Полковнику никто не пишет - Габриэль Гарсия Маркес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это не лихорадка, – солгал он. – Мне опять снилась паутина.
Как всегда после приступа, к жене вернулась ее неуемная энергия. За утро она успела все перевернуть в доме вверх дном и переставить все вещи, за исключением часов и картины с нимфой. Она была настолько миниатюрной и гибкой, что, когда перемещалась по дому в своих вельветовых тапочках и глухом черном платье, то казалось, будто она наделена способностью проникать сквозь стены. Но ближе к полудню она вновь обретала свой обычный вид и вес. В кровати ее почти не было заметно. Однако теперь, двигаясь между горшками с папоротниками и бегониями, она наполняла своим присутствием весь дом.
– Если бы уже прошел год со дня смерти Агустина, я бы сейчас запела, – сказала она, помешивая ложкой в кастрюле, где варились нарезанные кусочками все разнообразнейшие плоды, какие только способна рождать эта тропическая земля.
– Если хочешь петь – пой, – сказал полковник. – Это полезно для желчного пузыря.
Врач пришел после обеда. Полковник с женой пили кофе на кухне, когда он распахнул входную дверь и крикнул:
– Ну что, больные, живы еще?
Полковник шагнул ему навстречу.
– Не радуйтесь, доктор. Я всегда говорил, что ваши часы спешат.
Женщина ушла в спальню готовиться к осмотру. Врач с полковником остались в гостиной. Несмотря на жару, полотняный костюм врача выглядел безупречно. Когда женщина сообщила, что готова, врач встал и протянул полковнику конверт с несколькими листками, сказав при этом:
– Во вчерашних газетах об этом – ни слова.
Полковник так и предполагал. Это была сводка последних событий в стране, отпечатанная на мимеографе и предназначавшаяся для нелегального распространения. Сообщения о вооруженном сопротивлении в центральных областях. Полковник был потрясен. Десять лет чтения запрещенной литературы так и не научили его тому, что самые поразительные новости еще впереди. Когда врач вернулся в гостиную, полковник уже все прочитал.
– Эта пациентка здоровее меня, – сказал врач. – С такой астмой я готов прожить сто лет.
Полковник хмуро посмотрел на него и, помолчав, протянул конверт, но врач его не принял.
– Передайте другим, – сказал он тихо.
Полковник убрал конверт в карман брюк.
– В один прекрасный день я умру, доктор, и захвачу вас с собой в ад, – сказала больная, вернувшись в гостиную. В ответ врач лишь молча продемонстрировал свои изумительные зубы и размашистым движением приставил к столу стул. Потом извлек из чемоданчика несколько пузырьков с бесплатными образцами новых лекарств. Женщина тем временем направилась на кухню.
– Подождите, я согрею вам кофе.
– Нет уж, большое спасибо, – сказал врач. – Я не позволю вам отравить меня.
Женщина в кухне засмеялась. Закончив заполнять бланки, врач зачитал рецепт вслух, так как знал, что никто не сможет разобрать его почерк. Полковник изо всех сил старался сосредоточиться. Вернувшись в гостиную, женщина поняла по лицу мужа, что минувшая ночь не прошла для него бесследно.
– Сегодня под утро его залихорадило, доктор. Почти два часа бредил о гражданской войне.
Полковник вздрогнул.
– Это не лихорадка, – упрямо стоял он на своем. – Кроме того, когда я почувствую, что мои дела действительно плохи, я не стану ни на кого рассчитывать. Сам себя выброшу на помойку.
И отправился в комнату за газетами.
– Спасибо за цветы, – сказал врач.
До площади они дошли вместе. Воздух стал сухим. Асфальт начал плавиться от жары. Прощаясь с врачом, полковник еле слышно, почти не раскрывая рта, спросил:
– Сколько мы вам должны, доктор?
– Пока нисколько, – сказал врач и похлопал его по плечу. – Вот когда петух победит, пришлю вам гигантский счет.
Полковник держал путь в портняжную мастерскую, чтобы передать листовки друзьям Агустина. Мастерская стала для него единственным пристанищем с тех пор, как его товарищи по партии были убиты или высланы из города и он превратился в одинокого старика, единственной заботой которого было встречать по пятницам почту.
Дневная жара придала сил его жене. Расположившись на балконе среди бегоний, она поставила перед собой сундук, в котором хранилась совсем уже ветхая одежда, и снова творила чудо, создавая новые вещи из ничего. Воротнички из рукавов, манжеты из спинки и замечательные квадратные заплатки из пестрых лоскутков. Со двора доносилось монотонное стрекотание стрекозы. Отяжелевшее солнце потихоньку сползало к горизонту, но женщина не видела, как оно умирает за бегониями. Она подняла голову только вечером, когда полковник вернулся домой. Она сдавила шею обеими руками, потянулась и сказала:
– Мозги у меня уже ничего не соображают.
– А когда они соображали? – буркнул полковник; потом, вглядевшись в жену, с головы до ног украшенную цветными лоскутьями, добавил:
– Ты похожа на дятла.
– Поневоле сделаешься дятлом, чтобы одеть тебя, – сказала она и развернула рубашку, сшитую из трех кусков разного цвета. Только манжеты и воротник были одинаковыми. – Когда пойдешь на карнавал, тебе достаточно будет скинуть пиджак.
Ее слова заглушил звон колоколов, созывавших к вечерне.
– И возвестил ангел Господень Марии… – громко произнесла она слова молитвы, направляясь вместе с одеждой в спальню. Полковник побеседовал с детьми, зашедшими проведать петуха по дороге из школы. Потом вспомнил, что на завтра у них нет маиса, и пошел в спальню попросить денег у жены.
– По-моему, там оставалось всего пятьдесят сентаво, – сказала она.
Она держала деньги под матрасом, завязывая их узлом в уголке платка. Деньги эти были выручены за швейную машинку Агустина. На протяжении девяти месяцев они тратили их, сентаво за сентаво, на собственные нужды и на нужды петуха. Сейчас у них оставалось только две монеты по двадцать сентаво и одна в десять.
– Купишь фунт маиса, – сказала жена. – А на оставшееся купи кофе на завтра. И четыре унции сыра.
– И позолоченного слона, чтобы повесить на двери, – продолжил полковник. – Да один только маис стоит сорок два сентаво.
Она задумалась.
– Петух – животное, а стало быть, может потерпеть, – осторожно начала она, но выражение лица полковника заставило ее умолкнуть.
Полковник сел на кровать, уперся локтями в колени и, позвякивая монетами в кулаке, после паузы произнес:
– Будь моя воля, так я сегодня же приготовил бы из него рагу. За пятьдесят песо можно заработать великолепное расстройство желудка. – Он на мгновение умолк, прихлопнул комара на шее. Взгляд его передвигался по комнате, следуя за женой. – Ребята уже откладывают деньги, чтобы поставить на нашего петуха.
Теперь задумалась жена. Она бродила по комнате, разбрызгивая средство от насекомых. Полковнику вдруг почудилось, что она созывает на совет домашних духов. Но вот жена отставила распылитель на маленький алтарь с литографиями, и ее глаза цвета меда
