Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова

Никите в кино скучно (не потому ли, что он сам скучный?) . Никита смотрит неинтересный фильм - потому что он сам сегодня неинтересный, пустой. Не умеет увидеть на экране интересное. И соседей не увидел, не разглядел, когда шел мимо них на свое место. Надо быть внимательнее к людям, Никита, они того стоят. Не кисни, не хандри. Не погружайся всецело в себя, не занимайся только своей болью, своими обидами, неприятностями. Никита, Никита, ты добрался до таких высот, ты вел себя молодцом. Не сползай вниз, держись, цепляйся, дорогой, пробуй лезть дальше вверх, хоть и круто, трудно. Ну, ну! Я ведь так за тебя болею. Я же успела привязаться к тебе за время пути, который мы прошли вместе, мне будет тебя не хватать, когда я поставлю точку. Не рухни, Никита, крепись! Герой должен карабкаться вверх, только вверх, хотя бы на четвереньках. Иначе какой же он герой?

Осталось, кстати, не так уж и долго ходить в героях. Сегодня четверг, да? А воскресенье (которое ты назначил Вадику) будет последним, заключительным днем нашей повести-сказки. Всего каких-нибудь трое суток...

Но что это? Никита берет свою спортивную куртку на «молнии», которую небрежно бросил на подлокотник кресла. Не смей вставать и уходить посреди фильма, слышишь? Я тебе запрещаю. Дождись, когда вспыхнет свет, оглянись по сторонам... выйди вместе со всеми в общей очереди. Какое там, и не думает слушаться, куртку перебросил через плечо, тень головы мазнула экран. Идет вдоль ряда. Скользнул невидящим взглядом по лицу соседки, пробираясь мимо, пригнувшись. Да, смотрит в упор - и не видит. Думает о себе, весь в себе. Может быть, это совсем и не она сидит, не та, что в отражении. А может быть, и та. А может быть, просто похожая, напоминающая ту? Но нельзя проходить мимо. Нельзя! Помнишь, ты увидел, прочитал в глазах Соколенка... А теперь, возможно, что-то прочитаешь в девичьих глазах (тех или не тех, кто знает), что-то привлечет твое внимание, остановит тебя, ты передумаешь, сядешь обратно на место, и вдруг подлокотники твоего кресла прорастут, зацветут... да, розами, тяжелыми белыми розами... и ты неожиданно для себя...

Ушел. Не о чем говорить! А в это время Люба, чтобы избавиться от болтливого недалекого Икса...

Вот незнаю, как быть с этой главой. С одной стороны, тут проявляются существенные черты характера, поведения Никиты - его невниманье к окружающему, сосредоточенность на себе, на своих делах. А с другой стороны - успею ли я это написать? Уже договорилась с машинисткой о перепечатке, назначила день. Времени в обрез. Если отложу (а я уже не раз откладывала), то опять надолго. Муж меня подгоняет, твердит одну из своих излюбленных поговорок: лучшее враг хорошего.

4

Наступило наконец воскресное утро, которое Никита назначил Вадику. Было это утро для Никиты длинным, пустым, необыкновенно тягучим. Мать (она уже вернулась из деревни) заставила Никиту выбивать на дворе ковровую дорожку, потом зимние ватные одеяла. Женька, тот, конечно, смылся сразу же после завтрака с магнитофоном в руке, а Никита не мог уйти, потому что ждал Вадика. Заикнулась было мать насчет подушек, которые «залежались», тоже «припахивают пылью», но Никита забастовал, решил, что на сегодня хватит, остальное в другой раз. Так как мать рьяно обмахивала потолок и стены, он ушел вниз, присел на широкую закраину старого детского песочного ящика, квадрата из досок, запрятанного в глухом углу, в густых кустах акации. (После постройки новых домов снесли все заборы, сараи, детям сделали игровую площадку, где была большая новая песочница, всякие качели и каталки, стенки из палок. А здесь, на прежней песочнице, теперь никогда никого не было, разве что голуби разгуливали да хозяйки чистили песком кухонные ножи. Это вообще был их с Вадиком угол, их песочница, их кусты, они тут часто сиживали.)

Отсюда была хорошо видна дорожка, ведущая к парадному, пропустить Вадика он не мог, а его самого совсем не было видно, потому что разросшиеся кусты почти смыкались в кольцо. Пригревало зрелое августовское солнце, зелень двора уже основательно выцвела, потускнела. Мотались круглые желтые головы золотых шаров, этих непременных спутников московской и подмосковной осени. Несмотря на то что было душновато, в воздухе уже чувствовался какой-то осенний мятный холодок, привкус увядания. Вот сиди теперь, пока Вадик явится, соизволит пожаловать! Никита вообще последнее время был не в своей тарелке, а сегодня чувствовал себя особенно раздраженным, взвинченным. В сиротливом ожидании на дряхлой, полуразвалившейся песочнице было что-то унылое, нелепое.

А с чего быть хорошему настроению? Торчит в чужом цехе, среди чужих людей, делает неинтересное для него дело. Принес на днях такую хилую получку, что стыдно было матери отдавать. Теперь ему казалось: Женька смотрит на него неуважительно, насмешливо, а мать - с жалостью. Мать сегодня сказала: возможно, она премию получит. Утешает его, успокаивает, что ли? Нечего по шерстке поглаживать, он не котенок... Дорого, однако, он расплачивается за историю с фотографом. Дорогая это цена - дешевая получка. Никита, с годами добившись высокой оплаты, привык к ней, ценил ее как признание своих заслуг, своего места в обществе. Нелюбимая, немилая работа, человек и дома перестал чувствовать себя главой семьи, старшим мужчиной в семье - что же тогда остается? Как будто вынули из-под ног фундамент, на котором так твердо, уверенно стоялось, который казался незыблемым.

Полез в эту свару с Жуковым. Взял и полез. А что меня тогда толкнуло? Как это, собственно, произошло? Крикнул: «Товарищ корреспондент!» А если бы иметь время... подумать, взвесить, здраво рассудить... что тогда? Какое бы я принял решение? Вышло-то ведь все сгоряча, одним махом. Сработал ли «механизм наоборотика», «принцип наоборотика», как называет его Женька? (Формула: нельзя, не нужно, не стоит это делать - ах, нельзя? значит, обязательно сделаю!) Или - кто это из великих людей говорил: «Остерегайтесь первого движения души, оно всегда благородно...»

Ведь как я до этого рассуждал? Сижу это я где-нибудь среди людей, начинается при мне разговор, что в жизни есть темные стороны, темные явления, что тот ловчит, а этот хапает, что бывают липовые наряды и дутые отчеты, фиговые диссертации и высосанные из пальца проценты выполнения. Пожму плечами, усмехнусь с сознанием собственного превосходства. Знаю, вижу, не слепой и не дурак. Но что поделаешь, идеала не бывает (как не бывает идеально гладкой поверхности после шабровки), в жизни людей не