И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

для Марин. При всей, казалось бы, простоте вопроса и такой же простоте ответа на него, бен Али сомнительно пытался в своих мыслях правильно сформулировать, какие же у него имеются способности. Он прекрасно понимал, что девушке было известно о том, что в настоящий момент в его обязанности входило постоянное таскание ящиков и различного инвентаря, поэтому откровенно лгать ему не было возможности, да и определенного смысла в этом тоже не заключалось. И что же ответить? Сказать, что он не за таланты сюда попал, а свою придуманную способность глотать шпаги еще никому не демонстрировал? Это опустит араба в глазах у Марин до уровня тех же уродцев, до которых никому, казалось, кроме Лабушера не было дела. Поэтому он решил вначале не раскрывать своих очевидных талантов.

– Знаешь, похоже, в данный момент, помимо таланта заводить друзей у меня ничего нет, – произнес Омар, надеясь, что на этом закончится распрос.

– А правда ли, что ты обладаешь магической способностью проглатывать клинки безо всяких повреждений? – неожиданно спросила Марин.

Омар оказался невероятно удивлен словам Марин. Он не мог понять, от кого девушка узнала об этом; возможно, от братьев Лорнау, но им не представлялось возможности встретиться с Марин: Густав почти весь день провел на приеме у доктора Скотта, жалуясь на свою подагру, а Альфонс в тренировочном шатре даже большее количество времени репетировал со старшими племянниками их номер для выступления в Малом шапито.

– Позволь для уверенности спросить, – сказал бен Али, – кто же тебе нашептал такую информацию?

– Да это ж нетрудно догадаться, – ответила Марин, чуть смеясь, – Клэр, кто же еще!

Омар понял, что от Марис совершенно нельзя ожидать хранения тайн или вообще всякой информации, которая доходит до ее ушей. Недовольно вздохнув, бен Али смирился с тем, что ему придется поведать об этой своей способности девушке.

– Ох, хорошо, – сказал Омар, – это действительно моя, наверное, самая отличительная способность, что у меня имеется, однако, гордиться мне нечем. Ни перед кем публично я не показывал таланта этого, потому как это очень опасное занятие, а ощутить на себе шквал неодобрения – очень обидно после ужаснейших тренировок, которые иногда приводили к кровотечениям изо рта. Поэтому я, даже когда отлил особую тонкую шпагу с закругленным острием и сглаженными лезвием и спиной, никогда шпаги этой не использовал, кроме уже упомянутых тренировок, которых всего-то было около трех, или четырех…

– А ты можешь ведь глотать настоящие клинки? – спросила Марин. Ей было явно очень интересно слушать Омара, и, казалось, ей очень хотелось увидеть весь трюк с проглатыванием.

– Могу, если они не длинные, посему вреда не нанесут, – ответил Омар, не поджидая подвоха.

Вдруг Марин вынула из-под полушубка средней длины клинок и протянула арабу. Они остановились. До шатра Марин оставалось несколько десятков шагов, так что для девушки это оказался отличный момент узреть, что же из себя представляет сам процесс. В полуметре от них стоял фонарь и хорошо освещал близлежащее пространство. Время близилось к позднему вечеру, от чего становилось холоднее и безлюднее. Омар безмолвно принял протянутый клинок и внимательно его рассмотрел. Это оказался очень дорогой кинжал, явно непредназначенный для использования на поле боя, поскольку эфес его был инкрустирован несколькими десятками мелких бриллиантов, а в яблоко эфеса вообще был вставлен большой драгоценный камень, напоминавший больше брошь. Собственно, ножны, в которых покоился клинок, также были очень богато украшены. Скорее всего, данный кинжал являлся простым подарком, а не средством защиты. Но когда бен Али вытащил кинжал из ножен, то обратил внимание, что непосредственно клинок оказался наточен, словно использовался как нечто среднее между сувениром и оружием. Омар посмотрел на Марин, которая горящими глазами наблюдала за арабом.

– Этот кинжал я мельком увидела однажды у папы в кабинете, – сказала Марин, поняв, что Омару очень интересно происхождение оружия, – он иногда им пользовался, чтобы разрезать письма, иногда, чтобы разрезать яблоки. Вот я, узнав об этой твоей магической способности, и, скажем так, позаимствовала его для тебя.

– Для меня? – удивленно спросил Омар, – и что же мне с ним делать, проглотить?

– Ну конечно! – радостно произнесла Марин, – не стала бы я его у папеньки забирать, чтобы просто так показать тебе, какие у него есть дорогие безделушки!

– Хотел бы я, чтобы эта штука действительно оказалась простой безделушкой, – мыслил вслух бен Али, – и ты предлагаешь мне вот здесь, прямо на улице, в, между прочим, вечерний декабрьский день, взять и проглотить этот кинжал?

Омар надеялся, что Марин его хотя бы в свой шатер проводит, дабы не заставлять араба творить сей трюк на открытом воздухе, однако наследница цирка решила по-другому:

– А где же еще! – воскликнула Марин, теряя терпение, – в мой шатер тебе нельзя. К тому же, я имею определенное влияние на папеньку и, если ты исполнишь эту мою просьбу, попытаюсь его уговорить дать тебе, наконец, место среди цирковой труппы.

Омар снова задумался. Подул небольшой ветерок, немного растрепавший длинные светлые волосы Марин. И, пока девушка эти волосы поправляла, бен Али принял решение:

– Хорошо, хорошо. Надеюсь, Господь меня простит за то, что я опоздал с молитвой…

Омар отдал девушке ножны, а сам принял необходимую для выполнения предстоящей процедуры позу. Он вытянулся во весь свой огромный рост, слегка смочил слюной клинок, откинул голову и стал очень медленно погружать оружие внутрь своего рта. Чтобы вам яснее представлялась длина клинка, то я обозначу ее конкретно – около 15 дюймов. Марин наблюдала за трюком внимательно, словно завороженная, не смея оторвать взгляда от того, как клинок медленно исчезал в глотке Омара, в конце концов полностью оказавшись поглощенным. Виден оставался лишь драгоценный эфес, увенчанный большим камнем цвета свежей крови. Завершив процесс заглатывания, Омар осторожно, с полностью прямой спиной, поклонился девушке, потрясенной от происходящего. После этого он также медленно вытащил из глотки клинок, немного прокашлялся. Внутри ничего оказалось не повреждено, так как клинок вышел абсолютно чистым, без малейшей капли крови. Взяв у Марин небольшой платок и ножны, бен Али тщательно обтер клинок, после чего вновь поместил его в ножны. Омар, сам не ожидавший настолько успешного выполнения трюка, пусть даже и с небольшим кинжалом, сильно рассмеялся, довольный проделанной работе. Марин же пребывала в большом потрясении, ей безумно захотелось увидеть, как Омар проделает то же самое, но только уже с той особой шпагой, которую он упоминал.

– Это было невероятно! – громко проговорила Марин, широко улыбнувшись, – тебе определенно стоит выступать перед большой публикой! К черту ящики! Завтра же сообщим об этом папеньке!

– Погоди, погоди, – резко