Утро без рассвета. Сахалин - Эльмира Нетесова

Яровой видел, как усмехнулся Беник.

— Так, в библиотеке лагеря на Колыме ему попалась книжка американского писателя Гарри Райта «Свидетель колдовства». В этой книге автор описывает наблюдаемые им случаи лечения иглотерапией… Но предусмотрительный врач не дал в книге схемы жизненно важных точек. И Клещ потерял к книге интерес. На последней странице ее он написал: «мура». То есть— чушь. Не обошел своим вниманием подсудимый и рассказы известного всем нам английского писателя Конан-Дойля, рекомендуемые для детей среднего и старшего школьного возраста. В этих рассказах имеются описания множества убийств и методов их раскрытия. Подсудимый по кличке Клещ целых три месяца держал у себя сборник рассказов. Внимательно изучал его. Но все же большее предпочтение отдал другой книге, выпущенной в тысяча девятьсот двенадцатом году о работе «Сюртэ» — так называлась возникшая в тысяча восемьсот девятом году французская криминальная полиция. Конечно, особую симпатию подсудимого не могла не вызвать личность первого шефа «Сюртэ» — Эжена Видока. Дело в том, что до того, как стать во главе французской криминальной полиции, Эжен Видок сам был одним из опаснейших преступников. Несколько раз этот авантюрист приговаривался к каторжным работам и совершал дерзкие побеги из тюрем. Там, в тюрьмах, Эжен Видок прошел школу обучения у представителей французского клана убийц Корню. Члены этого клана воспитывали убийц даже из своих детей. А чтобы те быстрее привыкали к своему будущему ремеслу, им для игры давали головы мертвецов… Впоследствии, перейдя на сторону властей и возглавив «Сюртэ», Видок строил свою работу по принципу: «Только хорошо знающий преступный мир — может побороть преступление». Близкое знакомство с преступным миром, тысячи мистификаций, тайные проникновения в банды, водворение сотрудников «Сюртэ» под видом заключенных в камеры тюрем, их мнимые побеги и даже инсценированная смерть— все это позволило Видоку ликвидировать притоны или, как их еще называют, «малины», в которые до этого не смел сунуться ни один мировой судья, ни один полицейский инспектор. Только за первый год работы Видок с двенадцатью сотрудниками арестовал восемьсот двенадцать убийц, взломщиков, грабителей и мошенников. Некоторые из раскрытых Видоком преступлений были описаны в книге, которая попала в руки подсудимому. И одним из методов убийств, который был в арсенале клана Корню, воспользовались подсудимые. Это тоже не случайно. Отбывая наказание в местах лишения свободы, они имели возможность встречаться с осужденными за убийства. Знали не только о самих преступлениях, но и о том, как они раскрывались. А значит, знали, имели представление о профессиональном уровне следователей. Знали, что практически все убийства, совершенные обычными способами, раскрываются. Поэтому и решили воспользоваться необычным, забытым… Евдокимова оба подсудимые выследили с помощью бывшей подружки Клеща Русаковой. Эта женщина, известная в преступном мире довоенной Одессы под кличкой Гиена, прилетела в Ереван на деньги, высланные Клещом. Вскоре она разыскала Евдокимова. Это оказалось несложным делом.

