Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна

– Как думаешь выбираться, Танкреш?

– А-а-а, – протянул явно не обрадованный лорд, – высочество.

Он самый, мысленно кивнул Лейнар, с удовлетворением ощущая, что не только ему сейчас плохо.

Молчание тянулось приятно долго. Принц даже успел задремать. Слабость никак не желала его покидать, и постоянно тянуло в сон.

– Тут что-то странно творится, – наконец отозвался Танкреш, – стены, окно и дверь словно под защитой. Они впитывают силу и ничего не происходит. Я уже как только не проверял. Не подступиться. Похоже, у нас крупные неприятности.

У тебя неприятности, мысленно поправил его принц, а станут еще крупнее, когда я тебя убью.

– Тюремщик?

– Приходил тут один. Даже дверь открывать не стал. Миску на пол сквозь окошко поставил и ушел.

Лейнар повернул голову – так и есть, на полу, около двери стояла миска с чем-то неаппетитно серым. Н-да, не густо. А самое неприятное, он сейчас слаб, словно новорожденный. Надо ждать, пока восстановятся силы. А что силы? Если лорд прав, он даже сообщение отцу отправить не может.

Кэсси! Он должен что-то придумать ради нее, пусть ради этого придется объединиться с врагом.

– Слышь, Танкреш, – голос вышел до унижения слабым, – у тебя ничего по карманам не завалялось?

– Нет, даже платка не оставили, – зло ответил лорд и грязно выругался.

Минутная проверка показала – принц в таком же положении.

– Плохо. Голыми руками мы много не навоюем. Одно хорошо – наши тюремщики в том же положении, что и мы. Я уверен, они тоже не могут пользоваться магией.

– Честно сказать, – смущенно отозвался Танкреш, – я уже и не помню, каково это – голыми руками.

– Прибедняешься, лорд, – усмехнулся Лейнар, – от твоего правого тогда я еле уклонился. Нужно время, хотя бы до утра, чтобы… – он запнулся, не желая признаваться в своей слабости, – притупилась бдительность стражей. За час до рассвета – самое сонное время. Поднимешь шум в камере, скажешь, что я крылья откидываю, ну а там… по обстоятельствам.

Они какое-то время обговаривали детали, потом замолчали. Принц успел задремать, когда Танкреш вновь подал голос.

– Знаешь, высочество, я тут подумал. Давай, пока забудем о наших, гм, разногласиях.

Ну слово в слово, как он сам хотел предложить. И тут его опередил!

– Какие разногласия, лорд, – сонно ответил Лейнар, – когда нас завтра скорее всего убьют. Если выживем – сочтемся.

– Если выживем, – Танкреш все не унимался, чем страшно злил принца, – дай ей возможность выбирать. Поклянись небом, не станешь принуждать. Захочет улететь – отпусти.

Лейнар уже десять раз пожалел, что пообещал себе не убивать лорда сразу. Каким болтливым оказался, да еще и настырным. Пользуется, сволочь, тем, что он не может отсюда уйти и вынужден слушать весь его бред. Ну как он может в таком поклясться? Это же как пообещать отдать правую руку или ногу, ведь Кэсси – часть него.

Он вдруг представил, как отпускает свое сердце, как позволяем ему уйти… Дыхание перехватило, в голове опять зашумело. Умереть, не умрет – долг перед империей не позволит, но и жить не будет. Какая жизнь без сердца!?

Тишина. За окном шумит свободный ветер. Ему хорошо, летает, где вздумается, а его дети заперты под замком. Отец, наверняка, уже приступил к своему плану, не получив от него вестника в полдень. И столица, впервые за сотни лет сорвавшись с места, движется сюда. Три-четыре дня – и она будет здесь. Три дня у него остались в запасе, чтобы не допустить гибель обоих миров.

Эх, княже… Жадность – плохой советчик. Теперь погибнет не только захудалое северное княжество, о котором мало кто слышал, а все Верхние и Нижние миры. А по-другому нельзя. То, что придумал один – придумают остальные. То, на что решился один – станет сигналом для остальных. Верхние миры не просто заставят платить дань, их поставят на колени, они станут разменной пешкой в руках Нижних владык. Или мир зависнет в хрупком равновесии – город над городом. Жизнь над смертью.

