Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга вторая. Новеллы - Александр Бедрянец

Этим посланником был Рома из Таганрога. Время от времени он навещал в станице свою тётю. Для роли он подходил идеально – одетый по-городскому, умеющий культурно говорить, а главное не местный. Когда-то Коновалов выручил его из неприятной истории, поэтому он, не упираясь, согласился исполнить миссию на молзаводе. Рома жизнь знал, ситуация его не удивляла, а потому он даже не догадался, что это был розыгрыш.

Коновалову осталось обработать ещё одну марионетку. Это был Семён Давыдович, пятидесятилетний здоровенный мужик, обладатель жирного красного лица, толстых рук и мощного загривка. Он не походил на тонкого интеллигента, но чувства у него имелись, главным из которых, было чувство собственности. Коновалов рассчитывал именно на это чувство. Как и все люди подобного склада, Семён Давыдович был довольно флегматичен, но за внешней невыразительностью прятался живой и практичный ум, а в нужные моменты он становился быстрым и энергичным.

Одно время Коновалов работал недалеко от бойни, и иногда посещал это заведение, где и познакомился с Семёном Давыдовичем. Как-то во время перекура зашла речь о том, что Семён Давыдович может взять стоящего на месте быка за рога, и рывком свалить его на землю. Коновалов сказал, что животное можно уложить на землю без применения силы, и тут же это продемонстрировал. Он вошёл в загон, смело подошёл к бычку, пошлёпал его ладонью по лбу, поговорил с ним, поглаживая по шее, и вскоре бычок сам улёгся на землю. После этого Семён Давыдович Родиона сильно зауважал.

Заведующий бойней хлебный магазин игнорировал. На своей новенькой «шестёрке» он подъезжал прямо к пекарне, где и отоваривался, даже не вылезая из машины. В четверг, после работы Коновалов там его и подкараулил, сделав вид, что встреча случайна. Поздоровавшись, сказал,

– А хорошо, что я тебя встретил, Семён Давыдович. Разговор есть.

– Тогда садись в машину.

Они отъехали от ворот пекарни, и остановились под деревом в стороне от дороги. Семён Давыдович сказал,

– Если надумал ко мне на работу, то приходи.

– Нет, речь пойдёт о тебе.

– Что ж ты знаешь обо мне такого, чего не знаю я?

– Кое-что знаю. Недавно я был в нашем тресте …

– И где я, и где ваш трест?

– В общем, да. Но всё равно тебе будет интересно. Я там, в списках на квартиру увидел фамилию Брюханова. Это Анна Васильевна о сыне хлопочет.

– Того я не знал. А ты знаком с Анной?

– Я Женю знаю, а её нет. Но плохого о ней не слыхал. Красивая и достойная женщина. Тебе, Семён Давыдович позавидовать можно.

Красное лицо Семёна Давыдовича от удовольствия побледнело, и он сказал,

– Ты не рассусоливай, а говори в чём дело.

– Я не любопытный, и ваши отношения мне ни к чему. Тут другое. Анна Васильевна не знает, с кем связалась. Там профсоюзом заправляет некий Мылов. Поганый человек. Бабник. Сам-то из себя вылитый суслик в очках, а действует хитро. Женщине какой-нибудь путёвку организует, или что другое, а потом благодарность требует. Начинает с малого – коньячок марочный, поросёночек живой, а потом и до сладкого доходит.

Коновалов отметил, что внешне спокойный Семён Давыдович, при слове «поросёнок», согнул пятак, который до этого вертел в пальцах. Было ясно, что о поросёнке он знал, а теперь понял, для чего он потребовался. Коновалов продолжал,

– Слухи есть слухи, они доверия не вызывают. Только я своими глазами видел, как трестовский шофёр лупил его прямо в кабинете за свою жену и обзывал любителем поросятинки.

Но это ещё полбеды, Анна Васильевна женщина порядочная, и без сомнения его отошьёт. Беда в том, что трестом прокуратура интересуется. Неделю в документах рылись. А вдруг Мылов у них на заметке, и они только факта ждут? Чтобы с поличным. Женька у нас вообще не работает, значит, квартира незаконная. Только ордер получит, а они Мылова хлоп, и на цугундер! Мылов ладно, туда ему и дорога. А вот Анну Васильевну жаль. Она ж неопытная, затаскают простую душу. Конечно, если тебе это всё равно, то мне тем более.

– Нет, Родион, не всё равно, нет.

– Тогда слушай дальше. Наша секретарша сказала мне сегодня, что какая-то Брюханова дала ей письмо для передачи Мылову.

– Куда? В Ростов?

– Нет. Завтра у нас собрание, и он приедет сюда с докладом. Анне Васильевне об этом известно. Я думаю, что она передала приглашение в гости. Собрание закончится около трёх часов дня, и у Мылова будет время заехать. Но это я так думаю. А конкретно ты можешь узнать прямо у Анны Васильевны, а потом уж решать, как и что.

– Спасибо тебе Родион. Я разберусь. Я так разберусь с этим делом, что кому-то будет очень тошно.

