Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна

Да он провоцирует, догадалась и, с трудом взяв себя в руки, осталась на месте. На лице князеныша промелькнуло разочарование.

– Я тут подумал, – начал он, поигрывая арбалетом, – скучно, наверное, сидеть в камере.

Кэсси молчала.

– Да и холодрыга у тебя тут, да и кормежка так себе.

Кэсси продолжала молчать.

– Я мог бы тебе помочь. Одеяло принести, еды вкусной.

Кэсси упорно хранила молчание. На лице князеныша нарисовалась неуверенность.

– Но если не хочешь, – и он начал приподниматься.

Кэсси молчала. Пацан встал, потоптался и сел обратно.

– Могу рассказать про вашего принца, – выложил он свой последний козырь.

Кэсси задумалась. Князенышу что-то от нее нужно – это факт, но и ей от него тоже.

– Расскажи.

– Нет, сначала ты, – возразил пацан и устроился поудобнее, укладывая арбалет на колени.

– И что же тебе рассказать? – зевнула Кэсси, прикрыла ладоней рот.

– Все, – предвкушающе подобрался мальчик.

Кэсси только покачала головой. Чужак, враг, можно сказать, змееныш, а сказки любит, как и все дети. И пусть он тысячу раз будущий князь, но здесь одинок.

– Хорошо, – она прикрыла глаза. Прошлое странным образом приблизилось, словно проклятые стены сожрали туман, за которым оно пряталось: – Жил-был богатырь и звали его Ильей Муромцем, потому что был он родом из Мурома.

Как же помогли её вечера с племянником, когда она оставалась в няньках. Племяш был жуть как непоседлив, и единственное, что его удерживало на месте – сказка, которую Ксения, обладая отличной памятью, рассказывала в лицах.

– И когда враги окружили Киев, – она замолчала, а сидевший рядом с ней на полу паренек – подобрался, чтоб ни слова не упустить, подпрыгнул от нетерпения:

– Ну что там, что?

– А там его высочество, наследник Небесного престола.

– Да жив он, – заторопился князеныш, – на рассвете сбежать пытался, да не повезло – на моего дядю нарвался. Тот как раз шел посмотреть на пленников.

– И что? – подалась вперед Кэсси, от волнения кусая губы.

– Знамо дело – сцепились. Наваляли вашему принцу, еле жив остался, и второму тоже досталось. Дядю, правда, слегка порезали. Слышал, он отца уговаривал прибить демона, но тот велел не трогать. Мол, если не сдохнет – пригодится. А правду говорят, – у князеныша лукаво заблестели глазки, – что ты… это… подсти… хм, подруга его?

– А не маловат ли ты для подобных разговоров? – тон Кэсси заледенел. Она встала. Пацан тоже поднялся, набычился, но в глазах читалось опасение.

Значит, вот кем её считают. Любовницей Лейнара. Вот почему держат в отдельной камере. Раздумывают – не пригодится ли.

– Пойду я, – вдруг заторопился князеныш, – вечером вернусь, расскажешь, чем дело кончилось, а я принесу чего-нибудь вкусного.

И ни тени сомнения в голосе, что она откажется.

Вышел и тут же в камеру заглянул тюремщик, окинул строгим взглядом помещение и закрыл дверь, оставив её одну.

Так-так, Кэсси прошлась по камере. Побег все же имел место быть, но закончился неудачно. А кто второй? Неужели? И ей вспомнился крик Танкреша, пробившийся сквозь свист ветра. Похоже, обнаружив их троих в кают-компании вместе с наследником, низяне решили, что они важные птицы. А Танкреш с Лейнаром – молодцы, смогли договориться и не убить друг друга. Помочь бы им, да чем?

И Кэсси задумалась о побеге.

Танкреш пришел в себя к обеду. Тело ломило, голова была чугунной, во рту стоял привкус крови. Давно его так не отделывали, со времен буйной юности, когда он участвовал в воздушных боях юных лордов. Веселые были деньки, н-да, и дурные.

Он пошевелился, едва удержавшись от стона. Пара ребер точно сломана, по голове хорошенько приложили, самое поганое – от самолечения лучше воздержаться.

