Охотник за смертью. Война - Саймон Грин

– Опять убивать людей, – закончил Джиль.

– Правильно, – подтвердил Морской Козел. – Они не слишком умные, но ведь они всего лишь куклы.

– А почему они хотят быть людьми? – спросил Финли. – Я думал, они людей ненавидят.

– Так и есть, – согласился Морской Козел. – Они вас ненавидят, потому что хотят быть как вы – и не могут. Они на самом деле не живые, и они это знают. При всей их новой разумности и силе они всего лишь автоматы. Как я и вот Медведь. Мы не умеем... создавать жизнь, как вы. Когда мы износимся и распадемся – а это когда-нибудь случится, – никого не будет нам на замену. У нас нет бессмертия в детях. Мы уйдем обратно в темноту, из которой пришли, и нас забудут. От этой мысли многие игрушки сходят с ума.

– Эти обрывки нельзя здесь оставлять, – сказал Медведь, не глядя на людей. – Если им дать время, они соберутся снова. Сошьют себе новые тела. Это уже бывало. Пока центральные матрицы невредимы, они не умрут.

– Так уничтожим эти матрицы, – предложил Тоби.

– Флаг тебе в руки, – сказал ему Козел. – Они размером с одну тысячную дюйма и могут быть в любом месте тела.

– Так что же делать? – спросил Финли.

– Мы их сожжем, – грустно сказал Медведь. – Соберем куски, подожжем и сожжем всех.

Через какое-то время усталые люди и две игрушки снова забрались в маленькие вагончики. Бушующий костер рядом с рельсами извергал в небо черный дым. От тряпичных кукол не осталось даже следа. Джулиан сидел возле Евангелины, положив ей голову на плечо, и дремал. Эдвин тронулся вперед, за ним закачались вагоны. Паровоз запыхтел по отремонтированному пути, напевая грустную песню. Люди сидели тихо и своими мыслями не делились. Тоби и Флинн снимали удаляющийся костер, пока он не исчез за гребнем впадины. Плюшевый Медведь и Морской Козел сидели, держась за руки, грустя по погибшим игрушкам.

Через несколько часов, когда улыбающееся солнце на небе стало клониться к закату, поезд взобрался на гребень и открылся вид на Город Игрушек. Город, построенный из ослепительно ярких цветных зданий, раскинулся по обе стороны глубокой долины, и в нем были и дома, и магазины, и все, что должно быть в городе, только поменьше и будто сдвинутое поближе. Это были скорее идеи домов и магазинов, упрощенные и преувеличенные. Подробностей ровно столько, чтобы все это имело смысл, но в остальном – почти сюрреализм. Детская мечта о том, как должен выглядеть город. – Добро пожаловать в Город Игрушек, – произнес Плюшевый Медведь. – Дом для всех игрушек и людей. Столица Страны Вечного Лета, где сбываются сны.

– В том числе и кошмарные, – добавил Морской Козел. – Даже в особенности кошмарные. Никто не выходите из поезда, пока не остановимся. Тут вокруг города минные поля.

Люди переглянулись, но ничего не сказали, Эдвин подъезжал ближе, и Город Игрушек медленно рос, но ощущение странности не проходило. Это было как въезжать внутрь иллюстрации в детской книжке, или как если самому вернуться в детство. Кое-кто из людей стал себя оглядывать, будто проверяя, не становится ли он снова ребенком.

У границ города была колючая проволока, стена за стеной колючей проволоки, и стальные шипы поблескивали в заходящем солнце. На проволоке бесформенными клочками висели сломанные куклы и игрушечные медведи, и набивка свисала из них, как пушистые кишки. Медведь отвернулся – это было для него невыносимо. Он даже закрыл глаза лапой. Морской Козел смотрел на все это непроницаемыми черными глазами.

– Плохие игрушки нападают все чаще и чаще, – заметил он небрежно. – Иногда у нас не остается времени убрать даже наших убитых. А своих враги всегда забирают. Потом используют части. И оружия у них хватает, даже такого, которое разрушает наши центральные матрицы. Их снабдил Шаб. Для применения против людей, но... война продолжается. Сейчас, кажется, тихо, но скоро начнется снова. Как всегда. Они побеждают.

– Они ненавидят наш город, – сказал Медведь, опустив наконец лапу от глаз – поезд подъезжал к городскому вокзалу. – Сюда люди приезжали играть. Играть с игрушками.

– А здесь не осталось людей? – спросила Евангелина. – Может быть, в укрытиях? И боятся выйти?

– Боюсь, что нет, – грустно ответил Плюшевый Медведь. – Понимаете, здесь и начинались убийства. Когда игрушки впервые поднялись против своих подопечных – людей. Теперь это все закончилось. Мы прогнали плохие игрушки, а потом обыскали город в поисках уцелевших, но никого не нашли. Плохие игрушки искали их очень внимательно. Тогда мы собрали тела и похоронили их здесь, в городе. Похоронную службу отслужили, как могли, но у нас не было книг, и пришлось почти все придумывать самим. Все мы плакали, когда хоронили последних людей, а потом занялись уборкой в городе. Мы отмыли кровь и исправили все повреждения, которые смогли. И мы дали клятву умереть все до последней игрушки, но не дать обидеть человека, если он сюда придет, или вновь отдать город плохим игрушкам. Все это в надежде, что люди вернутся. И вы вернулись. Это ваш город, до последнего кирпичика и камня мостовой. Что скажете?

Люди поглядели на яркие дома, на большой вокзал с флагами и транспарантами, потом друг на друга.

– Ну, – сказала Евангелина, – это очень...

– Да, – подтвердил Финли. – Это очень.

– Я никогда ничего подобного не видел, – признался Тоби.

– Очень красиво, – твердо добавил Флинн. – Очаровательно.

Плюшевый Медведь нахмурился.

– Он вам не нравится. Почему? Ведь вы его построили. То есть его построили люди вроде вас и приезжали в нем жить.

– Сюда люди приезжали, чтобы снова стать детьми, – объяснил Джулиан. – Снова стать невинными, безгрешными и свободными от волнений, здесь вспоминали свои молодые дни, когда все было ярко и просто. Но мы, боюсь, мои друзья и я – мы потеряли способность снова быть детьми. Мы ее оставили или ее у нас забрали, но это было уже давно. Мы вынуждены быть взрослыми, делать то, что необходимо, и ни в ком из нас уже нет места для ребенка.

– Извините, – сказал Плюшевый Медведь. – Это должно быть для вас ужасно.

– Так и есть, – согласился Джулиан.

– Может быть, вы сможете каждый вновь открыть в себе ребенка, – сказал Морской Козел. – Здесь вы в безопасности. Мы вас защитим.

Последний ряд колючей проволоки остался позади, и поезд Эдвин важно запыхтел по путям вдоль огромной платформы, украшенной таким количеством флагов, вымпелов и лент, что странно было, как она не рухнет под этой тяжестью. И большая вывеска с названием станции – «Конец забот». На платформе густо, плечом к плечу столпились игрушки, радостно вопя при виде приближающегося поезда. Два духовых оркестра заиграли приветствие – две разные мелодии одновременно, спутались, перестали, заиграли снова, и каждый из них был решительно настроен переиграть соперника. Но им это быстро надоело, они побросали инструменты и начали тузить друг друга. Два оркестра катались по перрону, таская друг друга за уши, за носы, за волосы. Инструменты подхватили другие игрушки и начали играть каждая свое, но их заглушили громовые приветственные крики толпы при приближении людей.