Вверх тормашками в наоборот-3 (СИ) - Ночь Ева

И тогда он понял: ему не кажется. Ему не послышалось.

– Помолчи, Дара, – попросил и сжал её лицо в ладонях. Прикоснулся своими губами к её – таким желанным, таким притягательным. Они снились ему ночами. Он грезил об этом мгновении. Не смел надеяться.

Он целовал её со всей страстью, на которую был способен. С такой глубиной и чувством, словно вынул сердце из груди.

– Ты самая лучшая, – прошептал, как только смог оторваться. – Ты самая прекрасная. Я люблю тебя.

Дара заплакала. И он видел: от счастья. От облегчения. Она гладила его по голове. А он сцеловывал слезинки с её щёк и шептал какие-то глупости. Нёс чушь, чтобы её успокоить.

– Я никому тебя не отдам. Так и знай. Найду везде. Верь мне, ладно? – попросил, как только она перестала плакать и затихла в кольце его рук.

– Ладно, – пообещала она, засыпая. – Я верю тебе, Геллан. Я всегда тебе верю. Ты никогда не лжёшь. Как Айбин. Не только кровочмаки не умеют лгать.

Он хранил её сон. Не мог закрыть глаза. Душа рвалась из клетки и хотела взлететь. И тогда Геллан дал себе слово, что обязательно узнает, каково это – летать. Нужно только выбраться отсюда. И всё будет хорошо, пока они вместе. Да они и не могут существовать отдельно. Дара – его Небесный груз. Звено, без которого её появление на Зеоссе не имеет смысл. Поэтому Геллан верил: с ними ничего не случится, пока не исполнится предназначение. А дальше… он обманет Обирайну, если понадобится. Сделает невозможное. Сможет преодолеть любые тяготы. Лишь бы Дара всегда была рядом. И непоколебимая вера эта вливала в него силы.

А как только солнце взошло в шестой раз, их разлучили.

Глава 44. Кровное родство

Геллан

Они пришли на рассвете. Выдернули их из колодца небрежно, как больной зуб, и разъединили. Разжали насильно руки.

– Без глупостей! – скомандовал загоревший до черноты Тёмный брат. Геллан не сомневался: он один из тех, кто гнался за ними в пути и выжил из-под завала, который устроила маленькая Офа. – Будешь себя хорошо вести, и девчонка останется жива.

– И ты рискнёшь погубить Небесный груз? – Геллан смотрел в глаза Тёмному холодно и с достоинством.

Тёмный отшатнулся. Ощерился злобно, зарычал. Он не мог сказать правды. Он не мог и солгать. И Геллан знал, почему.

– Но ты и так труп. У тебя её стило, – кивнул на складки плаща и улыбнулся уничтожающе одними уголками губ. Тёмный побледнел до нездоровой желтизны, но не дёрнулся.

– Дайте девочке еды, – не попросил – приказал. – И не нужно её спускать под землю. У неё даже дара нет, чтобы вам сопротивляться. А я пойду, куда скажете.

– Геллан, не оставляй меня, – пискнула Дара, и его сердце разбилось на тысячи осколков.

– Я вернусь. Обещаю, – сказал с такой страшной твёрдостью, что от него отшатнулись четыре тени, посмевшие называть себя людьми.

Вели его недолго – в соседнюю хибару. Опять мёртвое селение, где нет никого, кроме пустых заброшенных хат да ветра. Высокая фигура поднялась навстречу, как только Геллан переступил порог.

– Ну, здравствуй, сынок.

Геллан смотрел на человека, что стоял перед ним, и ничего не чувствовал. Ничего не дрогнуло внутри. Холодные зелёные глаза рассматривали его с интересом и затаённой жадностью. Высокие скулы плотно обтягивала кожа. Стоящий перед ним казался ему трупом, восставшей по какому-то недоразумению нежилью.

– Ты не мой отец, – ни тени сомнения, ни капли неуверенности.

– Кхе-хе-хе, – смеялся этот человек неприятно. Дёргался во все стороны, взмахивал руками. Ходуном ходили тонкие ноги. Что-то сумасшедшее блестело в его взгляде – проскакивало на мгновение и исчезало, словно тень. – Не такого отца ты хотел увидеть, да, Геллан? Но кровь не выбирают, сынок. Кровь лучше знает, на чей зов идти и откликаться.

– Моя кровь не отозвалась на человека, который захватил меня хитростью и держал в плену. Да и не отец ты мне – чувствую.