Интересно, как там его высочество, – подумал лорд, почесав руку. А это что? На коже тыльной стороны ладони красовалась отвратительного вида язва. И откуда только вылезла?

На память пришел его сумасшедший бег по падающему кораблю, сверху сыпалась какая-то дрянь, словно он очутился в вихре лепестков. Или это были не лепестки? Одну такую штуку он точно стряхнул с руки, и лорд с подозрением посмотрел на язву. Но та выглядела нормально, насколько вообще могла выглядеть язва. Не увеличивалась, не кровила, чесалась, да.

Танкреш снова потер зудящую кожу, прислушался – за стенкой стояла нехорошая тишина. Он позвал высочество, потом еще раз. За дверью затопотали, стукнули и велели заткнуться. Теперь их караулили тщательнее, а значит сбежать будет куда труднее, чем раньше, но нужно. Небо, как же им нужно выбраться отсюда!

И лорд задумался о побеге.

Сантьягус устало прикрыл глаза. Прошедшая ночь была самой долгой в его жизни, дольше, чем ночь перед коронацией, когда от волнения он так же не сомкнул глаз.

Донесения сыпались одно за другим. Лорды отчитывались в выполнении приказа – острова вставали на маршрут, им предстояло занять места над крупными городами Нижнего мира. Семьи и близкие эвакуировались на небольшие острова, держа курс в сторону океана и второго материка. Там, в стороне от эпицентра катастрофы, у них, возможно, будет шанс выжить.

Но тех двух, самых нужных донесений – от сына и лорда Шерхайна он так и не дождался. Хотелось верить, что они живы. А если нет…

Не только месть толкала императора на отчаянный шаг – своими руками уничтожить Верхние миры, сколько понимание – альтернативой будет порабощение.

Никогда, пока он жив, Верхние миры не поклонятся Нижним. Небо – оно для свободных. Скованные крылья летать не могут, а раз нельзя летать – зачем тогда жить?

Это понимал не только он. Редкие корабли сегодня покидали идущую на север столицу. Большинство решило остаться и разделить судьбу с городом.

Небесная дева, – взмолился Сантьягус, – не оставь своих детей, защити, сохрани. Не дай опустеть дому твоему.

И почти в каждой семье этой ночью звучали похожие слова. Люди просили помощи у неба.

Были забыты торговые контракты, разрывались сделки, капитаны спешили домой, летучие корабли поднимались с земли, чтобы больше туда не вернуться. Небесные жители готовились к войне.

В дверь постучали, и после дозволения в кабинет шагнул командующий обороной острова – Облачный лорд, младший наследник одного из древнейших кланов поднебесья. Облачные всегда были преданы трону и часто выбирали военную карьеру, дабы собственной отвагой доказать преданность Небесному престолу.

– Есть новости, Лаксирус? – с надеждой взглянул в лицо вошедшему император, но седоволосый широкоплечий мужчина покачал головой.

Скорбная складка на лице Сантьягуса стала отчетливей, он сжал край стола, поднялся, прошелся к окну. Мимо плыли облака, и тяжелый остров, флагманом мести, стремился на север.

– В чем-то ошиблись мы с тобой, Лаксирус. Крупно ошиблись.

– Да, ваше величество, – согласился командующий, – не досмотрели.

– Нашел! – в кабинет ворвался взъерошенный, с красными от недосыпа глазами главный архивариус императорской библиотеки.

Вот уже третий день, по повелению Сантьягуса, они искали малейшие упоминания о падающих островах или кораблях. Ну откуда-то взялось это оружие у северян! Не могло же оно появиться из ниоткуда.

– Вот! – и архивариус бережно развернул дряхлый от времени свиток, откашлялся: – Я, император Небесного престола Альтар Иманиил Третий, оставляю потомкам сей документ. Пусть он послужит им предостережением. Здесь немного стерлось, – виновато проговорил воздушный, – я лучше с главного начну. Вот тут, нет, дальше, ага, вот. Третий день мы шли над северными водами Ледяного моря. Заканчивались припасы, команда начала требовать возвращения, но «Южный шторм» вел себя прилично, и я решил рискнуть и двинуться дальше.

– Подождите, – перебил его Сантьягус, – «Южный шторм» – это корабль Ликса Солнечного? Того самого, что первым обогнул планету?