Храброе сердце - Мойра Янг

Он продолжает говорить.

— И она явила мне мою судьбу. Ты — Кормчий, сказала она мне. Ты избран, штобы исцелить меня, начиная прямо отсюда - с Нового Эдема.. Ты будешь выбирать только самых здоровых, лучших, усердных работников, штобы помочь тебе спраитца с этой сложной задачей. Наша Мать-Земля выбрала меня на рассвете, и она привела меня к вам, штобы я остановил на вас свой выбор. Цель наших жизней - исцелить её. Моя, ваша, наших детей, детей наших детей. Эта работа ни на одну жизнь, а на несколько. Это величайшая работа, что кто-либо когда-либо пытался осуществить. И мы начнем немедля. Мы не будем стремитца подобратца слишком близко к солнцу, это удел птиц. Нам хватит щедрот почвы и чистоты воды. И того, што мы в гармонии разделим с созданиями, которые имеют такое же право находиться здесь, как и мы. Запомните этот день - когда ваше тело устало и дух ослаб - вспомните мои слова, но, более, чем что-либо, держи в своем сердце, то чудесное видение мира, каким вы его увидели. Видение, которое я показал. Мы избранные,друзья мои, вы и я. Это рассвет нового дня на земле.

Распорядители подходят к нему по двое, парень с девушкой, и преклоняют колени перед ним. Он касаетца их лбов, четыре раза каждого, каждой четвертинки круга, говоря: - Земля, вода, воздух и огонь, мы служим Земле, нашей священной Матери. Он целует выжженное клеймо. Затем они берутца за руки и уходят через луг. ДеМало кивает двум Тонтонам и те уходят за Распорядителями. Остаемся только он и я, стоящие в траве под синим небом. День набирает силу, прохладный воздух уже начинает дышать теплом.

— Ты забрал их из семей? — говорю я.

— Мы привезли их в Новый Эдем, штобы показать им это, — говорит он. — Штобы научить их, штобы поделиться с ним хорошими вестями. Што они на пороге чего-то удивительного и они станут частью этого.

— Куда они теперь? — спрашиваю.

— Они начнут новые жизни, — говорит он. — Будут работать для общего блага нашей земли и крестьян.

Лагерь Ауриэль. Измущенные и ненужные, сгрудившиеся на берегу Змеиной реки. Я вспоминаю об отнятых землях у Билли Шестерки. И у меня ком застревает в горле.

— Но эта жизнь уготована не всем, — говорю я.

— А кто лучше всего распорядитца землей? Возделает её? — спрашивает он. — Слвбые и беспомощные? Больные? Или молодые и сильные? Чьи дети будут лучше служить земле? Или те, рожденные от подонков города Надежды? Слабые дети, рожденные от слабых и немощных? Или дети этих людей?

— Не знаю, — говорю я. — Я никогда не думала об этом раньше.

— Ресурсы ценны, — говорит он. — Они редкость. На нас всех хватит чистой воды и плодородной земли. И тебе это известно.

Мы валимся на луговую траву. Она щекочет мои голые ноги. Он лежит, опираясь на локти. Его волосы блестят как вороново крыло.

— Как бы мне хотелось никогда ничего этого не видеть, — сожалею я. — Эти чудеса. Как бы мне хотелось не знать, как все могло быть.

— Я почувствовал то же самое, когда впервые это увидел, — говорит он. — Но я не смог уйти. Я продолжал возвращатца сюда, рассвет за рассветом, и видел это снова и снова, до тех пор, пока я не стал одержим этим.

— Я никогда не смогу забыть то, што видела, — говорю я. — Но это было давным-давно. Все утрачено. И здесь ничего не поделаешь.

— Нет же! — он опускаетца передо мной на колени, беря мои руки в свои. — Мы уже начали, разве ты не видишь? Ты не просто выжила в городе Надежды, ты его завоевала. Ты разрушила его и сделала то же самое с Полями Свободы и Сосновым холмом. Ты убила Ринча. Ты начала убирать гной, чтобы избежать распространения заражения. И я делаю то же самое.

— Я сделала все это ради своего брата, — оправдываюсь я.

— Мы с тобой готовы принимать трудные решения и сделать все для того, штобы их воплотить, — говорит он. — Привести в исполнения эти решения.

Я думаю об Эпоне.

— Да, — говорю я.

— У нас хватит мужества, штобы действовать во имя чего-то большего, чем мы сами, — говорит он. — Не думай, што у меня нет совести, но я постоянно спрашиваю себя, как нужно поступить, и бросаю себе вызов. Именно так. Последствия моего решения, мои действия ... Я знаю о последствиях. Я просыпаюсь среди ночи с мыслями об этом. Но мы — народ, я имею в виду — для нас все не может так больше продолжатца. Для нас на этой земле нет иного будущего. Ты ведь это видишь?

— Да, — говорю я.

— С того самого времени, — как я впервые увидел тебя, — говорит он. — В тот самый момент, когда я заглянул тебе в глаза.

— Я помню, — говорю я.

— И я понял кто ты, — говорит он. — Кто ты на самом деле. Кем можешь быть. Ты необычная. Подумай о том, што ты уже сделала. И теперь представь, сколько ты еще можешь сделать. Ты только начала открывать на што способна. Скажи мне. Каково это? Чувствовать такое? Совладать со своими слабостями и страхами. Побеждать в Клетке, раз за разом, наперекор всему. Стоять на вершине холма, зная свои силы.

Я не могу отвести от него взгляд. Красоты его лица. Красоты его голоса. Моя кожа горит в тех местах, где он прикасаетца ко мне. Нить между нами становитца все прочнее и прочнее.

— Хорошо, — говорю. — Я чувствую себя...правильно.

— Такая сила меняет мир, — говорит он. — Если ты смогла сделать такое ради своего брата, представь, што ты можешь сделать ради блага земли. Вернуть ей чудо жизни — даже пусть всего толику от того, што ты только што видела.

— Я чувствую такую...печаль, — признаюсь я. — Будто умер кто-то любимый. Несмотря на мои слова, я все же рада, што увидела это.

— Печаль — это нормально, — говорит он. — Все в порядке. Но тебе надо направить эти чувства в русло действий. Как это было с твоим братом. У тебе заложены такая сила, такая смелость, такая мощь.

— Я бы никогда не позволил утонуть тебе, — говорит он. — Я ждал тебя.

— Ждал меня? — переспрашиваю я.

— Всю свою жизнь, — говорит он.

Он наклоняетца ко мне. Медленно. Очень медленно, так што я могла бы оттодвитнутца от него, если бы захотела. Но я этова не делаю. Он целует меня, нежно и приятно.

Я чувствую, как по моим щекам бежит вода. Затем она льется и льется. Солнечно. Но с неба капает. Я трясу головой, моргая от удивления.

Мы смеемся. Потом он хватает меня за руку и мы бежим.

Мы врываемся внутрь палатки, отряхиваемся как собаки, задыхаемся и смеемся. Он хватает тряпица и пробегает ею по волосам, суша их. Пото протягивает её мне, пока сам разливает вино по стеклянкам. Он протягивает мне одну стеклянку и я иду, штобы забрать её у него. Мое сердце ходит ходуном. Он так близко ко мне. Такой теплый. От него пахнет влажностью и зеленью, у меня мурашки бегают по коже. На маленьком столике лежат три книги.