Полковнику никто не пишет - Габриэль Гарсия Маркес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он прочитал письмо жене. Она одобрительно кивала после каждой фразы. Закончив читать, полковник положил письмо в конверт и потушил лампу.
– Ты мог бы попросить кого-нибудь перепечатать письмо на машинке.
– Нет, – отрезал полковник. – Мне уже надоело попрошайничать.
Полчаса он слушал, как стучит дождь по пальмовой крыше. На город обрушился настоящий потоп. После наступления комендантского часа опять где-то начало капать с потолка.
– Давно надо было это сделать, – сказала жена. – Свои дела всегда лучше вести напрямую.
– Это никогда не поздно, – сказал полковник, пытаясь определить, откуда капает. – Может быть, все решится раньше, чем истечет срок закладной на дом.
– Осталось всего два года, – сказала жена.
Он зажег лампу, чтобы найти течь, а обнаружив ее, подставил миску петуха и вернулся в спальню под резкий звук капель, ударяющихся о металлическое дно.
– Может быть, они решат дело до января, чтобы быстрее получить свои деньги, – сказал он и сам в это поверил, – К тому времени пройдет год со дня смерти Агустина, и мы сможем сходить в кино.
Она тихо засмеялась.
– Я уж и забыла, что это такое, – сказала она. Полковник попытался рассмотреть жену через москитную сетку.
– Когда ты в последний раз была в кино?
– В тридцать первом году, – сказала она. – Показывали «Завещание мертвеца».
– Драки там были?
– Неизвестно. В тот момент, когда призрак попытался украсть у девушки ожерелье, хлынул жуткий ливень.
Шум дождя убаюкал их. Полковник почувствовал слабую боль в желудке. Но это его не встревожило. Ведь он почти пережил еще один октябрь. Завернувшись в шерстяное одеяло, он уже спал, но вдруг очнулся, ощутив рядом хриплое дыхание жены. Она тоже проснулась.
– С кем ты разговариваешь?
– Ни с кем, – ответил полковник. – Я думал о том, что тогда, на совещании в Макондо, мы были правы, когда убеждали полковника Аурелиано Буэндиа не сдаваться. После этого все пошло под откос.
Дождь лил всю неделю. Второго ноября жена вопреки воле полковника отнесла цветы на могилу Агустина[1].
Когда она вернулась с кладбища, у нее начался новый приступ. Он оказался гораздо тяжелее, чем четыре октябрьских, которые полковник не надеялся пережить. Больную навестил врач. Покидая ее комнату, он громко сказал:
– Была бы у меня такая астма, я бы не беспокоился. Во всяком случае, заходил бы сюда в последнюю очередь. – Но потом поговорил с полковником наедине и прописал больной строгий режим.
У полковника тоже наступило обострение. Он часами сидел в уборной, обливаясь холодным потом и чувствуя, как гниют и распадаются на куски его внутренности.
– Все дело в зиме, – уговаривал он себя, чтобы не впасть в отчаяние. – Положение изменится, когда кончится дождь.
Он и в самом деле верил, что, когда придет письмо, оно застанет его в живых.
Настал его черед заниматься хозяйством, иначе говоря, каким-то образом сводить концы с концами. То и дело приходилось, сжав зубы, выпрашивать кредит в соседних лавочках.
– Только до следующей недели, – говорил он, не веря собственным словам. – В пятницу я должен получить кое-какие деньги.
Когда у жены кончился приступ, она была поражена его внешним видом.
– От тебя остались кожа да кости.
– Собираюсь повыгоднее продать себя, – сказал полковник. – Уже получил заказ от фабрики кларнетов.
Он держался только надеждой на письмо. Изможденный, страдающий от боли в суставах и бессонницы, он разрывался между домашними делами и петухом. Во второй половине ноября петух остался на два дня без маиса, и полковник уже думал, что тот окочурится, но тут вспомнил о горсти фасоли, которую повесил над плитой еще в июле. Он быстро вылущил стручки и положил петуху в миску сухие фасолевые зерна.
– Поди сюда, – позвала жена.
– Сейчас, – откликнулся полковник, следя за петухом. – Для хорошего аппетита нет плохой еды.
Он подошел к жене, которая пыталась приподняться в кровати. От нее исходил запах лекарственных трав. Отчеканивая каждое слово, она сказала:
– Ты немедленно избавишься от петуха.
Полковник знал, что такой момент неизбежно наступит. Он ждал его с того самого вечера, когда убили сына и он решил оставить петуха. Так что долго раздумывать ему не пришлось.
– Теперь уже не имеет смысла, – сказал он. – Через три месяца начнутся бои, и тогда мы сможем продать его гораздо дороже.
– Дело не в деньгах, – сказала жена. – Когда придут ребята, скажи им, пусть забирают петуха и делают с ним, что хотят.
– Я держу его из-за Агустина. Вообрази, с каким видом он рассказывал бы нам о победе петуха.
Жена представила себе счастливое лицо сына.
– Эти проклятые петухи его и погубили! – закричала она. – Если бы третьего января он остался дома, то, может быть, ничего страшного и не случилось бы.
Она указала костлявым пальцем на дверь и продолжила:
– У меня до сих пор в глазах стоит, как он собирался уходить с петухом под мышкой. Я умоляла его не ходить, а он рассмеялся: «Оставь эти страхи! Сегодня вечером мы будем купаться в деньгах».
Она в изнеможении откинулась на кровать. Полковник осторожно подложил ей под голову подушку. И его глаза встретились с ее глазами, так похожими на его собственные.
– Постарайся не двигаться, – сказал он, слыша, как что-то свистит у нее в груди. Женщина впала в забытье. Когда она снова пришла в себя, ее дыхание стало немного ровнее.
– Все это из-за того, что мы недоедаем, – сказала она. – Грех отрывать от себя кусок хлеба, чтобы накормить петуха.
Полковник вытер ей лоб уголком простыни.
– Три месяца как-нибудь продержимся.
– А что мы будем есть до тех пор?
– Не знаю, – сказал полковник. – Но если бы нам было суждено умереть с голоду, мы бы давно уже умерли.
Между тем петух, живой и здоровый, стоял у пустой миски. Увидев полковника, он тряхнул головой и произнес гортанный монолог почти человеческим голосом. Полковник заговорщически подмигнул ему.
– Жизнь – нелегкая штука, приятель.
Полковник вышел на улицу. Он бродил по городу, погрузившемуся в сиесту, ни о чем не думая и даже не пытаясь убедить себя в том, что выход из положения непременно найдется. Полковник шагал по пустынным улицам до изнеможения. И только тогда он повернул к дому. Заслышав шаги, жена позвала его.
– Чего тебе?
Она ответила, не глядя на него:
– Мы можем продать часы.
Полковник уже подумывал об этом.
– Уверена, что Альваро без разговоров выложит за них сорок песо. Помнишь, как он с ходу купил швейную машинку?
Она имела в
