу, потому что я не ханжа. Вам хотелось бы быть моим пастырем, я же должен был вести себя как послушная овечка. Но Олд Уоббла на такие штуки не купишь, и это вам не понравилось. Вам известны мои взгляды на религию. Самые набожные людишки и есть самые отъявленные мерзавцы. Олд Уоббл совсем не тот барашек, который готов пастись на вашей травке. По мне, если вам нужны безропотные ягнята, можете набрать себе целое стадо, но только меня в нем не будет. Для подобных животных вы, конечно, самый лучший пастух, но король ковбоев не позволит ни пасти себя, ни стричь. Это мое последнее слово!

И он поскакал прочь. Так же, как незадолго до этого я принял решение навсегда расстаться с ним, и он решил теперь не иметь больше никакого дела со мной. И все же мне было его жаль.

Я присоединился к Виннету и Олд Шурхэнду, которые ехали в конце колонны. Апаначка, стараясь показать, что он держит данное им слово, появлялся то там, то здесь и, казалось, видел в себе скорее надзирателя за команчами, нежели их вождя. К утру он подъехал ко мне, кивком показал, что хочет поговорить, и, когда мы отстали настолько, что нас никто не мог слышать, сказал:

— Я ехал с шаманом, моим отцом. Олд Шеттерхэнд говорил с ним?

— Он тебе это рассказал?

— Он сообщил мне это. Ты спросил его о его жене?

— Да.

— Он очень зол на тебя.

— Здесь я ничего не могу изменить.

— Тебе известно, что его жена зовет его Тибо-така, а себя называет Тибо-вете?

— Да, а полностью Тибо-вете-Элен.

— Я знаю это. Мне известно также о Вава Деррике