Русакова знала о характерной примете — точке на щеке, которая была вытатуирована Евдокимову заключенными, как клеймо доносчику. Евдокимов быстро обратил внимание на одинокую, обеспеченную женщину, которая «любила пожить». Легко тратила деньги, прекрасно одевалась, любила рестораны. Он не знал, что она «охотится» за ним. И решил пожить за ее счет, поскольку был жаден на деньги и искал женщину, чтобы женившись, сменить фамилию на ее, и, тем самым, скрыться навсегда от возможных преследований. Русакова тоже мечтала скрыть свое прошлое сменой фамилии. Чтоб «выплыть» в другом месте уже в новом качестве. Пусть вдовою, но без прошлых хвостов. И она задумала выйти замуж за Евдокимова до того, как в Ереван нагрянет Клещ. О ее прошлом Евдокимов, разумеется, ничего не знал. И не интересовался им, чтоб не нарваться на встречные расспросы. Я, когда вопрос о совместной жизни был решен, встала дилемма — какую фамилию надо носить? Возник спор, вызвавший обоюдное подозрение. В доказательство тому — трехдневная размолвка между Евдокимовым и Русаковой. А также письмо Гиены своей соседке с жалобой, что ее избранник решил взять ее фамилию, из-за чего Зое трудно будет скрывать свое прошлое. Но… Время работало не на них. Ибо подсудимые вместе со свидетелем получили возможность приехать в Ереван. Я хочу немного остановиться на том, как им это удалось. На первый взгляд, все трое прекрасно работали. Выполняли и перевыполняли нормы и задания. Но для чего? Конечно, не из-за заработков! И не для того, чтобы реабилитировать свое прошлое! Не из самосознания. Даже это делалось в преступных целях! Сделав обязанными себе некоторых руководителей, подсудимые воспользовались их зависимостью от себя! Для тех, к сожалению, существовали только планы и нормы! Их не интересовало, кто их выполнял. Из-за приписок и премий они попустительствовали подсудимым. И, призванные следить за соблюдением режима поселения, помогли его нарушить. Подсудимый по кличке Клещ не остановился даже перед поджогом жилого барака с целью завладения чужими документами. И, истребовав для себя время для отлучки на работе, подсудимые и свидетель прилетели в Ереван.

Студенты спешно записывали что-то в свои блокноты. Яровой оглядел зал. И продолжил:

— К этому времени недоразумение между Русаковой и Евдокимовым было улажено. Понявшая, что изменить свою фамилию ей не удается, Гиена решила выполнить свою работу, обещанную Клещу.

Она позвала к себе Евдокимова, заблаговременно сообщив прилетевшим место и час встречи. Те пришли по указанному адресу глубокой ночью. Дверь в комнату Русаковой была преднамеренно отперта. Евдокимов спал. Вошедшие в комнату сегодняшние подсудимые приказали Русаковой оставить их наедине со своим врагом. Та оделась в потемках. И подсудимые, «запеленав» спящего Авангарда в одеяло, каким он был до того момента укрыт, защекотали его зубной щеткой. Сопротивляться, отбиваться от подсудимых Евдокимов не мог. К тому же его сдерживали славившиеся во всех одесских «малинах» цепкие руки Клеща. А Евдокимов был отнюдь не богатырского сложения. К тому же и крикнуть он не мог. Рот ему был заткнут кляпом из полотенца. Незащищенными оставались только ступни ног. Подсудимые знали еще по совместному пребыванию в местах лишения свободы о том, что Авангард боялся щекотки. А вооруженный опытом Эжена Видока Клещ знал, что основные точки раздражения при щекотке находятся на ступнях ног человека. В эти тонкости был посвящен и подсудимый по кличке Муха. Ему, неуравновешенному по натуре, Клещ не доверил держать Евдокимова, опасаясь, как бы он, потеряв над собою контроль, не убил его прежними методами своими — со следами насилия на трупе. Именно потому сам держал Скальпа, покуда Муха водил щеткой по голым ступням ног Евдокимова. При подобном воздействии, согласно описаниям, у человека начинается истерический смех. Но он глушился в данном случае полотенцем. При дальнейшем воздействии наступает торможение работы сердечных клапанов и затем следует смерть. Что произошло и в данном случае.

— Брехня все это! — бросил Муха.

