Суфии - Идрис Шах

Любые три цифры этого квадрата, расположенные на одной прямой, в сумме дают пятнадцать. В Каббале этот квадрат используют как код для передачи определенных посланий. Это можно сделать, если соединить линиями те цифры, которым придают особое значение. Масонский знак, о котором мы говорили, выглядит примерно так:

Если наложить эту фигуру на квадрат, можно узнать, какие цифры выделяются в послании. Линии этого знака пересекут все клетки квадрата за исключением одной, занятой цифрой восемь:

Восьмерка – символ совершенной формы, октагона, и олицетворяет собой, кроме всего прочего, куб. Этот знак также покрывает восемь из девяти клеток. Итак, в послании заключена следующая мысль: «восемь (равновесие) есть путь к девяти». Цифра девять в арабском языке является числовым эквивалентом буквы Та, ее скрытое значение: «тайное знание».

Этот знак обретает дополнительный смысл, если заметить, что фигура, напоминающая цифру четыре с параллельной вертикальной линией, параллельной основной (иногда в виде дуги), напоминает собой арабское слово хуу — литургическое слово дервишей, произносимое нараспев с целью достижения экстатических состояний.

Уже только один этот знак говорит о связи масонства с алхимией. Еще более вероятной выглядит эта связь в свете последних работ исследователей, занятых изучением алхимии, которые установили, что магическим квадратом пользовались и в Китае, что позволило им говорить о связи этого знака и с символической алхимией, и с даосской традицией. Если этого мало, можно вспомнить, что таким же квадратом пользовался отец восточной и западной алхимии Гебер и (как отмечает профессор Холмъярд) суфийское общество, членом которого он был.

Алхимики, масоны, розенкрейцеры, карбонарии и другие с большой степенью вероятности общались между собой, поскольку разделяли общие для всех компоненты суфийского символизма, связанные с развитием человеческого сознания, при этом они были далеки от беспорядочного и непоследовательного накопления тайного знания.

Тайный язык

3. Философский камень

В глубинах моря скрыты бесценные сокровища, но если ты ищешь безопасности, она на берегу.

Саади. Тулистан

В 1144 г. англичанин Роберт Честерский, обучавшийся в мусульманской Испании, завершил работу над книгой, которая познакомила средневековый христианский мир с алхимией. Это был перевод одного из арабских трактатов, где, как отмечает профессор Холмъярд (Holmyard, Alchemy, London, 1957, р. 103), Роберт Честерский категорически заявляет, что в его времена эта наука была неизвестна «латинскому миру».

Уже тогда мнения об этом «Искусстве» резко разделились. Следовало ли понимать алхимию буквально или же как некую духовную, ментальную систему развития? Многие исследователи почти всегда упускали из виду то обстоятельство, что алхимия была вовлечена и в то, и в другое – в химию и в духовные инициации. В результате, одни стали называть алхимию предшественницей химии, считая, что ее цель состоит в поисках философского камня, другие утверждали, что алхимия родилась из первых попыток покрывать металлы золотом или серебром и выдавать их за настоящее золото или серебро, а третьи утверждали, что алхимия как высшее искусство занимается исключительно потенциальными возможностями человеческого сознания.

В действительности все обстоит гораздо проще, чем это казалось людям, не сумевшим связать суфийскую аллегорию с тем, что во многих случаях было всего лишь производной литературой. Прежде всего, нужно помнить о том, что люди, которых без разбору причисляли к алхимикам и деятельность которых воспринималась как единое целое, в действительности представляли собой несколько групп людей разного типа, работавших в различных или идентичных направлениях.

Рецепты древних ювелиров еще не доказывают того, что мистики не использовали алхимическую терминологию. Даже если считалось, что два разных человека сумели получить эликсир, вполне вероятно, что один из них был шарлатаном, а другой – мистическим учителем. Средневековая литература изобилует примерами непрерывающихся усилий на пути к ментальному развитию, выраженных в терминах алхимии.

Эта ошибка не была исправлена и после того, как французский химик Марселей Бертло в 1888 и 1893 гг. исследовал большое количество самых разнообразных алхимических документов. Будучи добросовестным тружеником, Бертло обнаружил, что самым старым из этих документов было около двух тысяч лет. Он также обнаружил книги, содержавшие металлургические рецепты по обработке и окраске металлов – своего рода практические пособия для ремесленников с примесью духовности. Еще до того, как большинство читателей этой книги появились на свет, он пришел к заключению, что алхимия представляет собой некое заблуждение, дегенерировавшую форму металлургии и одну из древнейших форм химии, которой занимались греки в Египте.

Этот материал не подвергся исследованию в свете идеи, что алхимия была системой терминов, использовавшейся одной из обучающих школ с целью передачи своего аллегорического послания, не имевшего ничего общего с металлургией.

Если всю литературу по алхимии смешать в кучу, как некую однородную массу, то многих жизней не хватит на то, чтобы в ней разобраться. Здесь мы найдем и большое количество правдоподобных подделок на греческом, латинском, арабском и более современных западных языках. Многие тексты бессвязны и перенасыщены символами и аллегориями, а буйная фантазия авторов смешала на их страницах драконов, изменяющиеся цвета, сверкающие мечи, металлы и планеты.

Предположение о том, что в основе всей деятельности, связанной с поисками трансмутации, лежит неправильное понимание технических текстов ранних металлургов никак не объясняет того факта, что алхимики постоянно использовали их терминологию. Если мы обратим внимание на арабские слова, к которым переводчики подбирали латинские эквиваленты, нам приоткроется контекст, в котором эти слова использовались, вот тогда мы и будем вправе судить, действительно ли западные алхимики пытались добиться трансмутации металлов или их цель была иной. Другими словами, мы сможем отличить химиков от спиритуалистов. Это один из ключей, открывающий дверь в подлинную историю средневековой алхимии.

Итак, начнем с раннего этапа, связанного с деятельностью отца известной нам алхимии Джабира Ибн аль-Хайана. И арабы, и европейцы, начиная с VIII в., признавали его патроном этого искусства. Вся алхимия как таковая известная нам с того времени, опирается на доктрину трех элементов: соли, серы, ртути. Для получения Философского Золота их необходимо смешать в правильной пропорции. Многие, если не все, алхимики подчеркивают, что эти элементы отличаются от соли, серы и ртути в их привычном значении. Далее, Гебер, как называли Джабира на Западе, разработал учение о сере и ртути, которое, согласно информации профессора Холмъярда, «по-видимому, было неизвестно