Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи - Нурали Латыпов

Но если уж мы нынче выпали из Второго мира – не следует ли нам ради попадания в Первый грабить Третий, как делает большинство первомировцев?

Империи есть двух принципиально разных типов: колониальные и континентальные.

Колониальная империя – государство, где метрополия отделена от колонии большими расстояниями и где поэтому даже сейчас (не говоря уж о прошлых веках) невозможно быстро прийти на помощь колониальным властям, если у них начнутся какие бы то ни было разногласия с местными жителями. Поэтому для колониальной империи единственный способ долгосрочного поддержания порядка – давить население колонии так, чтобы там не могли появиться люди, способные всерьёз подумать о том, чтобы управлять колонией без помощи метрополии. Простейший способ давления – непрерывно грабить колонию, чтобы там даже для выживания приходилось напрягать все силы. И, понятно, беспомощность жителей колонии облегчает их ограбление.

Российская же империя – континентальная. Она сформирована народами, много веков подряд жившими бок о бок. За это время они успели сами – без какого бы то ни было вмешательства какой бы то ни было единой власти – сформировать технологию взаимовыгодного взаимодействия. Поэтому всё, что требуется от центральной власти – не мешать этому взаимодействию. Конечно, желательно, чтобы центральная власть наложила на эти уже сформированные методы взаимодействия свою дисциплину, чтобы гарантировать соблюдение порядка, ранее установленного самими народами, чтобы они могли быть уверены, что это взаимодействие сохранится, чтобы, грубо говоря, каждый человек был уверен: там, куда он приедет, он будет подчиняться тем же единым правилам. Но сами эти правила устанавливаются самими народами без вмешательства центральной власти. Поэтому для континентальной империи методы угнетения народов, методы насильственного навязывания им каких бы то ни было законов и правил – контрпродуктивны: они приводят к снижению производительности труда по империи в целом.

Соответственно, если мы попытаемся вести колониальную политику в том стиле, в каком её вели в разное время разные страны Западной Европы и Северной Америки, то добьёмся существенно худших результатов, чем добивались, ведя самостоятельную политику самостоятельно найденными методами. Классическая колониальная политика возможна только для колониальных империй, но не для континентальных.

Более того, даже со странами, отдалёнными от нас, нам лучше вести политику в континентальном духе. Ибо чем больше мы будем способствовать их развитию, тем больше они смогут нам дать. Конечно, нельзя впадать в крайность позднесоветских времён, когда мы давали всяческие блага в обмен на обещания придерживаться социалистической ориентации, даже не пытаясь проверить, в чём именно выразится эта ориентация. Но даже из общих экономических соображений понятно: односторонний грабёж даёт даже самому грабителю в конечном счёте куда меньше, чем взаимовыгодное взаимодействие.

Не исключаем, что наши либеральные младшие братья по разуму, искренне верующие, что солнце восходит на западе, не понимают ни разницы между взаимодействием и грабежом, ни тем более разницы между двумя типами империй и поэтому предпочтут видеть у нас классическую колониальную политику. Но нам совершенно незачем подражать младшим братьям по разуму – будем старшими.

Торговцам нельзя править

Состав экономического блока нашего правительства за постсоветскую эпоху менялся чуть ли не ежегодно. Увы, результаты этих смен, мягко говоря, неочевидны. Понятно, менять надо (как давно пишут многие исследователи, включая авторов этой книги) не конкретных сотрудников правительства, а саму экономическую доктрину, которой наше правительство руководствуется.

Правительство исходит в целом из доктрины либертарианства – то есть благотворности неограниченной экономической свободы личности без всякой оглядки на общество (то же самое либерализм говорит о политической свободе). Технические подробности реализаций этой доктрины, испробованных за два с лишним десятилетия, различаются – но её суть неизменна.

Чем это плохо? По сути, прежде всего тем, что концепция либертарианства (и либерализма) рассматривает только парные отношения между личностями, не учитывая более сложных факторов – в частности, не учитывая, что сами взаимодействия в свою очередь влияют друг на друга.

