Повесть о граффах - Даша Клубук

– Госпожа Ирвелин Баулин.

Двое мужчин, не сговариваясь, уставились друг на друга.

– Госпожа Баулин убеждена, что как только вы услышите ее имя, то тут же пропустите, – сообщила секретарь исчерпывающе безразличным голосом.

Что ж, госпожа Баулин не ошиблась. Ид Харш живо поднялся, отлаженным взмахом руки закрыл все папки и развернул к стене визуальную доску с деталями о похищении Белого аурума, выпрямился и начал методично застегивать все пуговицы на своем пиджаке. Следы апатии с его лица испарились окончательно.

– Госпожа Плаас, прошу вас, передайте госпоже Баулин, что она может войти.

Глава 19

Переполох в столице

Ирвелин стояла у стойки информации и смотрела на яркие волосы девушки-администратора; волосы цвета фламинго были забраны в тугой хвост, а кончики волнами спускались по правому плечу.

– С ума сойти! – с восхищением ахнула девушка-администратор, убирая телефонную трубку от уха. – Ид Харш дал разрешение вас пропустить! Я была готова отдать голову на отсечение, что вы блефуете.

Вокруг стойки успела скопиться внушительной длины очередь: сонные посетители, клерки с саквояжами, заплутавшие иностранцы. Однако девушка-администратор их как будто не замечала, ее захлестнул азарт: один из самых грозных представителей столичной полиции, детектив Ид Харш, пропустил к себе кого-то по одному только имени! Без записи и талона!

– Наверное, вы – его внебрачная дочь, – перегнувшись через стойку, шепнула она Ирвелин.

– Я всего лишь свидетель, – не смогла сдержать улыбки та.

– Чепуха! – Администратор игриво откинула розовые волосы назад. – На той неделе детектив Харш не пропустил к себе даже собственную мать, и я не выдумываю. Он позволил ей пройти только по записи и только на следующий день. А женщина, между прочим, всего лишь хотела занести сыну пирожки. О, я поняла! Вы, наверное, из тех, из королевских, важное дипломатическое лицо или что-то в этом роде! Я права?

– Уважаемая, можно там поживее? – не вытерпел мужчина-левитант, паривший над головами остальных посетителей. – Мы здесь, видите ли, не за помидорами стоим. У меня срочная бандероль.

Ничуть не смутившись, администратор приветливо улыбнулась возмущенному граффу и протянула Ирвелин карточку с номером «54»:

– Госпожа Баулин, проходите к железному лифту, он прямо за стойкой. Кабинет Ида Харша находится на пятом этаже, в самом конце западного коридора.

– В конце западного коридора. Поняла, – сказала Ирвелин, приняв овальную карточку, которая напомнила ей жетон для автоматов. – У вас красивый цвет волос.

– О, мерси. Но это обычная иллюзия. Пользуюсь отсутствием своего надзирателя.

Администратор подмигнула ей, и Ирвелин отошла от стойки. На ее место тут же приземлился возмущенный левитант с бандеролью в руках.

В приемной полицейского участка царила суматоха. Мимо Ирвелин прошел конвой с провинившимся граффом – тот шел, подпевая себе под нос, и совсем не сопротивлялся; у выходов дежурили желтые плащи с бронзовыми конусами на головах и о чем-то сосредоточенно переговаривались; посетители с такими же карточками, как у Ирвелин, сидели на полукруглых скамьях и друг за другом поднимали головы – сверялись с огромными круглыми часами, которые занимали почти весь потолок вестибюля.

Ирвелин не единожды слышала об этих часах, но она и представить не могла, что часы будут выглядеть как настоящее произведение искусства. Могучие бронзовые стрелки, высеченные в виде языков пламени, твердо перемещались по каменному циферблату, от одной римской цифры к другой. Сами цифры, так искусно прописанные каллиграфией, сверху вниз наблюдали за граффами с почтенной величественностью. А жемчужиной часов был символ Граффеории – золотой грифон, распустивший свои огненные крылья над цифрой двенадцать. И каждый час, когда минутная стрелка достигала вершины, грифон оживал, издавал орлиный рев и, взмахнув крыльями со всей мощью, пролетал круг, задевая острым пером каждую из цифр. Не что иное, как потрясающая работа иллюзионистов.

Так было написано в брошюрах, и Ирвелин хотелось увидеть оживающего грифона наяву, раз уж судьба привела ее сюда. Но сейчас минутная стрелка стояла лишь на двадцати пяти, грифон был неподвижен, а ждать столько времени до ровного часа Ирвелин не могла.

Девушка прошла вглубь зала и остановилась у лифта, над которым была выведена надпись: «Защита Граффеории – каменное волокно, простирающееся от шпилей восточных гор до равнин западных лесов». Тяжелые двери лифта разошлись, и Ирвелин встретилась взглядом с щуплым консьержем. Бронзовый конус на его макушке неуклюже съехал, и графф при исполнении поторопился исправить конфуз.

– Добрый день, госпожа. На какой вам этаж?

– На пятый, – ответила Ирвелин и прошла внутрь. По привычке она начала искать табло с кнопками-этажами, однако все стены лифта оказались пустыми.

– На пятый? – Консьерж смущенно приподнял брови. – Покажите, пожалуйста, вашу карточку.

Ирвелин протянула граффу овальный жетон. Консьерж коротко взглянул на него, кивнул и точечно замахал руками. Двери лифта с лязгом захлопнулись, и подъемный механизм пришел в движение. Ирвелин подняла взгляд туда же, куда смотрел консьерж, и увидела табло с кнопками, которое висело под самым потолком.

«Штурвал. Ну конечно». Королевская полиция взяла под свое крыло добрую часть всех штурвалов Граффеории.

Вскоре лифт остановился, и щуплый консьерж объявил:

– Этаж пятый. Высшее полицейское сословие. И кафетерий.

Ирвелин вышла, и лифт сразу же поехал вниз. Консьерж оставил ее в глухой тишине в узком коридоре с арочным потолком. Обе стороны коридора уходили далеко, а на конце, доступном взгляду, закруглялись.

Теперь нужно было определить с какой стороны запад. Никаких табличек с указателями Ирвелин не нашла и наудачу повернула направо. Ее шаги эхом разносились по тихому коридору. Вскоре по левую сторону стали появляться дубовые двери с табличками, и Ирвелин стала вчитываться: «Женевьевон Миль, капитан королевской полиции», «Доди Парсо, детектив, высший ранг», «Алиса Фанку, королевский телепат»… Не эта ли Алиса Фанку сканировала ее в Мартовском дворце?

Ирвелин шла все дальше, пока до ее слуха не донесся гул из приближающихся голосов. Спустя еще десяток метров стены вокруг начали расширяться, превращая коридор в просторный офисный зал. Там, впереди, сновали черные точки в лице граффов-офицеров, повсюду стояли рабочие столы и секретеры, а в углу примостился потухший камин, у подножья которого мирно дремал один из желтых плащей. Скрежет карандашей, нескончаемые звонки и цокот печатных машинок заполонили пространство. Появившуюся Ирвелин никто не заметил, все были заняты либо своим делом, либо оживленной беседой, либо, как тот уставший служащий, сном.

Ирвелин было решила, что она все-таки пропустила нужный ей кабинет, но, оглядевшись внимательнее, прямо напротив увидела очередную дубовую дверь. Табличка на двери гласила: «Ид Харш, детектив, высший ранг».

Говорят, когда волнуешься, нужно действовать решительнее,