Храброе сердце - Мойра Янг

— Што-то прекрасное, — говорит он. Он замечает мои колебания. — Тебе куда-то нужно?

Они все меня будут ждать. Злясь на меня иза Джека, виня меня в том, што это он забрал Эмми, ждать, што я все исправлю. Я не могу встретитца с ними. Я не могу больше выносить свою превратность. Всегда во всем не права. Ненависть к Джеку кипит во мне.

— Саба, — говорит ДеМало. — Тебе где-то нужно быть?

— Нет, — говорю я. Я допиваю свое вино, ставлю стеклянку на стол и встаю. — Пошли посмотрим на это твое кое-што прекрасное. Ох! -я щупаю свою рубашку. - Лучше мне переодетца в своё.

— Она мокрая, — говорит он. — Поищи и сундуке себе еще што-нибудь. Я подожду снаружи.

В сундуке лежат всего три вещи — зеленое платье, женское нижние белье и пара добротных сапог из свиной кожи. Подобная одежда больше подойдет Молли нежели мне. Да я в своей жизни ни одного платья-то не примерила. На што ему вообще сдалась такая одежда?

Я гляжу на свои шмотки. Он совершенно прав, мои насквозь промокшие. Неро спит в его маленьком коробе рядом с очагом. Я чертыхаюсь и проклинаю все и вся, когда залезаю в платье и пытаюсь справитца с пуговицами, и застегиваю все до единой. Пока я натягиваю сапоги, то прячу мысли об Эмми куда подальше. Я выныриваю из палатки наружу, на холодный воздух.

Вне палатки я обнаружила бледно-розовый мир. Рассвет уже не за горами. ДеМало стоит и ждет меня. Его ястреб — Кулан — сидит на ближайшем дереве. Он переводит свои свирепые желтые глазища на меня и складывает перья. ДеМало смотрит на меня, одетую в платье.

— Сидит как влитое, — говорит он.

Он говорит это так, будто знал, што мне и впрямь подойдет.

— Неро спит, — говорю я. — Я...

— Мы ненадолго, — говорит ДеМало. — С ним все будет в порядке. Пошли, нам нужно поторопитца.

Я следую за ним, выходя из деревьев, через прозрачный ручеек и буйную, травянистую лужайку, смоченную дождем. ДеМало продолжает смотреть на небо, пока ведет нас.

— Хорошая земля, — говорю я. — Никогда не видела ничево лучшего.

— Это Новый Эдем, — говорит он.

Мы подходим к небольшому холму, покрытому порослью ежевики. Воздух наполнен тяжелым сладким обещанием спелых фруктов. В холме ржавая металлическая дверь, в том месте, где ежевики меньше всего. Она открыта.

— Вот мы и пришли, — говорит ДеМало. — Братья тебе все покажут.

— Што..? — Я оборачиваюсь. Как из воздуха, перед нами вдруг вырастают два Тонтона. -Ты сказал, што ты здесь один. Што это?

Двое мужчин склоняют головы, прижимая к сердцу сжатые кулаки. Один из них держит зажженный факел.

— Все уже собрались, хозяин, — говорит он.

— Што происходит? — спрашиваю.

— Даю слово, што ты здесь в безопасности, — говорит ДеМало. — Они всего лишь сопровождающие. Мы увидимся с тобой через минуту. — Он протягивает руки к мужчинам. Они с нетерпением хватаютца за них. — Она почетный гость, — говорит он. — Спасибо, братья.

Затем, улыбнувшись и кивнув, он исчезает из виду за холмом.

Мы с двумя Тонтонами пялимся дркг на друга. Я. Двое Тонтонов. Я с опаской осматриваюсь, держа ухо в остро, так на всякий случай. Тот, што с факелом улыбаетца мне и склоняет голову.

— Следуй за мной, — говорит он.

Он проходит через дверь. Я колеблюсь.