Нечто подобное наблюдается в современной физике. Фотоны – переносчики электромагнитного взаимодействия – не имеют электрического заряда, а потому как бы не замечают друг друга. А вот глюоны – переносчики так называемого сильного взаимодействия – взаимодействуют не только с кварками, но и между собою. Поэтому попытки описать сильное взаимодействие теми же математическими средствами, что и электромагнитное, не давали результатов, даже отдалённо похожих на реальность. Только разработка принципиально новых концепций позволила создать единую теорию, охватывающую электромагнитные, слабые (во многом сходные с электромагнитными, но обеспеченные массивными частицами) и сильные взаимодействия.

Стремление ограничиться парными взаимодействиями связано прежде всего с тем, что либертарианская концепция, грубо говоря, торговая.

Опять же не раз говорено и писано: производство и торговля считаются элементами единого процесса, но фактически постоянно между собою соперничают. Понятно, нельзя продать то, что не произведено, и нет смысла производить то, что заведомо не будет продано. С этой точки зрения процесс действительно единый. Но это не мешает обеим его частям перетягивать одеяло на себя.

Причём в ходе перетягивания производственники слабее торговцев. Ведь деньги, грубо говоря, обезличены, так что их легче сконцентрировать на одном направлении, чем товары. В каждом конкретном противостоянии позиции торговцев сильнее позиции производственников, и шансов на выигрыш в этом противостоянии у них больше. Поэтому знаменитая американская поговорка «доллар – тому, кто придумал, 10 – тому, кто сделал, 100 – тому, кто продал» довольно адекватно отображает соотношение сил в этом противостоянии.

Мы надеемся, что Владимир Владимирович Путин так активно сосредоточился на внешней политике, в частности, для того, чтобы ограничить возможности поддержки наших торговцев извне и таким образом ослабить их позиции в политике внутренней.

Вообще в своё время об этом противостоянии в статье одного из авторов «Многочастичные взаимодействия» для «Бизнес-журнала» отмечено: в Соединённых Штатах Америки по меньшей мере уже полвека – со времён убийства президента Джона Фитцджералда Джозеф-Патриковича Кеннеди – производственники группируются в основном в республиканской партии, а торговцы – вокруг демократической. Правда, поскольку «Бизнес-журнал» старается держаться вне политики, там не указано, что в Российской Федерации довольно отчётливо и уже давно производственники группируются вокруг Владимира Владимировича Путина, а торговцы вокруг Дмитрия Анатольевича Медведева.

Причём, когда рынок на подъёме, противостояние между торговцами и производственниками в общем не такое уж острое: есть что делить. Хотя и тогда бывают всякие чудеса. Например, российские производители продовольствия постоянно жалуются, что вынуждены торговать через большие сети практически себе в убыток. Даже когда законодательно ограничили допустимые торговые наценки, сети нашли другие способы обеспечить свои интересы за счёт производственников – они придумывают всяческую плату за вход, плату за размещение на выгодных местах прилавков и так далее. Это показывает, сколь сильны торговцы даже в благополучные времена.

А уж в неблагополучные – торговцы буквально душат производственников, чтобы обеспечить себе ещё месяц – другой относительного благополучия. Когда рынок падает, «и пряников сладких всегда не хватает на всех», как выразился Булат Шалвович Окуджава, эта борьба обостряется до совершенно катастрофического состояния.

А сейчас правительство совершенно ничего не может сделать именно потому, что руководствуется логикой либертарианской, торговой, где всё просто: я – тебе, ты – мне, и разбежались. Логика же производственников всегда ориентируется на более-менее длительные в пространстве и времени технологические цепочки. Михаил Леонидович Хазин регулярно публикует на «Однако» статьи, исходящие из теории, опирающейся как раз на эту логику неделимости технологических цепочек. Нынешнее правительство в принципе не способно думать в рамках такой логики – оно слишком заточено под логику разовых взаимодействий. Поэтому менять, повторяем, надо прежде всего саму концепцию – отказываться от либертарианства в целом и переориентироваться на теории, исходящие из логики больших систем и больших процессов, а уже под эту логику подбирать новое правительство (в идеальном варианте – во главе с инженером, имеющим опыт руководства большим многопрофильным предприятием: это даёт наилучший пока опыт восприятия неделимых структур).