Яровой, не обратив внимания, продолжал:

— Когда подсудимые поняли, что Евдокимов мертв, они включили свет. Это послужило сигналом для находившейся в то время во дворе Русаковой. Она вошла в комнату. Увидев Авангарда мертвым, поняла все и, боясь его участи, помогла его одеть. Но… До этого, в потемках, когда одевалась сама, она впопыхах надела на свои ноги носки Евдокимова. Сама того не заметив. И, не найдя его носков, надела Авангарду ботинки на босые ноги. Конечно, это обстоятельство сразу насторожило следствие еще при осмотре трупа. Ведь практически никто не ходит без носков вообще и в марте, в частности. В данном случае, как было установлено позже, убитый был человеком бережливым к собственному здоровью и до педантизма аккуратным в одежде. Теперь я остановлюсь на доказательствах, в том числе и вещественных, и следах сокрытия убийства.

Когда Евдокимов был одет, подсудимые позвали в комнату сегодняшнего свидетеля Владимира Журавлева. Увидев мертвого Скальпа— такой, как вам уже известно, была уголовная кличка Авангарда Евдокимова— Владимир испугался. Ведь ему было сказано подсудимым еще перед поездкой, что с Евдокимова нужно взять выкуп. И чем больший, тем лучше. Было сказано, что убивать Скальпа никто не намерен еще и потому, что никому не охота снова попадать за решетку. А куш, который нужно сорвать, должен окупить годы лишения свободы, ведь у всех троих заканчивались сроки поселения, а при выходе на свободу понадобятся деньги. Именно потому Журавлев, находясь во дворе дома на «стреме», был спокоен. Здесь же, в комнате, ему было сказано, что у Скальпа денег при себе не было. И платить он отказался. Еще и пригрозил обратиться куда следует за вымогательство. А чтобы Евдокимов не «заложил» всех, а на этот счет имелись основания, его и «пришили». Так было сказано свидетелю. И добавлено, что сделано это не только в их, а и в его интересах. Заяви Евдокимов в милицию— отвечать бы пришлось всем. Журавлева послали найти какой-нибудь транспорт, чтобы вывезти труп Евдокимова. Владимир видел во дворе дома садовую тележку, на которой хозяева возили землю, и предложил ею воспользоваться. Подсудимые положили труп в тележку вместе с одеялом и решили сбросить его где-нибудь поблизости. В обрыв или в реку. Но Русакова заупрямилась. И не согласилась. Объяснив, что в этом районе ее неоднократно видели с Авангардом. Найдя его мертвым, прежде всего заподозрят ее и начнут искать. Если даже она не сознается, сделают запрос в Одессу. А там о ее прошлом знают. Сообщат. И тогда начнут «копать». И подсудимые, послушавшись совета, отвезли Евдокимова на другой конец города, где Гиена никогда не появлялась. Там труп оставили в подъезде первого же недавно заселенного дома. Но не просто оставили. Чтобы инсценировать отсутствие каких бы то ни было посягательств на жизнь или кошелек Скальпа, в карман ему были вложены пятьсот рублей. Старые обычные часы Евдокимова были подменены новыми золотыми часами Клеща. Тем самым подсудимые, как им казалось, напрочь отмели версии о нападении и возможном убийстве Евдокимова. Добавлю, что часы были подменены не случайно. На старых часах Авангарда было треснутое стекло. Могло возникнуть подозрение о том, что перед смертью Скальп с кем-то дрался и при падении разбил стекло. Именно потому предусмотрительный Клещ надел свои часы на руку мертвому Авангарду. А старые часы Авангарда взял себе, как трофей, как каждодневное напоминание о свершившейся мести, подсудимый по кличке Муха. Но часы Евдокимова были известны по описаниям свидетелей, знавших потерпевшего, помнили эти часы на Колыме, где Авангард и подсудимые отбывали наказание. Кроме того, за месяц перед смертью, это удалось установить следственным путем. Авангард отдавал свои часы в ремонт. И мастер записал их номер. Впоследствии, при опознании личности по фотографиям, мастер тут же указал на фото Евдокимова, назвав его владельцем часов, своим недавним клиентом. Номер часов Евдокимова, зарегистрированный в журнале мастера, полностью совпал с номером часов, изъятых у подсудимого Мухи.