Когда закон бессилен - Борис Бабкин

—    Как выглядел следователь? — с раздражением спросил подполковник.

— Кто, ты сказал? — внезапно осипшим голосом спросил он.

Феоктистов, прижав к глазам морской бинокль, удивленно покачал головой. Перевел его вправо, к воротам, у которых остановилось такси. Сергей за­помнил его номер.

—    Здравствуй, — пытаясь улыбнуться, Зяблов сделал три шага вперед.

—    Зачем ты убил мужа Ирины? — гневно спро­сила седая женщина. — И смерть ее свекрови тоже на твоей совести. Я знала, что ты подлый человечишка, — она презрительно улыбнулась. Слышала, что по твоему приказу убивают людей. Ты сволочь, Зяб­лов, — ее голос дрогнул застарелой ненавистью. — В этом я убедилась много лет назад. Но если...

—    Заткнись! — крикнул Зяблов. — Что ты о себе возомнила? Являешься ко мне на дачу, оскорбляешь меня. Да как ты смеешь? Да я тебя...

—    Я пришла только ради того, — женщина подо­шла к нему вплотную, — чтобы отдать тебе старый долг.

—    Вот как? — насмешливо улыбнулся Констан­тин Федорович. — Что-то не припомню, чтобы я давал тебе взаймы. — Неожиданно хлесткая пощечи­на заставила его испуганно отскочить назад.

—    Рахим! — заорал Зяблов.

—    Повторяю, — строго проговорила женщи­на, — если ты не оставишь в покое Иринку...

—    В подвал ее! — взвизгнул Зяблов. Подскочив­шие парни схватили испуганно обернувшуюся к ним женщину. Она пронзительно закричала.

—    Мама? — услышал Зяблов удивленный голос от двери. Обернулся и изумленно застыл.

—    Валя?! — изумленно воскликнула женщина.

—    Мама, — Валентина бросилась к женщине.

—    Доченька, — гладя по волосам обнявшую ее Валентину, прошептала женщина, — милая моя.

Женщины крепко обнялись и плакали.

—- Где обещанный ствол? — увидев ворвавшихся в комнату пятерых парней, процедил Георгий. Что-то прохрипев, бросился навстречу боевикам Зяблова. Надеясь на свою силу и численное превосходство, те, толпясь и мешая друг другу, накинулись на Георгия. Не пытаясь защищаться, не ставя блоков, тот мгно­венными быстрыми перемещениями вправо-влево, постоянно оказывался против одного из парней. У троих парней, отскочивших назад, на лицах была кровь. Четвертый, обхватив живот руками, медленно опускался на пол. Пятый с рассеченной левой бровью, из которой обильно шла кровь, шатаясь, сде­лал три шага назад и упал.

—    Уходите! — заорал Хрипатый. Подхватив стул, бросил его в ворвавшихся в комнату еще четверых парней. Хватая со стола тарелки, стаканы, остальные приборы, метал их в пытавшихся приблизиться к нему боевиков. Ударом ноги в пах согнул одного. Отскочил за стол, рывком перевернул его навстречу остальным. Сильный удар в затылок сбил Георгия с ног. Он успел подсечь ноги еще одному и от удара каблуком в висок потерял сознание.

—     Прекратите! — в один голос закричали мать и дочь. Сильным ударом кулака один из них отбросил Валентину.

—    Что вы делаете! — отчаянно закричала мать.

—    Хватит! — властно крикнул вошедший Рахим. Парни сразу прекратили избиение.

—    В подвал их! — приказал Рахим. Взяв Хрипа­того за ноги, двое парней поволокли его к выходу. Двое других схватили седую женщину и потащили. Схвативший Валентину за плечи парень взвыл — она его укусила.

—    Мама! — с пронзительным криком Валентина бросилась за тащившими мать парнями. От сильного удара ногой в живот она упала лицом вперед.

—     Где Валентина Анатольевна? — осмотрев па­лату и выглянув в окно на больничный парк, спросил прокурор.

—    Она ушла, — ответила сидевшая ни кровати Ирина. — Сказала, скоро придет.

—    Куда? — быстро спросил он.

—     Не знаю, — Ирина пожала плечами, — сказа­ла, что ей очень надо.

—    Черт возьми, — буркнул прокурор, — я же просил ее не выходить. Как ты себя чувствуешь?

—    Спасибо, — Ирина вздохнула. — Мне намно­го лучше. Вы знаете, — смущенно призналась она, — я как-то вдруг перестала бояться. Спасибо вам.

—     Куда же Валентина Анатольевна ушла? — спросил себя прокурор.

—    Наверное, за продуктами, — немного поду­мав, сказала Ирина. — У нас почти все кончилось.

—    Я прийду  позже, — посмотрев ка часы, решил он, — если Валентина Анатольевна вернется, пусть обязательно позвонит мне.

