Драгоценности солнца - Нора Робертс

— Эйдан там был, — спокойно ответила она. — Он играл и великолепно пел, и принес достаточно пива из паба, чтобы потопить линкор.

— А затем он вывел вас к лунному свету и предложил стать его женой.

— Ну, вроде того. Он вывел меня на воздух и сказал, что ему нужна жена, а я прекрасно удовлетворяю его требованиям, — Джуд опустила глаза, поскольку ее щенок обнюхивал мягкие коричневые ботинки мужчины.

— И что вы ответили?

Джуд сложила руки на коленях.

— Если вы знаете так много, то знаете и ответ.

— Нет! — вырвалось у него, трава затрепетала и упала. — Вы сказали ему «нет» потому, что у вас не было ощущения получения награды, — и ткнул в нее пальцем, и хотя они были разделены могилой Мод, она буквально почувствовала раздражительное касание плеча. — Я считал вас великолепной женщиной, с тонким умом и с хорошими манерами, и прекрасным решительным сердцем. Теперь я вижу, что вы непостоянны, малодушны и упрямы.

— Если вы так мало меня цените, то я едва ли буду для вас подходящей компанией, — девушка поднялась на ноги, воинственно вскинула подбородок, развернулась и пошла.

— Мадам, вы останетесь здесь, пока не получите обратного пожелания.

И впервые она услышала в его голосе что-то королевское: угрозу и силу. Девушка вздрогнула и остановилась.

— Уйти? Я могу уйти, если захочу. Это мой мир.

Глаза мужчины вспыхнули от обуявшей его ярости, небеса содрогнулись и на них начали собираться темные тучи.

— Это и мой мир с тех самых пор, как ваш род ютился в пещерах. И будет им после того, как вы рассыплетесь в пыль. Берегитесь и помните об этом!

— И почему я спорю с вами? Вы — иллюзия. Миф.

— Не менее реален, чем вы, — он схватил ее за руку, его плоть была твердой и теплой. — Я ждал вас сотни лет, три встречи. И если я ошибся и должен ожидать другого человека, чтобы начать вновь, я буду знать почему. А теперь скажите мне, почему вы ответили отрицательно на предложение этого мужчины стать его женой.

— Это был мой выбор.

— Выбор, — он издал короткий смешок и отвернулся. — О, смертные, и ваш благой выбор. И почему он всегда так важен для вас? Ведь рано или поздно судьба все равно настигает вас.

— Да, но мы выбираем то или иное направление в конкретный временной период.

— Даже если это направление неверно.

Джуд слегка улыбнулась, когда он повернулся к ней. На его красивом лице было написано полнейшее недоумение.

— Даже если он неверен. Это наша природа, Кэррик. И мы не можем это изменить.

— Вы любите его? — когда девушка заколебалась, пришла его очередь улыбнуться. — Вы оба лжете, девушка, иллюзия и миф?

— Нет, я не буду лгать. Я люблю его.

Он развел руками и простонал.

— И не будете одним целым с ним?

— Я не хочу, если это вновь было продиктовано необходимостью, — ее голос усилился, приобретя властные нотки. — Принадлежность, если она и существует, должна быть для обоих, причем тотальная. Однажды я отдала себя мужчине, который не любил меня, потому, что это казалось разумным, и потому…

Джуд на несколько секунд прикрыла глаза, понимая, что она никогда в этом не признавалась, даже самой себе.

— Потому что боялась, что никого другого не будет. Тогда ничего не казалось страшнее, чем остаться в одиночестве. Но это уже не страшно. Я учусь быть одинокой, нравиться себе и уважать саму себя.

— И тот факт, что сейчас вы одиноки, означает, что так и должно быть всегда?

Девушка вскинула руки, быстро развернувшись.

— Мужчины, — пробормотала она. — Почему для них всегда шаг за шагом все надо объяснять? Я не обязана выходить замуж, чтобы быть счастливой. И конечно, я не собираюсь круто изменить свою жизнь именно сейчас, когда я ее только начала, рискнуть выйти замуж снова и положится вновь на чью-то точку зрения, я хочу меньше всего. До тех пор, пока я сама не буду к этому готова. Я, Джуд Франциска Мюррей.

Она произнесла последние слова громче, ткнув рукой себе в грудь. А Кэррик прикрыл глаза и задумался.

— Я не хочу довольствоваться ни дюймом меньше, нежели все. И только потому, что я люблю Эйдана, и что мы любовники, еще не должно означать, что я упаду в обморок от волнения потому, что он решил, что ему нужна чертова жена и я та, кого он выбрал. Я уже делала такой выбор, большое спасибо.

Покрасневшая и задыхающаяся, она смотрела на Кэррика. И лишь сейчас она поняла все, что не могла облечь в слова ранее. Непонимание этого факта внутри себя она выразила словами. И больше она никогда не согласиться на меньшее, нежели все.

— Я считал, что есть смертные, которых я не понимаю, — несколько секунд спустя проговорил Кэррик. — Но сейчас я думаю, что это только относиться к смертным женщинам. Тогда объясните мне, Джуд Франциска? Почему не достаточно одной любви?

Она издала тихий вздох.

— Так бывает.

— Почему вы говорите загадками?

— До тех пор, пока вы сами не сможете решить это для себя, об этом не имеет смысла говорить. А после того, как вы поймете, в словах уже не будет необходимости.

Он пробормотал что-то по гэльски и покачал головой.

— Подумайте: один выбор может либо построить судьбу, либо ее разрушить. Сделайте правильный выбор, — затем, тряхнув запястьями, исчез, словно рябь в воздухе.

Эйдан был не менее сильно разочарован в женском роде, нежели Кэррик. Если бы ему кто-нибудь сказал, что его эго пострадало, то он бы просто посмеялся над заявившим это. Если бы кто-нибудь заметил, что придет время и страх охватит его, то он бы ответил, что тот говорит глупости. Но если бы ему сказали, что когда его сердце сожмут, ему станет больно, то он выкинул бы их из бара.

Но сейчас он чувствовал все выше перечисленное, и замешательство овладело им. Он был настолько уверен в том, что понимает Джуд. Ее ум и сердце, как и ее тело. И это означало, что Эйдан что-то упустил. И это было правдой, он говорил так, словно брал препятствие. И никак не мог предположить, что Джуд будет так холодна, впрочем, как и ее небрежный ответ на его предложение. Ради Христа, он сделал предложение девушке, а она ответила «нет, спасибо» тем же тоном, что говорят «как вам будет угодно», и вернулась на кейли.

Его сладкая и застенчивая Джуд Франциска не заикалась и не краснела, а холодно посмотрела на него, а затем повергла его навзничь. И в этом не было ни капли смысла, поскольку любой дурак мог бы сказать, что они подходят друг другу. Словно два звена в длинной и сложной цепи. И эту цепь он себе прекрасно представлял: постоянство и традиции. Мужчина к женщине, поколение к поколению. Она была той, с которой он должен быть, и вместе они могли бы выковать следующее звено в этой длинной цепи.