Вейн - Инна Живетьева

Вейн наклонился поцеловать, но Хельга увернулась.

– Будь умницей. Я вернусь.

– Ты обманешь, – тоскливо повторила девушка.

– А хоть бы и так, велика потеря! Присмотришь рыбачка посимпатичней, окрутишь…

Сказал – и представилась нахальная, просоленная и выдубленная ветрами рожа, об которую захотелось почесать кулаки. Закончил едко:

– Вон, целая деревня, только выбирай.

Шэт! Хельгина рука взметнулась так быстро, что Дан со своей хваленой реакцией не успел перехватить. Ногти полоснули по щеке.

– Проваливай! – крикнула Хельга. – Но помни, ты обещал!

Вот и пойми этих девок!

– Деньги, – на кровать упал тяжелый мешочек. – Здесь останешься, так на пару месяцев хватит. Нет, спусти на обновки и возвращайся в монастырь, я туда приду.

Он думал, Хельга швырнет кошель ему в морду. Но девушка по-хозяйски взвесила мешочек в руке.

– Мало на обновки-то. Тут подожду.

Поцеловал ее крепко, до боли в губах. С трудом отлепил пальцы от горячей кожи.

– Что же ты со мной делаешь, ведьма морская!

Выходя, оглянулся. Хельга потерянно смотрела ему вслед, и вейн торопливо переступил порог.

Игорь ждал в обеденном зале. Сидел за столом, подперев кулаком голову, и сверлил мрачным взглядом тарелку. Уха в ней остыла, подернувшись пленкой.

– Горячо простились, – заметил менестрель.

Дан тронул щеку. Царапины пощипывало.

– Ну, идем? Или ты прирос к этой лавке?

Игорь с тяжким вздохом поднялся.

– Ох, мне б еще с полгодика Ядвиге на глаза не попадаться!

…Спустя час с небольшим Дан хохотал, едва не вываливаясь из кресла. Удивленно смотрела красивая темноволосая девочка. Вопросительно заломила бровь страшная тетка, похожая на бабку Яшду из мариужских сказок. Игорь покрутил пальцем у виска.

Дан пытался объяснить, но не мог выговорить ни слова. Шэт все-таки подшутил над ним, да еще как! Вейн Иванцов – единственный, кто знал дорогу, – смылся через периодический узел, и вскорости его обратно не ждали. В крепость соваться опасно – если оттуда ушел Вцеслав, ее наверняка заняли другие. Дану оставался единственный путь: через лес, мимо замаскированного командного пункта.

Облупившаяся скамейка пряталась в кустах. Справа торчал каменный гном ростом чуть выше метра, на его шляпе лежали сухие стручки акации. Слева сквозь ветки и ажурную решетку ограды виднелись кусочек площади и здание с флагами. На фасаде поблескивали часы, стрелкам оставалось немного, чтобы сойтись на двенадцати. Солдаты на ступеньках казались манекенами. Под ногами того, что справа, высыхала лужа, возле левого бродил голубь. Флаги обвисли в густом, насыщенном испарениями воздухе.

Юрка потер лицо руками. Сидел тут уже второй час.

Сменились часовые. Короткие тени прижимались к их сапогам.

Громкоговоритель передал сводку с фронта – сначала на незнакомом языке, потом в переводе. Победоносная армия Зейдена продолжала наступление. Пшелес нес сокрушительные потери в живой силе и технике. Сводка закончилась торжественным маршем.

Часы уже показывали четверть третьего, когда за оградой начал нарастать шум. Юрка привстал. Кажется, сгоняли народ. Но помост не было видно, загородили! Он заметался по тропинкам, плюнув, полез через кусты напрямик и выскочил в парковые ворота. Врубился плечом в толпу.

Виселицу оцепили, по углам застыли автоматчики. Через всю площадь к ней оставался широкий проход.

– …не бойся, вчера же обошлось, – услышал Юрка, проталкиваясь ближе.

Глянул мельком: мужчина успокаивал молодую женщину.

– Ну да, а Перешельского-младшего в комендатуру таскали! – Женщина вытерла распаренное лицо уголком косынки. – Проверь, документы на месте?

– Тут.

Зудела бабка, шпыняя угрюмого деда:

– Нашел короткую дорогу, теперь стой!

Дед отмалчивался.

Переговаривались двое парней:

– …чего ему брехать? Сам видел!

– Да кого, пацан! Другого не нашлось?

– Не скажи, тут расчет: кто на мальчишку подумает?

– А, глянь, везут!

Юрка обернулся: в проходе показался небольшой грузовик. Над кабиной виднелся солдат в серой форме, он придерживал на груди автомат. Еще один притулился к заднему борту.

Громкоговоритель смолк, и стало слышно, как гудит человеческий улей.

Машина добралась до помоста, рявкнула клаксоном и начала разворачиваться. Смялась толпа. Юрку притиснуло к соседу, надавили сзади. Показалось, сейчас хрустнут ребра. Закричала женщина. Задыхаясь, Юрка рванулся в сторону и уткнулся в широкую мужицкую спину. Его обругали.