«Кто же эти трое? — рассматривая в бинокль дачу, подумал Феоктистов. — Откуда гости к Зяблову пожаловали? — не видя ничего интересного, опустил бинокль, лег на спину. — Может, это и есть курье­ры? — предположил он. — Вряд ли. Первая женщи­на никак на роль "извозчика" не тянет. Да и не знают их на даче, — вспомнил он. — Сначала о пожилой ходили докладывать, потом и об этой парочке. И приехали, что она, что пара, на такси. Курьеров или даже знакомых Зяблов обязательно встретил бы или послал за ними машину. Кто же они?»

—    Доченька, — присев около лежащей у стены на бетонном полу Валентины, мать осторожно выти­рала кровь с ее лица.

—    Зачем ты приехала, мама? — дотронувшись до опухшей щеки, спросила дочь.

—    Тут одна девушка, — вздохнула мать, — тоже детдомовская, — она взглянула на со стоном усажи­вающегося на полу рядом с бочкой с песком Хрипа­того. — У нее мужа убили. Может, и не убили, — поправилась она. — В общем, он в аварии погиб. Говорят, аварию Зяблов подстроил. Потом мать ее мужа стреляла в Зяблова. Она сводной сестрой ему приходится.

—    Вам-то на кой черт все это надо? — спросил почти пришедший в себя Хрипатый.

—    Что у тебя с голосом? — быстро спросила Валентина Анатольевна.

—    Все, как в классе, — с трудом улыбнулся Ге­оргий. — Помните, как вы нас о каждом, синяке допрашивали? — весело спросил он.

—    Я все помню! — сердито сказала Валентина Анатольевна. — А ты, кажется, не изменился, все такой же сорвиголова!

—    Вот за что я вас уважаю, — прохрипел Геор­гий, — в любой ситуации вы классная. Классный руководитель, — поправился он.

—    Почему ты уехала из больницы? — тихо спро­сила Валентина.

—    Мне написал прокурор, — вздохнула Валенти­на Анатольевна, — он...

—    Мы читали, — мягко перебила ее дочь. — Но почему ты поехала сюда? Ведь здесь Зяблов. Неужели ты забыла, кто он?

— Это очень трудно забыть, — вздохнула мать, — да и невозможно. Зяблов лишил меня почти всего — мужа, которого я любила, дочку, которую я...

—    Прости меня, — прошептала Валентина. — Я тогда была дурой. А когда поняла, кто такой мой любимый папочка, было уже поздно. Ведь Зяблов по его просьбе оклеветал тебя. А я, дура, — заплакала Валентина, — поверила, что ты была его любовни­цей. Прости, мама, — отчаянно воскликнула она.

—    Так это и есть тот прокозел! — понял Хри­патый. — Вот сука! Что же ты мне не сказала, — упрекнул он Валентину. — Я бы с ним давно разо­брался!

—    Георгий, — покачала головой Валентина Ана­тольевна, — что за слова у тебя? Где ты этому нау­чился?

—    В лагере, — виновато прохрипел он. — Я туда, можно сказать, в первый раз по дурости попал. Вы уже простите, что раньше об этом не рассказы­вал.

—    Вот оно что, — понимающе проговорил Зи­мин. — Интересно, Ивачев про этом знает?

—    Конечно, нет, — усмехнулся Зяблов. — Это было давно. Но я когда ее увидел, — он покачал головой, — растерялся. Меня тогда Редин попро­сил, — начал вспоминать он. — Ему очень хотелось на Аньке жениться, на генеральской дочери. Вот мы и придумали комбинацию, — он самодовольно улыб­нулся. — Я, как его друг, ночюал у нее в доме. Чтобы видели соседи, несколько раз в кино водил, в ресторан. Вроде бы по-дружески обнимал. А когда Иван, будто бы проездом, в Москву домой заскочил, с ним еще четверо были. Пока она дверь открывала, я в ее постель забрался. Ох,и смеху было. Редин вроде в бешенство пришел. За пистолет схватился. Она в слезы: мол, как ты можешь подумать такое. На меня что-то говорила. Даже пощечину влепила. А те, кто с Рединым был, все за чистую монету приняли. Ухватили Ивана, пистолет отняли. А потом суд. Я, конечно, начал говорить про нашу давнюю любовь.

—    А тебе-то это зачем нужно было? — не понял майор.

—    Да просто так, — отмахнулся Константин Фе­дорович. — Можно сказать, из мести. Я же действи­тельной к Вальке этой, жене Ивана, подкрадывался. Видная бабенка была, — со вздохом вспомнил он, — и верная мужу. Но на кой черт она ко мне яви­лась? — задумчиво пробормотал он. — Да еще эта стерва! — зло вспомнил он дочь Редина.

—    О Валентине Анатольевне ответить могу, — усмехнулся Зимин. — Да ты и сам знаешь — она из-за Ирины здесь. А вот что ее дочери надо, непо­нятно. Может, хотела с тобой о том деле перегово­рить? Ведь ты сам говорил, что она сейчас вместо Редина.

—    Может, и так, — согласился Константин Фе­дорович. — Черт бы подрал эту Вальку! — раздра­женно буркнул он. — Я имею в виду бывшую жену Редина. Если бы не она, с Валькой, дочкой Редина, можно было бы дела вести. Она...