Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

по-видимому, здесь играла главную роль. Обладатель этого сверхъестественного устройства мог направить пламя, куда хотел, заставить его буйствовать и тут же утихомирить, превратить в изрыгающий лаву вулкан или сжать до размера футбольного мяча, зависшего в воздухе и ждущего дальнейшего приказа. В эти моменты плазма напоминала живое существо, которое преображалось по желанию Пришвина, а он был его хозяином, державшим его на цепи.

Ему так понравилась эта игра, что он забавлялся с плазменным клинком, наверное, с четверть часа, забыв обо всём на свете. Костя опомнился, лишь когда понял, что, не дождавшись конца этой забавы, учёный сказал, видимо, ему в напутствие несколько слов, и проектор чёрного ящика отключился.

Этими словами были:

— Инструктаж окончен. Удачи в бою!..

5

Теперь в подвал, тот самый злополучный подвал, где он уже когда-то побывал! Профессор Сафонов услужливо открыл дверь, ведущую в коридор, и, увидев плазморез, только улыбнулся, кивнув Косте, и вместе с Лидией отошёл на безопасное расстояние, пропуская его к лифту.

Кивнув в ответ учёному, журналист шёл по коридору, чувствуя сильную нервозность — спускаться в обитель ужасающих и сверхъестественных, по словам старого энтомолога, тварей, откровенно говоря, было страшновато, даже если у тебя в руках такая сила, как плазморез. Пришвин уже научился довольно сносно владеть тем необузданным существом, которое, будто джинн из лампы, могло вырваться из сопла плазмореза, когда ему вздумается. Он даже научился успокаивать его, заставляя прятаться обратно в лампу джинна.

Оказавшись на нижнем этаже, где находилась дверь в подвал, Костя сразу понял, что стряслась беда — он едва не споткнулся об останки Саввы Багрова, лежавшие недалеко от входа в лифт. Его тело было буквально изодрано в клочья, стены были в свежей крови, на полу множество окровавленных следов самых невероятных звероподобных существ, которыми некогда кишел подземный каземат. Дверь в подвал оказалась распахнутой настежь, но пока Пришвин не заметил и не услышал ни одной особи, которые, вероятно, успели попрятаться во все возможные щели. Однако эта тишина вызывала тревогу, и могла быть всего лишь временным затишьем.

Когда он спустился в подвал, плазморез не изрыгал ни искры из своего чрева, но Костя не торопился слепо двигаться дальше. Первую минуту подвал был погружён в зловещую тишину, клетки казались закрытыми, а невидимые твари, должно быть, скрывавшиеся в них во мраке — необычайно тихими. Однако стоило Пришвину сделать шаг вперёд по коридору, ведущему между рядами клеток, как из дальнего конца прохода, из полутьмы на него надвинулась громоздкая причудливая тень. Пришвин узнал в ней своего недавнего соседа по клетке, куда его упрятал профессор Волков. Однако тот был отнюдь не один; подвал оказался кишащим разношёрстной стаей тварей хоть и разной величины, но, как выяснилось, одинаковой степени озлобленности. Вся эта стая в один миг окружила Пришвина, щёлкая зубами и царапая по бетонному полу длинными когтями, по-видимому, с единственным намерением. Они словно ждали того момента, когда огромная тень Зверюги ляжет на их новую жертву, прежде чем подобно падальщикам накинуться на неё самим.

Словно в ответ на эту явную угрозу плазморез ожил со столь невиданной мощью, которой Костя и не ожидал. В разные стороны из сопла рукояти посыпались огненные стрелы: тех тварей, что помельче они убивали с первого раза. На тех, кто покрупнее плазморез направлял, соответственно, дозы плазмы помощнее, и Пришвину оставалось наблюдать, как мутантов разрывает на куски или они превращаются в обугленные головёшки, а в воздухе, будто в насмешку над ними, бросаются в дикий пляс языки отливающего сверхъестественной синевой, поистине дьявольского огня, озаряя всё кругом таинственным смертоносным сиянием.

Тварь по кличке Зверюга была самой крупной из мутантов; плазморез, словно рассчитав габариты существа, выбросил из сопла с дюжину огненных зарядов, которые на секунду зависли в воздухе, затем слились в некое подобие дышащего жаром огненного шара размером с пушечное ядро, озарившего весь подвал ослепительным светом. Со стороны могло показаться, что Пришвин не участвует в этой битве, но на самом деле его участие было таким же, как у стрелка, наводящего прицел и нажимающего на спусковой крючок, просто он нажал на него силой воли. Костя и сам не смог бы объяснить, как это происходит, но стоило ему увидеть угрожающего ему мутанта, плазморез делал своё дело, непонятным образом вычисляя, наводя прицел и убивая противника, где бы он ни находился, но только, как сказал Вольф Моруа, «в пределах четырёх железобетонных стен».

Огненный шар всё ещё висел в пространстве, вращаясь и пульсируя, словно нечто живое — Пришвин нарочно затормозил его движения, вновь проверяя способен ли он контролировать мысленно это столь смертоносное орудие убийства, находившееся в его руках. Зверюга бесстрашно приближался, — как бы ни был ярок и опасен огромный светящийся шар, видимо, вкус человеческой крови оставил мутанту на редкость приятные воспоминания, и его намерения были ясны. Ещё несколько шагов, и, оказавшись совсем рядом, монстр взмахнул когтистой лапой, пытаясь достать до Пришвина, однако огненный шар не реагировал… Лишь когда в последний момент, проявив чудеса выдержки и мужества, Костя мысленно метнул его прямо в Зверюгу, шар исполнил своё предназначение, и кровавые куски мутанта разбросало в самые дальние углы подвала.

Теперь путь был свободен, и Пришвин, упрятав опасного джинна обратно в лампу, двинулся дальше.

В конце подвала действительно оказался ещё один подъёмник, как обещал ему профессор Сафонов. Казалось, погружённая во мрак шахта вела в самую Преисподнюю. Пришвин не стал медлить и, крепко сжимая в руке плазморез (ему больше понравилось именно это название оружия, так же как и его изобретателю), нажал кнопку спуска.

Подъёмник спустился ещё метров на десять и встал почти напротив автоматической двери, напоминающей раскрытый зёв подземного чудовища. Подземелье гостеприимно приглашало войти, но прежде чем это сделать, Костя помедлил. Неожиданно ему послышались какие-то странные звуки в тишине, будто кто-то назойливо шептал неразборчивые слова… или стонал… или угрожающе шипел из темноты. От всего этого могли снова сдать нервы, но Пришвин не торопился делать поспешные выводы. Он вспомнил, что кто-то предостерегал его о навязчивых голосах.

Очень скоро он разобрал отчётливые слова, как будто кто-то настойчиво шептал ему прямо в ухо:

— Уходи отсюда!.. Сгинь! Здесь опасно, ты умрёшь! Тебя ничто не спасёт…

Одни и те же слова повторялись снова и снова и, наверно, могли повторяться ещё долго, если бы Пришвин, отбросив все сомнения и страхи, смело не шагнул в раскрытую дверь.

По ту сторону стелился кромешный мрак, будто на дне колодца; идти можно было только наощупь,