Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увы, красота не всегда бывает высокоморальной, а мораль – красивой. Впрочем, и подлинная душевная прелесть далеко не сразу отображается в телесной форме. Душе нужно время, чтоб подчинить себе оболочку.
Секретаря звали Йост Ален Алерам. Он был немногословен, отвечал на вопросы Киры односложно, и ей показалось, что он к ней присматривается. Поэтому она тоже замолчала и задумалась. Но дорога оставила ей мало времени на раздумья – автомобиль и машины сопровождения очень скоро вынырнули из туннелей уже на территории герцогства, и молодая женщина вдруг увидела дороги, запруженные народом. Людей было так много, что ей стало страшно – не кинулся бы кто-нибудь под колёса. Люди что-то кричали (что именно – слышно не было) и махали руками, видимо, приветственно. Сперва она испугалась, что это бунт, но нет, не похоже – скорее, проявления радости.
– Что это? – воскликнула она.
Секретарь перевёл на неё бесстрастный взгляд.
– Люди ещё не видели новую герцогиню. Они рады, что могут приветствовать супругу своего господина. – Он помолчал и чуть мягче добавил. – Герцога Кенреда здесь любят и уважают, восхищаются и гордятся его победами. Вам будет выдан большой аванс доверия и любви. Ваша задача – сохранить и приумножить его.
– Думаю, что понимаю вас, господин Алерам…
– Почтенный Алерам, если вам угодно обращаться ко мне официально, ваша светлость. И просто Алерам или Ален, если мы общаемся в узком кругу или по работе. – Он говорил размеренно и сдержано, будто читал речь по бумажке. – Господин в Яриме только ваш супруг или же государь, если пожелает здесь остановиться.
– Простите…
– Не надо извиняться. Вы чужестранка, и я рад буду научить вас всему, что вам следует знать об этикете. Прошу, говорите мне «ты». Вам следует обращаться на «вы» только к равным вам по положению и высшим, а также к тем, кто не находится под вашим влиянием и вызывает ваше уважение. Обращение на «вы» к нижестоящим подчинённым будет ими воспринято как крайняя степень неудовольствия и даже угроза.
– Я запомню. – Кира отвернулась в окно. – Это интересно. И полезно. Значит, вы… Я могу рассчитывать на твою помощь?
– Это мой первейший долг, иначе зачем я здесь… Замок, ваша светлость. Вам не следует выходить из машины, пока не выйдут все остальные, и пока ваш телохранитель не откроет вам дверь и не подаст руку.
– Господи, кто все эти люди…
Внутренний замковый двор был практически забит народом. Люди разместились тремя большими группами и растянулись вдоль проезда, оставив места ровно на одну машину. На крыльце стояли мужчины в мундирах с символами Ярима – Кира уже научилась их различать. Все они стояли молча, лишь провожали машину взглядами, и Кира непроизвольно съёжилась – это выглядело грозно. Она никого не узнала, только разве что дворецкого, которого однажды видела. С тревогой поискала взглядом бывшего герцога, отца Кенреда. Его, кажется, не было.
– Это вся прислуга замка и все крупные чиновники герцогства, – ответил секретарь.
– Мне нужно поприветствовать каждого из них?
– Нет, конечно. Вы можете приветствовать всех разом и потом пригласить верхушку на торжественный ужин или простой обед. Если пожелаете.
Кира ощутила, что близка к панике. «Успокойся, – сказала она себе. – Очень кстати, что тебя вынут из машины позже всех. Соберись, у тебя как раз есть на это время». Но, даже уговаривая себя, она понимала, что лишние несколько секунд или минут не помогут ей придумать что-то такое, чтоб по-хорошему удовлетворить ожидания всех без исключения. Да что там – и местная-то аристократка, которую с рождения воспитывают и натаскивают именно так, чтоб она производила самое благоприятное впечатление и делала всё правильно, не сможет соответствовать всем ожиданиям. А в поведении того, к кому изначально относятся предвзято, обязательно отыщут изъяны.
То есть по умолчанию понятно, что она не сможет скомпенсировать своё невыгодное положение каким-то особенным «правильным» поведением. Даже если она приложит все возможные усилия, кто-то всё равно останется ею недоволен, потому что она не волшебник и не телепат, не способна в точности угадать, кто что от неё захочет. Не говоря уж о том, что желания разных людей могут противоречить друг другу.
Так что разумнее отпустить себя на волю волн. Берега терять не стоит, но и слишком напрягаться – тоже. Бесполезно. Разумнее с самого начала смириться с какими-то потерями и постараться быть вежливой. А в остальном разумнее оставаться собой, потому что на этом пути больше шансов показать себя. Иначе слишком много сил уйдёт впустую – на притворство.
Она оперлась о руку Эдельма и выбралась из машины, любезно улыбаясь всем тем, кто ждал её снаружи. Неторопливо провела взглядом по этим людям, кивнула тем из них, кто стоял поближе, надеясь, что и остальные примут её приветствие на свой счёт.
– Господа, приветствую, очень приятно вас видеть. Рада буду со всеми вами познакомиться лично. Да, приглашаю всех должностных лиц на совещание этим вечером. Скажем, в шесть вечера. А потом прошу вас присоединиться ко мне за ужином.
– Полагаю, её светлость имела в виду, что приглашает всех к обеду, – сдержанно и звучно проговорил Алерам. – А потом – на общее совещание. Я прав, ваша светлость?
– Да-да… Видимо… Да.
– Герцогиня, – слегка поклонившись, произнёс один из присутствующих чиновников и в недоумении посмотрел на Алерама.
Тот тоже хмурился.
– Ваша светлость, позвольте представить вам консулара герцогства, Онефа Ри Кридея, это управляющий областью. – Он ловко подхватил Киру под локоть и подтащил поближе к нужному человеку. – Он же сможет вечером познакомить вас со всеми своими подчинёнными.
– О… Рада познакомиться. – Она рефлекторно протянула руку. Онеф отреагировал на её жест с полным непониманием. – Прошу прощения. У меня на родине людей принято приветствовать рукопожатием в знак уважения и доверия. Но я совсем не обижусь, если вы откажетесь.
После чего Онеф неуверенно принял пальцы Киры в ладонь и осторожно сжал. Она ответила более уверенным пожатием и ещё более лучезарной, чем раньше, улыбкой, словно и в самом деле не замечала общего смятения, распространяющегося как степной пожар. Для себя молодая женщина решила, что будет делать хорошую мину до тех пор, пока кто-нибудь ей не скажет: «Что вы творите, мадам, совсем крыша поехала?» Пока же на неё