— Прошу, — говорит второй. — Мы не можем опаздывать.

Я захожу внутрь. Он закрывает за нами дверь. Впереди, первый Тонтон освещает нам путь через кромешную тьму. Мы спускаемся вниз по ступенькам к земле. Пахнет сухостью. Заплесневелостью. Плотная, грубая тишина смыкаетца вокруг нас. Я ненавижу находитца под землей, закрытой от всего. Пот стекает с моего лба. Он проводит нас через узкую, длинную комнату, с широкими полками у стен, которые напоминают койки. Мы проходим через дверной проход в другую комнату, потом в еще одну, но в них ничего нет.

— Што это все такое? — спрашиваю.

— Бункер, — говорит мужчина позади меня. — Оставшийся еще со ремен Мародеров. Когда Кормчий впервые пришел сюда, их здесь было с десяток. Десять скелетов. Он говорит, што это их укрытие.

— От чего они прятались? — говорю я.

— Кто знает? - говорит он. - От войны, эпидемии, от какого-то бедствия.

Сейчас мы должно быть близко к середине холма. В конце узкого прохода, мужчина с факелом открывает дверь и мы проходим через нее.

Двенадцать голов поворачиваетца в нашу сторону. Двенадцать заклейменных, кругом, разделенным на четыре части. Земельные Распорядители. Шестеро парней и девушек. Молодые и сильные, просто одетые. Их сжатые, правые руки подымаетца к сердцам.

— Да здравствует Кормчий! — говорят они. Двое Тонтонов также приветствуют их.

Я замираю в дверях. Одной ногой внутри, другой все еще снаружи. Не только у моего сопровождающего, но и у нескольких Распорядителей в руках факелы, так что помещение хорошо освещено. Оно не длинное и узкое, прямо как другие помещения, через которые мы только что прошли. Эта размерами шагов двадцать, в длину. Здесь белые гладкие стены. Комнату можно назвать квадратной. Но углы у неё скруглены. Потолок с полом тоже белые.

Я понимаю, што все глаза направлены на меня. Настороженные глаза. Смотрят на мое родовое тату.

— Та, которую искал Кормчий нашлась, — говорит мужчина с факелом. — Она его почетный гость.

— Пожалуйста, — говорит он мне, — заходи.

Когда я так и делаю, кивая Распорядителям, они расходятца в стороны. Никто не хочет стоять близко к Ангелу Смерти.

Если бы они только знали.

Она мертва.

Так сказала Ауриэль.

Второй Тонтон закрывает за нами дверь. Она исчезает, становясь частью гладкой стены.

— Пора, — говорит он.

— Встаньте в круг, — говорит первый. — пинами к стенам. Вот так. Теперь, потушите свои факелы.

Слышитца звуки быстрых вдохов и свет тухнет. Мы все стоим в темноте. Все вокруг чернее черного.

Тишина. Такой глубокой тишины я никогда в своей жизни не слышала. Все, што я могу слышать это удары своего сердца. Слева от меня там, где дверь чувствуетца внезапное дуновение холодного ветерка. Слабый запах можжевельника. ДеМало только что зашел. И снова тишина.

Затем. Крошечный проблеск света в потолке. Прям в центре комнаты. Птица начинает петь. Я подскакиваю. В кромешной тьме комнаты под холмом, поет птица. Как она попала сюда? Я не знаю, што это за песня. Раньше я также не слышала такого пения. Присоединяетца еще одна птица. Теперь это уже другая песня. Затем еще одна, со своей песней.

Проблеск света превращаетца в неяркий луч. Я начинаю видеть ДеМало, стоящего в центре комнаты, как раз под лучом. Он поднимает стеклянный осколок. Луч света попадает на него. Осколок начинает светитца бледно розовым цветом. И это не только осколок светитца этим цветом. Вся комната. Перед нами, позади нас, вокруг нас. Становясь все ярче и сильнее с каждым мгновением.