На следующий день после обеда из Ростова прибыл жёлтый казённый «Москвич». Кроме водителя в нём был Мылов и давешняя девушка машинистка в роли его секретарши. Мылов немного нервничал, опасаясь неприятных вопросов. Хотя фингал почти сошёл, он был в тёмных очках на пол-лица. На пути в кабинет директора встретился Коновалов, и Мылов занервничал сильнее, но, как оказалось, напрасно. Коновалов вежливо поздоровался и сказал,

– Товарищ Мылов, вы уж простите меня, давеча я вёл себя грубовато. Я же не знал кто такой товарищ Крылов. Что вы хотите? Живём в деревне, людей не знаем.

Мылов успокоился. Он решил, что Коновалов нормальный человек, и, как всякий нормальный человек, убоялся Крылова и занял свой шесток. А когда Катя передала ему конверт с запиской от «какой-то красивой женщины», и он прочитал её, то настроение у Мылова поднялось на рекордный градус. Он понял, что здесь живут нормальные люди, соблюдающие правила в делах и отношениях.

Собрание шло рутинно и гладко. Даже самоотвод Жердева и избрание нового месткома прошли без шума. Про Ясыркина никто не заикнулся.

Когда собрание закончилось, и можно было уезжать, Мылов замешкался, и стал оглядываться вокруг. Неподалёку он заметил маячившего Коновалова, который как будто кого-то поджидал. Валентин Михайлович подошёл к нему, и как старого знакомого спросил,

– Коновалов, ты местный?

– Да, а что?

– Мне надо попасть на Конный переулок. Не расскажешь где это?

– По рассказам искать долго. Давайте я вам его покажу. Мне как раз в ту сторону надо.

– Отлично! Поехали!

Коновалов сел рядом с водителем и стал показывать дорогу. Вскоре они приехали. У перекрёстка Родион попросил остановиться, и сказал,

– Вот этот самый переулок. Какой номер?

– Сорок третий.

– Тогда вам налево. Здесь близко, а я тут выйду. Счастливого пути!

«Москвич» завернул налево, и метров через сто остановился против нужного номера. В переулке было ни души, не считая двух пробегавших собак. Мылов вылез и отправился за подарком. Возле калитки сорок третьего дома вместо красивой женщины стоял дюжий мужик. Около него лежал шевелящийся белый полотняный мешок. Мылов подошёл и поздоровался. Дюжий мужик в ответ спросил,

– Ты Мылов?

– Да.

– Говорят, ты любишь поросятинку?

В мешке хрюкнуло, а Мылову стало как-то не по себе. Процедура вручения шла не по правилам, и сильно не по правилам. Он неуверенно ответил,

– Ну, в общем, это …

– Тогда получи!

Семён Давыдович, а это был он, нагнулся за мешком, затем резко разогнулся, и Мылов получил страшный удар поросёнком в мешке по лицу. От этого удара он упал, задрав ноги, и немного проехал по земле. Встать он уже не смог. Поросёнок истошно завизжал и обгадился, что тут же сказалось на чистоте костюма Мылова, так как на дне мешка имелись дырки. В руках Семёна Давыдовича мешок с визжащим поросёнком превратился в невиданное оружие, которым он стал методично охаживать лежащего Мылова, приговаривая при этом,

– Получи поросятины, получи поросятины!

Машинистка наблюдала это избиение, закусив кулак и вытаращив глаза, а шофёр, не зная, что у этого бугая на уме, захотел смыться, но двигатель, как назло, не заводился. Когда поросёнок затих, Семён Давыдович отбросил его, и крикнул,

– Аннушка, принеси воду!

Тут же появилась Аннушка с ведром воды и кружкой. Семён Давыдович попил воды сам, а затем плеснул в лицо Мылову. Тот зашевелился и застонал. Семён Давыдович взял его за шиворот, посадил, и, глядя в лицо, сказал,

– Если бы я тебя вдарил кулаком, то убил бы. Ты понял?

Мылов что-то булькнул разбитыми губами и кивнул.

– А в следующий раз я двину тебя кулаком. Понял?

Кивок.

– А чтобы следующего раза не было, ты в своей конторе вычеркнешь из списков Брюханова. Понял?

Кивок.

– Запомни это хорошенько, и не откладывай на потом, а иначе до тюрьмы не доживёшь.

Семён Давыдович приволок за шкирку несчастного Мылова к машине, и сказал,

– Забирайте этого потаскуна, и чтоб я вас тут больше не видел. В других местах пусть свои шашни крутит.

Когда шофёр и машинистка затащили Мылова на заднее сиденье, подошёл Семён Давыдович и бросил туда дохлого поросёнка, сказав, что это подарок. Мотор завёлся, и они, наконец, поехали. Машинистка предложила отвезти Мылова в больницу, но он отказался. Всю дорогу девушка с восторженным ужасом оглядывалась на профорга. Кто бы мог подумать, что за этой невзрачной внешностью скрывался опытный ловелас?