Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи - Нурали Латыпов

Ну и, конечно же, государственное руководство тоже подготовилось. В частности, против митинговой активности не были употреблены силовые меры, но был дан «зелёный свет» встречным митингам. Не то что их организовывали по приказу свыше, как велено считать белоленточным товарищам, но им просто не мешали – а это уже достаточно серьёзная помощь. И это отсутствие помех привело к тому, что довольно скоро стало ясно: на чьей стороне большинство. Словом, власть – вопреки обыкновению – поступила просто разумно.

И немедленно оказалось: для победы государства над внешней психологической агрессией достаточно вести себя элементарно разумным образом. Именно потому, что наши противники ставят на наше неразумие.

Научим родину любить

Патриотизм – штука тонкая и в кривых руках очень легко ломается. Причём ломается многими разными способами.

Самый очевидный риск: перепутать патриотизм – любовь к своей стране – с шовинизмом – ненавистью к другим странам. Он известен давно, и способы его предотвращения многим знакомы. Правда, именно он вызывает наибольшую панику наших либероидов, так что можно попасть в ту же ловушку, что и мальчик из известной притчи, кричавший «волки!», пока ему не перестали верить, и оказавшийся без защиты, когда волки действительно пришли. Но всё же мне этот риск представляется наименее опасным как раз из-за очевидности.

Но ничуть не меньше – риск превратить патриотизм из живого чувства в формальный ритуал. Мы прожил пока ещё большую часть жизни в Советском Союзе, а потому слишком хорошо помним подобные ритуалы применительно к политике. Тогда вместо здравого политического воспитания, вместо серьёзного преподавания идей (как выяснилось впоследствии, не только разумных, но и очень интересных) заставляли просто заучивать догматы, не пытаясь толком вникнуть в них. А зубрёжка-долбёжка всегда вызывает отталкивание. Приходится опасаться, что и патриотизм тоже превратят в набор подобных заклинаний вместо живого чувства.

А что если воспитанием патриотизма займутся, например, те, кто много лет отвечал за межнациональные взаимоотношения в Российской Федерации? Они добились множества конфликтов путём односторонних уступок спекулянтам на легендах об угнетении малых народов. Или, скажем, люди, отвечавшие за отношения между Российской Федерацией и остальной Россией? Они известны прежде всего замечательным искусством избегать контактов со всеми местными деятелями, действительно заинтересованными во взаимодействии с Российской Федерацией. Словом, по моим наблюдениям за нашими чиновниками полагаю: подпускать их к делу воспитания патриотизма также опасно, как и к любому другому делу.

Ещё опаснее, что дело воспитания патриотизма – как и множество других воспитательных задач в последние четверть века – возьмут на себя наши креаклы. Тут громадный простор для формально правильных, а по существу издевательских (как Ленин описывал бюрократический подход к делу) сюжетов. Вообразите, например, такой эпизод: незаконно и беспричинно репрессированный военачальник умирает в ГУЛАГе от избиения вертухаями за невыполнение непосильного дневного задания – и из последних сил хрипит «даже проклятому Сталину всё равно не удастся уничтожить нашу любовь к Родине». Вроде бы и патриотично, но в то же время – сплошная ложь, причём воспитывающая, естественно, не любовь, а ненависть к Родине. Подобных сюжетов в нашем кино уже хватает. Стоит ли плодить новые?

Как обычно, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Полагаем, в обозримом будущем патриотизм должен оставаться движением снизу: его будут воспитывать сами граждане, не надеясь на серьёзную поддержку государственных структур. Нам предстоит самостоятельно – без оглядки на власть – искать способы патриотического воспитания.

Но следует отметить обстоятельство, существенно упрощающее решение задачи: патриотизм – чувство естественное. Любому достаточно развитому животному, включая человека, на уровне рефлексов свойственно: любить те места, где он родился; стремиться в эти места вновь и вновь; стараться их не загаживать, а, наоборот, чистить; и т. д.