– Значит, не отпустишь, – подвел итог его молчанию будущий покойник. Лейнар ощутил, как сжимаются кулаки в нестерпимом желании оборвать крылья у одного лорда. Оборвать и пнуть под зад, чтобы сверзнулся вниз. Хотя… какой низ!? Они и так внизу, бездна им всем в гости!

Риссарх напряженно всматривался в проплывающую внизу землю. По земле ползла тень от его корабля, а следом еще две такие же. Всего лишь три корабля – для разведки достаточно, а вот для выручки наследника – ох, как мало. Оставалось только гадать, что произошло сегодня утром, что его высочество не вышел в положенное время на связь.

Император, да продлит небо годы его, предложил дождаться основных сил, но Риссарх выпросил дозволения рискнуть. Пусть сила трех кораблей не сравнится с мощью наследника Небесного престола, но вдруг им повезет, и они смогут добыть хоть какие-то сведения, перед тем как принять гибель.

В том, что она будет, Риссарх не сомневался. Шестым чувством ощущал надвигающую опасность и молил Небесную деву об одном – чтобы смерть его не была напрасной, чтобы хватило времени передать предупреждение остальным.

– Лорд Шерхайн, – первый помощник почтительно замер около капитана. Риссарх нехотя оторвал взгляд от наползающих на землю сиреневых сумерек, от уходящего за горизонт светила. Мирная картина заката резко контрастировала с их боевой задачей, еще раз подтверждая убеждения лорда о непостоянности бытия. Это вполне может быть последний закат в его жизни.

– Говори, – разрешил Риссарх.

– Посудина, мой лорд, – поклонился помощник, – малоходное каботажное судно. Подходит со стороны солнца, покрашено для маскировки в голубой, но смотрящий его углядел.

– Общая тревога, но скрытно. Пусть считают, мы их не заметили.

– А может уничтожить? – без всякого почтения влез в разговор один из свободовцев, и лорд едва заметно поморщился, но открыто возмущаться не стал. Как ни прискорбно, но ему приходилось терпеть нарочитую фамильярность жителей Диких островов. – Пара хороших фаэрболлов, и от этой крошки ничего не останется.

– Спалим и ничего не узнаем. Наша задача, уважаемый, информация. Вы умеете добывать сведения у мертвых? – с изрядной долей иронии осведомился Риссарх у огневика, тот смутился и покачал головой. – Нет? Я так и думал. Попробуем взять их на абордаж и захватить живыми.

– А если… – не закончил огневик.

– Тогда мне было приятно сражаться с вами, – строго оборвал его лорд.

Но посудина не подошла даже на расстояние удара, так и оставшись голубой точкой на стремительно темнеющем небе. Чудо, что её вообще заметили, да еще против солнца.

Поднялся ветер, посудина изменила местоположение, взобравшись чуть выше и застыла, не предпринимая никаких действий. И только чувство тревоги продолжало усиливаться, не давая лорду покоя.

– Ойшран, – приказал он, наконец, и первый помощник с готовностью шагнул вперед, – прочь с корабля. Будь рядом, но в стороне. Не суйся. Твоя задача – отправить вестника императору, ясно?

Мужчина кивнул и шагнул за борт, держась так, что от посудины его закрывали корабли.

Долгое время ничего не происходило, а затем…

Пушистым дождем налетели крупные семена-зонтики, они, кружась, медленно опускались на палубу, и лорд еще успел подумать, что могут делать семена на такой высоте, ведь в округе нет островов, когда корабль резко сорвался в пике.

Кэсси долго тискала ошалевшего от такого проявления чувств каштира. Каштир слабо отбивался, потом жалобно пискнул и был, наконец, отпущен на кровать. Выглядел крылатый кошак потрепанным, рыжая шерсть кое-где свалялась, на крыле повисла паутина. Похоже, крылатику пришлось не сладко днем, и он предпочел прятаться где-то на чердаке.

– Ты, наверное, голодный! – спохватилась девушка, придвигая каштиру свой ужин. Тот благодарно мявкнул и с жадностью принялся поедать тюремную кашу.