Грузовик вплотную притерся к помосту и заглушил мотор. С лязгом откинулись запоры, упал задний борт. Возле кабины кто-то возился, пытаясь подняться. Юрка встал на цыпочки и запрокинул голову, но все равно не мог разглядеть.

– Куда лезешь? – зашипел стоящий впереди мужик, пихнул локтем.

Солдат наклонился и вздернул пленного за грудки. Юрке захотелось зажмуриться.

Конечно, это был Егор. Он неловко качнулся – мешали связанные за спиной руки, – но удержался на ногах.

– Лорс! – ткнул зейденец дулом автомата.

Натадинеля заставили влезть на табурет и развернуться к толпе. Юрка сжал кулак, прикусил костяшки. Лицо Егору разбили, левый глаз заплыл. На выгоревшей футболке виднелись темные пятна.

Солдат вытянулся, ловя петлю, и со второй попытки смог накинуть ее Егору на шею. Черт возьми, но не повесят же прямо сейчас?!

– Не наваливайся! – снова пихнул мужик.

Взгляд Егора скользил по людям, и Юрка подался вперед. Крикнул беззвучно: «Я здесь!»

Толпа заволновалась, стиснутая оцеплением. От здания с флагами шел в сопровождении свиты какой-то чин в расшитом серебром мундире. Фуражка у него топорщилась высокой тульей.

Пользуясь суматохой, Юрка придвинулся ближе. «Егор! Ну повернись же!»

Простучали по лестнице сапоги. Гулко отозвался помост.

Зейденский офицер говорил негромко. Надрывался переводчик, стараясь, чтобы слышали все.

– …подполковник Пшелесской армии Вцеслав Натадинель готов послать на смерть единственного сына. Вы думаете, он пожалеет ваших детей?

У Егора презрительно дернулась щека, он оглянулся на зейденца и снова посмотрел на толпу. Внимательно, точно желая понять: верят или нет. И вдруг заметил Юрку. Взгляд – глаза в глаза. «Да! Я здесь!» Две секунды, и Егор отвернулся.

– …предлагаем сдаться. В обмен на его жизнь мы отпустим мальчика. На площади, в присутствии свидетелей.

Егор посмотрел на Юрку и перевел взгляд ему за плечо.

Выкрикивал переводчик:

– …осталось девять дней. По истечении отведенного срока Егор Натадинель будет повешен.

Девять! Больше недели! Но ведь они закончатся и… Юрка подавился кислой слюной.

– Мы не хотим причинять вред мирным жителям. Мы не хотим воевать с детьми. Нас вынуждают отвечать ударом на удар.

Опять или показалось? Взгляд в упор, и тут же за спину. Повинуясь безмолвному приказу, Юрка оглянулся. Лица, запрокинутые к помосту – ненавидящие, испуганные, обозленные, равнодушные, любопытные. У девчонки в сером платке подрагивали губы.

Офицер уходил, солдаты раздвигали перед ним людское месиво. Юрку пихнуло под колени, и он уцепился за чужую куртку. Заплакал ребенок.

– Ой, задавят, задавят! – пронесся женский крик.

Егора выдернули из петли. Со стуком, заставившим Юрку вздрогнуть, упал табурет. Грузовик уже тарахтел мотором. Автоматчик прислонился к кабине и ударил кулаком по крыше. Поехали.

Заколыхалась толпа. Юрку развернуло, и он опять увидел девочку в платке. Она отчаянно тянулась, прижав к груди руки. Сбоку на нее напирал бугай с ящиком инструментов, сзади налегала тетка. Девчонка судорожно дернула головой, и платок сбился. Упала на лицо рыжая прядка. Талка! Ну конечно, она! Юрка заработал локтями, пытаясь пробиться к девочке, но его отпихнули. Шум нарастал, послышались резкие команды. Не всем удавалось вырваться с площади – солдаты выхватывали то одного, то другого и загоняли по сходням в крытый грузовик.

Юрку несло прямо на оцепление.

Выпустили старика, женщину с грудным ребенком, а парня, что шел с ней, оттащили в сторону. Еще одному заломили руки. Юрка втянул голову в плечи, сгорбился. Солдат мельком посмотрел на него – и пропустил.

Повинуясь движению людского потока, Юрка свернул в переулок и там метнулся наперерез к стене. Распластался по ней, встав на цыпочки. Талка! Черт, где она?

Мелькнул серый платок.

Толпа редела – растекалась на перекрестках, втягивалась в подъезды, выстраивалась в очередь у магазина. Девочка шла, не глядя по сторонам. Ветер полоскал авоську с одинокой свеколиной на дне.

У «дома с перилами» Юрка окликнул:

– Талка?

Она испуганно оглянулась.

– Постой! Ты – Талина Карага… тьфу, длинная такая фамилия! А я… пришел с Егором.

Лицо у девочки закаменело.

– Я не знаю никакого Егора!

Неужели обознался? Но так похожа, и рыжие волосы… Юрка торопливо полез за пазуху и вытащил бирку. Положил на ладонь надписью вверх.