Разрушенные - Кристи Бромберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, Рай?
— Да? — поднимаю взгляд и вижу Джексона с беспокойством в глазах, прислонившегося плечом к стене.
— Зандер и Скут все еще спят. — Он на минуту делает паузу, а затем продолжает. — Ты не спала, когда Шейн пришел прошлой ночью?”
Смотрю на него, пытаясь понять, почему он спрашивает.
— Нет. — Я читала в своей комнате. — А что?
— Ты видела его лично? Говорила с ним?
Теперь в моей голове звучит сигнал тревоги, я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.
— Нет… Я окликнула его, он пожелал спокойной ночи и пошел в свою комнату. Ты пугаешь меня Джекс, что случилось?
— Ну, похоже, Шейн набрался прошлой ночью. Он вырубился в своей постели, в его комнате пахнет пивом, а, судя по ванной комнате, он всю ночь бегал в туалет. — На его лице полуулыбка, и я знаю, что это неуместно, но мне приходится подавить смех, из-за того, что Шейн сделал что-то настолько нормальное для своего возраста.
И тогда ответственная часть меня берет верх. Прикусываю губу и смотрю на Джекса.
— Мы знали, что когда-нибудь это случится… черт, хочешь, чтобы с ним разобралась я или ты сам?
— Мы будем в мини-вэне, Джекс! — кричит Рикки.
— Хорошо! — отвечает он, прежде чем оглянуться на меня. — Я могу остаться здесь с Зандом, Скутом и Шейном, если хочешь сегодня поиграть в бейсбол?
— Нет, всё в порядке, — говорю я ему, когда он хватает бутылочки. — Встретимся позже на поле, посмотрим игру. Я смогу справиться с Шейном.
— Уверена?
— Однозначно.
Джекс прощается, и когда он закрывает дверь, я больше не чувствую себя такой уверенной. Сажусь на один из стульев и размышляю, как именно справиться с похмельем шестнадцатилетнего ребенка. Он самый старший и первый из всех, кто прошел через это, так что я немного растеряна. Конечно, я слишком боялась, чтобы пить в старших классах — всегда безупречная хорошая девочка — так что здесь я на чужой территории.
Мой телефон звонит, смотрю вниз, и улыбка сразу же озаряет мое лицо, видя, что это Колтон.
— Доброе утро, — говорю я, тепло наполняет мое сердце. Последние несколько дней между нами все было хорошо, несмотря на основное напряжение из-за скорого объявления результатов теста на отцовство, которое мы откровенно игнорировали. Колтон был взволнован тем, что на следующей неделе вернется в офис, желая быть там, наблюдать за новыми корректировками устройства безопасности, над которым велась работа. Я рассмеялась и сказала ему, что мне кажется забавным, что он сначала вернулся на трек, а не в офис, но Колтон просто ответил с ухмылкой, что трек был необходимостью, а офис не так важен.
— Эй… в этой кровати ужасно одиноко без тебя. — Его сонный утренний хриплый голос притягивает меня, его слова соблазняют, когда мне совсем не до соблазнения.
— Поверь, я бы предпочла оказаться там с тобой…
— Тогда приезжай как можно быстрее, детка, потому что мы тратим время впустую. У меня сегодня длинный список дел, — говорит он с весельем, оттеняющим намекающий тон его голоса. И мне нравится в нем — в нас — то, что только его голос может облегчить мое напряженное утро.
— И какие у тебя сегодня дела?
— Ты на диване, ты на столе, ты у стены, ты почти в любом месте, которое только можно себе представить… — его голос срывается, а все еще спящие части моего тела внезапно просыпаются.
Стону прямо в трубку.
— Ты понятия не имеешь, как заманчиво это звучит, потому что сегодняшний день уже стал дерьмовым.
— Почему? Что случилось? — спрашивает он обеспокоенно.
— У Шейна был первый опыт с алкоголем, и из того, что говорит Джекс, не похоже на то, что все прошло хорошо.
Колтон расслабляется и смеется.
— Он напился в дрянь? Молодчина, Шейн!
— Колтон! Я пытаюсь воспитать здесь приличных юношей! — и как только я проговариваю эти слова, то понимаю, как старомодно себя веду, но это правда.
— Хочешь сказать, что я не приличный, Райлс?
Ухмыляюсь, потому что сейчас могу представить озорную ухмылку на его лице.
— Что же, ты действительно вытворяешь со мной грязные вещи… — дразню я, мое тело напрягается и внизу живота пульсирует боль при мысли о нашей последней сексападе позавчера на лестнице в доме в Малибу.
Его смех соблазнительный, но игривый.
— О, детка, пачкать тебя — это то, что я делаю лучше всего, но я говорю о другом. В старших классах я напивался в лучших традициях, и со мной все хорошо.
— Это спорно, — поддразниваю я. — Так ты говоришь, что ничего страшного? Что можно спустить ему это с рук без последствий?
— Нет, это не то, что я хочу сказать. Просто я думаю, что это хороший знак, что он ведет себя, как типичный шестнадцатилетний парень. Не то чтобы это хорошо или плохо, просто типично. И если это единичный случай — если он не пьет, чтобы сбежать от своего прошлого — тогда для него это хорошо.
В каком-то смысле я согласна с Колтоном, но в то же время я знаю, что мне нужно поговорить с Шейном, нужно сказать ему, что так нехорошо, и подобное не должно произойти снова, хотя и знаю, что такое еще случится.
— Итак, мужчина, который раньше слыл безрассудным подростком, как же мне с этим лучше справиться?
— Я по-прежнему безрассудный, Рай, — говорит он с весельем в голосе. — Это, дорогая моя, никогда не изменится. С ним должен разобраться Джекс, потому что Шейн не станет тебя слушать.
— Позволь не согласиться. — Я не хочу, чтобы мальчики не хотели разговаривать со мной или слушать меня, потому что я в доме одна из немногих женщин-консультантов.
— Не горячись, Томас, — смеется он. — Я не говорю, что ты не можешь с этим справиться. Я лишь хочу сказать, что он лучше усвоит, если это будет исходить от мужчины.
— Ну, Джекс на бейсболе, так что это должна быть я.
— Ты в доме одна? — слышу, как беспокойство наполняет его голос, и улыбаюсь его внезапной потребности следить за мной, защищать. Это довольно мило.
— Колтон. — Вздыхаю я. — У входа пятьдесят фотографов. Со мной все в порядке.
— Вот именно. Пятьдесят фотографов, которым нечего там делать, кроме как домогаться тебя и мальчиков. Боже правый! — он ругается на самого себя. — Я так устал от того, что мое дерьмо обивает ваш порог.
— Правда, это не…