Больше всего на свете Геллану хотелось избавиться от этой беседы. Забрать Дару и найти своих. Но приходилось терпеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я не человек. Дракон, – возразил мужчина, покачав головой. – Впрочем, как и ты. Вижу, ты перестал прятать крылья, Геллан. За них любой дракон отдал бы душу. Но, к сожалению, ты последний, в ком проявилась столь ценная и важная наследственность.

– Чего ты хочешь? – решил спросить напрямую, чтобы не слушать пустые разглагольствования. Рядом с сумасшедшим так легко терять нить разговора. Геллана мутило от голода. Во рту ссохлось от жажды. Хотелось вытянуться на любой поверхности и выспаться. А приходилось вести странный разговор.

– Хочу, чтобы мы объединились, сынок. Ты да я. Сжали в кулаке весь Зеосс. Встряхнули устои. Стали богами.

– Ты болен, – Геллан смотрел устало. – А я не хочу быть богом. Хочу остаться собой.

Странный тип выгнул бровь и язвительно улыбнулся. Он не верил.

– Я жалею, что поздно узнал о тебе. Ты не получил должного воспитания. Не знал правильной жёсткой руки, которая бы выбила из тебя дурь и научила быть драконом.

– Не переживай так сильно, человек, называющий себя драконом, – Геллан почувствовал, как растёт и ширится внутри холод. – Рядом со мной были те, кто с лихвой восполнили недостаток твоей твёрдой руки и пытались выбить из меня дурь.

– Раз не выбили, значит плохо старались, – мужчина спрятал глаза под тяжёлыми веками, но по тусклому блеску, что прорывался из-под ресниц, Геллан видел: странный тип наблюдает за ним.

– Чересчур старались, – произнёс медленно, пытаясь совладать с ледяным дыханием. – Преувеличенно. Жаль, ты не сможешь поблагодарить того, кто занял твоё место воспитателя. Я убил его, когда пришёл срок.

– Слабак! – фыркнул его собеседник. – Умирает тот, в ком не хватило ума выжить.

Он открыл глаза резко. Смотрел холодно и тускло. Зелень его взгляда впитала цвет болотных мхов.

– Не делай этого, сынок, – предупредил и показал в раскрытых ладонях белёсые вихри. Прочертил в воздухе медленно знак и пробормотал под нос нечто неразборчивое. Но Геллан его понял.

– Маг, – выдохнул несильно. Кристаллы инея осели на полу.

– Маг, – подтвердил незнакомец с мрачной весёлостью. – И тебе не тягаться со мной, сынок. Не дорос ты. Не выучился вовремя. Поэтому слаб сейчас.

Его отец тоже маг – отстранённо, где-то на краю сознания промелькнула мысль, но никак не связалась с тем, кто показывал своё жестокое превосходство.

– Может, ты назовёшь своё имя? – спросил, заранее зная ответ.

– Всему своё время сынок. А тебе остаётся только подумать и принять правильное решение. Либо ты идёшь со мной, и мы ставим на колени Зеосс, либо… – маг показал большие жёлтые зубы – оскалился, как зверь. – Либо лишишься всего, что тебе дорого. И я не шучу. Не пугаю. Груз не груз, сестра не сестра – мне нет разницы. И кучка гайданов, что пошли за тобой, тоже развеются пылью, превратятся в ничто. Подумай. Взвесь. Реши. И те, кого ты ценишь, будут счастливы. У тебя есть сутки.

Он хлопнул в ладоши – и четыре дюжие тени шагнули через порог, чтобы забрать Геллана с собой. Сутки – больше, чем ничто. За сутки многое может измениться. Геллан знал только одно: маг лгал. В его планы не влезали ни Дара, Небесная девочка, ни Мила, маленькая сестрёнка, ни все те люди, которые доверились Геллану и отправились в путь.

Дара

Меня не стали связывать. Заперли в пустой хибаре. Дали воды и еду. Даже камин растопили. Я смогла умыться и разодрать спутанные волосы. Снять верхнюю одежду и вытянуть усталые ноги. Я хотела бы бежать и найти Геллана. Хотела бы помочь ему. Но от слабости не сделала и нескольких шагов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Могла только сидеть и пялиться в бревенчатую стену. Здесь дома не из мейхона. И не из камня. И не из карка. А из обычных гладко обтесанных брёвен. И мозг устало рисовал мою далёкую родину, заброшенный в лесу скит, где нет никого, кроме кучки сумасшедших фанатиков.

Я даже волноваться толком не могла: отупела от пустоты, что обволокла меня со всех сторон. Кажется, я задремала, осоловев от еды и тепла, но сразу очнулась, как только Геллана втолкнули в распахнутую настежь дверь.