Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

— Глеб, — сказал Соколов, настороженно глядя на Ильина, — у меня к тебе просьба, не делай резких движений.

Помощник участкового пятился в сторону выхода, не сводя с Железного дула своего пистолета. Чекист не шелохнулся, почувствовав, что старший лейтенант прав и не без досады предоставил подопечному Соколова возможность сбежать из зала испытаний.

Ополоумевший от страха Ильин, который, возможно, и сам не ожидал от себя, что сделает столь точный и роковой для профессора выстрел, опрометью вылетел в коридор и слегка замедлил бег, заметив статную фигуру человека в чёрном старомодном костюме с копной ослепительно белых волос, стоявшего спиной к нему, повернувшись к закрытым дверям лифта.

— Эй, урод, с дороги! — крикнул Ильин во всю глотку, но тот даже не сдвинулся с места.

— Ты что, не понял? — теряя всякое самообладание, Ильин на ходу прицелился ему прямо в голову. — Если не отойдёшь, ты покойник!

На этот раз незнакомец отреагировал, обернувшись, и младший лейтенант увидел нечеловеческие кроваво-красные глаза, которые, казалось, проникали прямо в душу, вызвав у полицейского новый приступ параноидальной тревоги, ужаса и неотступно сопутствовавшей им тупой бессмысленной злобы.

— Чёртов ты бес! — выкрикнул он, разряжая магазин пистолета в альбиноса.

Казалось, все оставшиеся в магазине семь пуль попали в цель, по логике иначе и быть не могло. Однако альбинос остался жив и продолжал смотреть на него всё с той же холодной издёвкой в красных демонических глазах. Ильин застыл на месте, безвольно опустив пистолет, — он не мог поверить в произошедшее, ведь промахнуться с расстояния в пять шагов не мог даже он.

Пока длились секунды этой немой сцены, он успел истечь потом, словно попал в парилку и не сразу понял, что на самом деле это было вовсе не от возбуждения и страха. Воздух вокруг него вполне реально нагрелся до температуры в пятьдесят или шестьдесят градусов по Цельсию, если не больше и, судя по всему, продолжал нагреваться. Вскоре Ильин уже не мог дышать, его обдало сильнейшей волной жара, словно от невесть откуда взявшегося, невидимого костра. Пистолет раскалился в его руке и обжёг ладонь, но Ильин продолжал сжимать его в каком-то трансе. Казалось, альбинос загипнотизировал его своим пронизывающим взглядом. Внезапно, в воздухе возникло что-то ослепительно яркое, цвета вспышки молнии, ярко-синий пульсирующий портуберанец, зависший в пространстве, напоминавший одновременно нечто живое и в то же время искусственное, не существующее в природе.

Неожиданно этот сверкающий сгусток, очевидно, невероятно насыщенной энергией материи, излучавший ярко-синее свечение, словно выстрелил из невидимого орудия, обрушившись на Ильина со скоростью и мощью реактивного снаряда. Как только от бывшего полицейского остались лишь какие-то ошмётки обгоревшей плоти и горстка пепла, исчезли и остатки энергетического сгустка, будто испарившись или уйдя сквозь стены.

Не выказав своим видом ни единой эмоции, связанной с происшедшим, альбинос повернулся и спокойно вошёл в открывшийся лифт. На этом ярусе он видел и слышал достаточно: профессора обезвредил другой, так что ему не понадобилось прикладывать усилия на то чтобы сделать это самому. Теперь нужно было бросить все силы на главное, ради чего он и покинул своё столь опостылевшее ему логово: выбраться наверх, увидеть солнце и пройти, наконец, по Земле.

Кабина неторопливо начала поднимать его на верхний этаж, туда, где находился главный выход из подземного сооружения научного института.

4

Пришвин до сих пор не мог ясно отдать себе отчёт в том, что творится кругом и что происходит с ним самим, какие таинственные силы вмешались в реальную жизнь и чего они хотят? Пока очевидно было лишь одно: то, что он увидел в пустой полумрачной комнате было только началом. Его уже начал охватывать суеверный страх, ведь один только вид чёрного ящика, самостоятельно передвигающегося по полу, мог однозначно навести на мысли о чём-то сверхъестественном.

Внезапно ни с того ни сего взорвалась лампочка под потолком, и свет в помещении погас. Впрочем, ненадолго, ибо вскоре появился совершенно иной источник света, — как ни странно, это оказался тот самый чёрный ящик, который начал излучать какое-то таинственное серебристое сияние.

Секундой позже в тёмной комнате началось что-то совершенно необъяснимое. В первый момент Косте показалось, что он мгновенно перенёсся в какое-то другое помещение, оставаясь между тем сидеть в нелепой позе молящегося на полу. Помещение казалось как минимум раза в три больше той комнаты, где он прежде находился. Там, где раньше висел простой круглый плафон, теперь заискрилась неестественно ярким светом огромная хрустальная люстра. Где-то вдалеке виднелось приоткрытое окно, за которым сиял на светло-сером фоне пасмурного неба диск солнца странного бледного оттенка. Массивная мебель, стоявшая у дальней стены, могла быть сделана, скорее всего, в позапрошлом веке и казалась почти чёрной. Странная мебель, неправдоподобно яркая люстра и пугающе холодное солнце… Но даже не это было столь удивительно!

Напротив, у большого рабочего стола, сделанного в том же старинном забытом стиле, что и мебель, стоял высокий человек лет сорока в белом халате и, скрестив руки на груди, напряжённо вглядывался в сторону Кости пронзительными, похожими на блестящие осколки стекла, серыми глазами. От этого взгляда журналисту стало слегка не по себе. Но как оказалось, это было лишь начало увлекательного шоу.

Незнакомец зашевелил губами, и раздался его голос, — как ни странно, казалось, он донёсся не со стороны самого человека, а из глубины чёрного ящика. И только теперь Пришвин начал что-то понимать. Из чёрного ларца в разные стороны были направлены несколько лучей света, при этом, вероятно, методом хитрой геометрической проекции воссоздавалось изображение того обширного помещения, которое увидел Костя: в целом всё это напоминало трёхмерную картинку виртуальной реальности, визуальную иллюзию, искусственно созданную при помощи какого-то сложного телескопического прибора. Видимо, чёрный ящик использовался как проектор, отображавший заснятые кадры в трёхмерном объёмном варианте, но это было настолько реально, что захватывало дух! Надо же, он едва не заговорил с незнакомцем, голос которого, видимо, так же, как изображение, был всего лишь записан на какой-то носитель, спрятанный в загадочном чёрном монолите. Кстати, отсюда и эффект бесцветности и сильного зрительного контраста — запись была попросту чёрно-белой. Как бы то ни было, такого Пришвин ещё не видел!

— Рад вас приветствовать, кто бы вы ни были, — донёсся голос незнакомца из динамика внутри чёрного ящика.

В целом, впечатление от записи было довольно сильное, голос сохранился так, будто он звучал почти наяву; наверное, единственное, что непривычно резало слух, так это довольно сильный акцент, выдававший в нём иностранца. Сам незнакомец (или, скорее, его изображение) оставался всё так же отталкивающе