Воспитание патриотизма сводится, по сути, к расширению зоны действия этих естественных рефлексов. К тому, чтобы человек не просто понимал, а чувствовал: его Родина – не только улица, где он живёт, и даже не только город, где ему доводится ходить и ездить, а громадная страна. Пусть её всю даже в телевизоре за всю жизнь не отсмотреть – но тем не менее она едина. И готова при необходимости делать что-то для него так же, как он для неё. Вот такое расширение представления об общности – на наш взгляд, самое патриотическое в патриотическом воспитании.

Вряд ли удастся подробно перечислить, какими способами это достигается. Многое зависит от текущих обстоятельств и личных навыков.

Например, в наши дни либеральное требование – добиваться максимальной прибыли от каждого звена громадной хозяйственной машины, не задумываясь, как скажется такое соковыжимательство на других звеньях – привело к непомерному росту транспортных тарифов, что угрожает разрушить всё хозяйство страны: в частности, цены пассажирских перевозок стали в последние годы едва ли не запретительны – даже чисто физически трудно проехать по своей стране и увидеть, насколько она велика и обильна. Вот уж точно, как сказано в «Повести временных лет», «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет» (в ней это, впрочем, относилось только к порядку престолонаследия: князь Гостомысл умер, не оставив наследников мужского пола). Но всё же очень надеемся: в современном интернетном мире можно если не посетить все уголки своей страны, то хотя бы познакомиться с обликом многих из них.

А если ещё и родители, бабушки, дедушки, успевшие побывать во всех закоулках страны, когда её ещё не разбирали на куски приступами нацизма и злокачественного либерализма, поделятся с новыми поколениями ближайшей родни своими воспоминаниями о местах и людях – это поспособствует патриотическому воспитанию куда больше, чем десятки программ, написанных и исполняемых чиновниками, ничего не забывшими и ничему не научившимися.

Слишком дальний Восток?

Это, конечно, звучит тривиально, но главная проблема нашего Востока – в том, что он Дальний. В том, что он находится очень далеко от не то что федерального центра, но даже Уральского и Западно-Сибирского промышленных районов. Соответственно, на обеспечение связи этого региона с остальной страной уходят немалые силы и средства. Причём прилагать эти силы и средства приходится практически постоянно.

Например, какие колоссальные усилия понадобились в конце девятнадцатого века, чтобы создать Транссибирскую магистраль – а ведь её давно пора в очередной раз модернизировать. Каждые лет 10–15 требования к качеству железной дороги возрастают настолько, что модернизация Транссиба оказывается неизбежна. Ну а более современные транспортные средства – скажем, авиация – и подавно требуют постоянного надзора и внимания.

Словом, даже в чисто транспортном отношении регион очень на отшибе. А ведь никто не отменял транспортные теоремы. Согласно им, если время прохождения управляющего сигнала превышает время развития управляемых процессов или если скорость развития регионов превышает скорость развития межрегиональных связей, то страна разрушается.

Первая из этих теорем была актуальна, в общем-то, в достаточно давние времена – хотя в те времена проблемы были действительно велики. Скажем, известно: при коронации то ли Анны Иоанновны, то ли Елизаветы Петровны решено было собрать представителей всех народов России – и представители Камчатки прибыли через три или четыре года после коронации, причём представительницы слабого пола успели по дороге обзавестись детьми и даже вывести их из грудного возраста. Но сейчас развитие средств связи делает первую транспортную теорему малоактуальной.

Тем важнее вторая – относительно хозяйственных связей между регионами. А у нас связи Дальнего Востока с близлежащими Китаем, Кореей и Японией стремительно растут, а связи с федеральным центром так же стремительно затрудняются. В том числе затрудняются и усилиями доблестного экономического блока нашего правительства – ибо этот блок уже четверть века придерживается заведомо разрушительной либертарианской экономической и либеральной политической теории, прямо запрещающей целенаправленную деятельность крупных многофункциональных структур и прежде всего государства.

По всему по этому получается: растут цены авиаперелётов – соответственно сокращается число рейсов между федеральным центром и этим регионом. Растут железнодорожные тарифы – соответственно затрудняются грузовые перевозки. Кстати, наши железные дороги уже не одно десятилетие обещают наладить транзит между Китаем с Кореей и Западной Европой, а фактически даже перевозки нашей собственной продукции с каждым годом идут всё медленнее: стараются не только таможенники, но и эффективные менеджеры.