Суфии - Идрис Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только благодаря тому, что истинное содержание алхимии было закамуфлировано химической терминологией, это учение защитило себя от нападок церкви как на самостоятельную попытку духовного развития. Типичным тому примером может послужить подпись под алхимической диаграммой, символизирующей Работу, из книги Viridarium Chymicum — большого сборника, опубликованного в 1624 г.:
«Целое философской Работы. То, что ранее заключалось во многих формах, стало ныне единой формой. Все начинается с Учителя (дословно – «старшего»), который приносит ключ. Сера, Соль и Ртуть принесут богатство».
То, что это зашифрованное послание имеет символический смысл и относится к тайному учению о самосовершенствовании и алхимизации человека, доказывается последними его строками, в которых автор осмеливается предостеречь от буквального понимания алхимии:
«Если ты ничего не увидишь здесь, то не сможешь искать дальше. Ты останешься слепым, даже будучи окружен светом».
Самое интересное заключается в том, что и для Востока и для Запада алхимия не была бесплодной, повторяющейся традицией, полагающейся только на древнее знание. Она постоянно обновлялась учениями сменяющих друг друга персоналий, многие из которых были самым очевидным образом связаны с суфиями, суфийскими школами, или пользовались суфийской терминологией. Бэкон, например, не только читал труды, приписываемые Геберу.
Он отправился в Испанию и там нашел источник, о чем мы узнаем по его цитатам из произведений суфиев-иллюминистов XII в. Луллий не только изучал суфизм практически, занимаясь определенными упражнениями, но и передал это знание дальше, благодаря чему его имя упоминалось более поздними алхимиками. В том же направлении проходила деятельность Парацельса и других.
Парацельс, который путешествовал по Востоку и прошел суфийскую подготовку в Турции, ввел несколько суфийских терминов в западное мышление. Его «азот» идентичен суфийскому термину эль-дхат (в персидских, а значит и в большинстве суфийских стихотворных произведениях, произносится как аз-заут). Paragranum – это лишь латинизация науки о внутренней природе вещей.
Парацельс, живший во времена Реформации, должен был быть крайне осторожным в выборе слов, ибо психологическая система, которую он выдвинул, не была ни католической, ни протестантской. В одном месте он пишет: «Читай сердцем до тех пор, пока когда-нибудь в будущем не появится подлинная религия». Он также использовал суфийскую аналогию «вина», говоря о внутреннем знании. В результате его стали обвинять в пьянстве. Нижеследующий отрывок из его трудов можно воспринять только с суфийских позиций:
«Давайте откажемся от всех церемоний, заклинаний, посвящений и всех прочих подобных иллюзий, и поместим на правильное основание только наше сердце, волю и уверенность… Если мы откажемся от эгоизма, двери для нас распахнутся и тайное станет явным» (Philosophia Occulta).
Он даже приводит суфийские изречения:
«Спасения не достичь ни постом, ни ношением особой одежды, ни самобичеванием. Все это суеверие и притворство. Бог все создал чистым и святым, и человеку нет нужды освящать все это…» (Там же).
Несмотря на это, многие оккультисты все еще пытаются следовать алхимическим и каббалистическим идеям, приписываемым Парацельсу.
Генрих Корнелиус Агриппа (родился в 1486 г.) – еще один пример того, кого суфии называют «предшественниками» или «разведчиками» (pax-бин). Его считали алхимиком и магом, и даже сегодня еще встречаются люди, которые пытаются достичь истины с помощью магической системы, приписываемой ему. Он писал о методах Раймунда Ауллия, читал лекции о Гермесе и, несомненно, знал о суфийском толковании алхимии.
И его последователям, и тем, кто считает его мошенником, было бы полезно переосмыслить его слова в свете суфийских идей. Вот что Агриппа говорил об алхимии: «Это та самая истинная и оккультная философия чудес природы. Ключом к ней является понимание, ибо чем выше цели, к которым мы направляем наше знание, тем благороднее и совершенней наши достижения; тем легче и естественней мы совершаем великие дела». Камень алхимиков, практиковавших это искусство буквально, оставался «тщетой и выдумкой» до тех пор, пока их понимание оставалось буквальным, ибо «в нас есть внутренний дух, которому под силу выполнить все, что могут произвести умопомрачительные математики, потрясающие чародеи, удивительные алхимики и завораживающие некроманты».
Так как это предел того, что могли позволить себе суфии, особенно окруженные людьми, желающими верить в грубые формы сверхъестественного, и так как ортодоксальная религия была лично заинтересована в поддержании именно таких верований, неудивительно, что люди, подобные Агриппе, считались обманщиками, магами или сумасшедшими.
Тайны на Западе
1. Странные обряды
В одно мгновенье выйди за пределы времени и пространства, Отделись от мира и стань миром в самом себе.
Шабистари. Тайный сад
Субботний вечер. В заранее назначенное время начинается ритуал, к которому прикованы взоры многих приверженцев культа, трепетно наблюдающих священное действо. Две группы людей по двенадцать человек, одетых в разноцветные костюмы, проделывают сложные движения в пределах ограниченного пространства. Иногда они реагируют на звуки примитивного инструмента, находящегося в руках человека, который, по-видимому, обладает авторитетом и контролирует их деятельность с несколькими помощниками. Окружив со всех сторон место, отведенное для этого ритуала, собравшиеся живо реагируют на происходящее. Иногда они поют, иногда кричат, а иногда молчат. Некоторые, с помощью инструментов, которые они держат в руках, время от времени издают странные звуки.
Место, где происходит основное действие, представляет собой геометрически размеченную площадку, которая, судя по всему, очень тщательно готовилась к мероприятию. Вокруг нее расположены разноцветные знаки, флаги и различные декорации, предназначенные, вероятно, для того, чтобы стимулировать эмоции отдельных людей и всей толпы в целом. Вся атмосфера вызывает жутковатое ощущение в результате резких перепадов в настроении присутствующих. Их реакция на происходящее столь сильна, что остается только удивляться, почему они еще не взяли штурмом священное пространство. Приверженцы культа попеременно выказывают то радость, то уныние.
Мы присутствуем на ярко освещенном стадионе, где проходит футбольный матч. Не зная реального контекста всего этого действия, наблюдатель не сможет понять, что в действительности происходит и зачем. Тот же, кто включен в контекст, сразу же поймет что к чему, поймет, чем занимаются игроки, что делает судья, зачем нужны белые линии, которыми расчерчено поле, чем обусловлено поведение болельщиков. Но продолжим дальше живописание действия, которое предстает глазам стороннего наблюдателя: вот человек корчится на земле, другой гримасничает, с лица его льется пот. Зрители бурно реагируют, кто-то наносит удары самому себе, другие ударяют соседей. Тотем поднимается в воздух, приветствуемый
