Песни мертвых соловьев - Артем Мичурин

– Самолеты, – выдохнул Балаган.

Да, самолеты. Десятки самолетов, если не сотни. Ими были заполнены все площадки, они нестройными рядами тянулись вдоль взлетно-посадочных полос, замерли на рулежных дорожках. Крылатые машины прошлого. Обычно такие встречались лишь по кускам, задействованные в хозяйстве, или как груды металлолома, сгоревшие и раскуроченные. А здесь они стояли целехонькие. Краска, конечно, давно облезла, стекла кабин покрылись трещинами, резина шасси превратилась в труху, двигатели, висящие на пилонах, покосились… Но все же это были самолеты – стремительные и прекрасные.

– Пойдемте! – Балаган, светясь мальчишеской улыбкой, сделал несколько шагов в сторону аэродрома. – Ненадолго, с краешку.

– Там наверняка фонит, будто у черта в жопе, – обратился Гейгер к капитану.

– Да вы что?! – пулеметчик, видя стоящих на месте товарищей, развел руками, и даже тяжеленный «ПКМ» не помешал ему совершить этот продиктованный возмущением жест. – Я себе не прощу, если мимо пройдем!

– Одобряю идею, – приподнял я ладонь, голосуя за более близкое знакомство с достижениями почившей авиастроительной индустрии.

– Я бы тоже глянул, – поддержал Сиплый.

– Только быстро, – кивнул Ткач и повернулся к Гейгеру: – Замеряй.

Да-а-а… умели же раньше строить! Вблизи крылатые махины заставляли открыть рот и замереть в не свойственной умственно полноценным людям манере. Балаган, если зрение меня не подводит, даже пустил слюну. И только Гейгер оставался практически невозмутим, ограничиваясь глубокомысленными «кхм» в краткие моменты, когда отрывал взгляд от шкалы.

– Ух, черт! Вот это ни хера себе! – дивился пулеметчик, разглядывая огромный четырехмоторный лайнер. – Красотища!

– Представь, каков он во время взлета, – расплывшись в противоестественно доброй улыбке, вставил Сиплый.

Балаган аж сглотнул.

– А может… это… того самого? – попытался он выразить зарождающуюся в разгоряченном мозгу мысль.

– Сядем да полетим? – подсказал Гейгер.

– Ну! В обратный путь. Не на этом, само собой. Вон сколько мелких пташек стоит. Хоть одна да должна фурычить.

– Та сгодится? – указал капитан на зарывшуюся носом в землю «пташку» между взлетными полосами.

– Не хочу тебя огорчать, Балаган, – вздохнул техник, – но спустя полвека без ухода любая машина превратится в хлам, даже если снаружи выглядит целехонькой. А этим, боюсь, уже не полвека. Слишком много их тут. Не похоже на действующий… действовавший аэродром.

– А что же это тогда?

– Думаю, вечная стоянка для старой техники.

– Кладбище? – спросил пулеметчик заметно упавшим голосом.

– Вроде того. Иначе разбомбили б его к херам, как стратегически важный объект.

– Назад! – я вскинул винтовку и спешно отступил в кусты.

Вся группа тут же заняла позиции.

– Что такое? – спросил Ткач, рассматривая аэродром поверх ствола.

– Там, – указал я в сторону стоящего на соседней полосе самолета. – В кабине.

– Не вижу никого, – отрапортовал глядящий в прицел «ВСС» Сиплый.

– Теперь и я не вижу.

– Уходим, – скомандовал капитан.

– Нужно проверить.

– Ты меня слышал.

Черт подери! Там точно кто-то был. Высокий, тощий. Внутри одной из машин, фонящих так, что Гейгер запретил подходить к ним ближе, чем на сто метров. Этот кто-то следил за нами. Я уверен. И мне показалось, что он… говорил, очень тихо, быстро и неразборчиво, но… Впрочем, о последнем я не стал упоминать, а остальными умозаключениями решил поделиться с Гейгером.

– Все может быть, – пожал плечами техник, рассмотрев представленные доводы, когда мы отошли от аэродрома на приличное расстояние. – Радиация убивает не сразу. А иные твари маловосприимчивы к ней. Насекомые, скажем, переносят без особого вреда дозы, от которых человек просто изжарится заживо.

– Это был не таракан. И не человек.

Комментарий Гейгера отчего-то вызвал у меня раздражение.

– Может, одна из тех мразей, что в Петушках расплодились? – поделился Балаган идиотской догадкой.

– Нет.

– Откуда такая уверенность? – подключился к разговору Ткач. – До самолета было не меньше двух сотен метров. Как ты вообще кого-то смог разглядеть? Ах, да, – припомнил он, посмотрев мне в глаза.

Умник, блядь.

– Высокая тощая тварь неподвижно наблюдает за нами посреди мертвого города и плевать хотела на радиацию, – нарочито серьезным тоном резюмировал Сиплый. – А у нее случайно не было косы на плечах?

– Тебе смешно? – я, сам того не ожидая, схватил острослова за горло и в следующее мгновение уже сидел на охуевшем от такого поворота медике верхом, приставив острие кинжала к нижнему веку его левого глаза.

Ткач и Балаган тут же ухватили меня за руки и попытались оттащить, но пальцы до того крепко сомкнулись на горле Сиплого, что он приподнялся следом, вцепившись левой рукой мне в запястье, а правой лихорадочно пытаясь вытащить пистолет из кобуры. Но в конце концов пальцы соскользнули, и горе-шутник оказался на свободе.

– Ты что творишь?! – прорычал капитан мне в ухо, продолжая вместе с Балаганом держать за руки.

– Псих!!! – взвизгнул Сиплый, ощупывая покрасневшую шею и тыча мне в рожу стволом. – Совсем ебнулся?!

– Ну? – Ткач встряхнул меня, пытаясь привести в чувство. – Остыл?

Как ни странно, остыл. Моментально. Черт. Даже не пойму, что нашло. Явно не раж. Помню все до мелочей, а вот причину…

– Да, порядок.

– Не пускайте его! – Сиплый отступил на пару шагов, продолжая трясти пекалем. – Блядь! Он же невменяемый!

– Точно порядок? – переспросил Ткач, заглянув мне в лицо.

– Точно.

– Хорошо.

Сомкнувшиеся на моих плечах «кандалы» разжались.

– Ой, зря вы так, – покачал головой Сиплый. – Предупреждаю, Кол, по-хорошему тебе говорю – держись от меня на расстоянии, – он прерывисто моргнул и потер тыльной стороной ладони левый глаз. – Ах ты ж!.. Веко проколол, скотина. Что с тобой такое?! Блядь! Как по башке дали, так совсем с катушек слетел!

– Не ори. Съешь пилюльку, – посоветовал разгоряченному медику капитан, после чего обратился ко мне: – Так что с тобой такое? Какого хера сейчас произошло?

Сказать правду? Развести руками, дескать, сам хуею с такого расклада? И дальше? Подтвердить опасения про катушки и невменяемость? Черт! А вдруг он прав? Нет-нет, так не годится. Разумнее будет изобразить возмущение. Ведь никого не убил. Пусть спишут на мой скверный характер. Бешеный, но по-своему адекватный выродок под боком – это лучше, чем непредсказуемый псих с приступами беспочвенной ярости за спиной.

– А то и произошло! Задрал уже этот мудак своими подъебками! – я сделал шаг вперед, тыча пальцем в Сиплого.