Храброе сердце - Мойра Янг

Распорядители шепчутся меж собой и отступают. Теперь свет становитца ярким, меняясь от темно синего до красного и золотого цвета. Вокруг нас. Теперь я могу рассмотреть, што это стены. Они меняютца.

Птицы все еще заливались своими песнями. И што-то присоединилось к ним, но совсем не птица. Што-то струнное. Оно пело вместе птицами. Я не могла понять откуда раздаетца звук. Откуда-то....отсюда. Здесь - в этой комнате. Медленный и приятный. Эта была самая чудесная мелодия, которую я когда-либо слышала.

Свет становитца все ярче. Ярче и ярче. Золотистым, желтым.

Заря. Солнце поднимаетца все выше, озаряя стены. Птичии трели исчезают, а струнных становитца все больше и больше. Слышатца и другие инструменты. Это так прекрасно, што у меня аж мурашки бегают по спине.

Музыка становитца все громче и громче, быстрее и быстрее.

И вдруг вокруг я вижу одну зелень. С секунду или две, я ничего не понимаю. А затем до меня доходит. Это луга. Но я вижу их как бы с высоты птичьего полета, как их должно быть видит Неро. Зелень вокруг меня, на стенах, я словно глазами птиц вижу голубое небо и облака. Все движетца очень быстро. Ялечу как самая быстрая птица в мире. Звук ветра переплетается с музыкой.

— Я птица! — шепчу я. — Я птица! О! — Я верчу головой туда-сюда, я могу объять все, везде, все-превсе вокруг меня. Остальные делают тоже самое. Все вскрикивают от восторга. Я перехватываю взгляд ДеМало. Он улыбаетца. Я смеюсь.

По равнинам скачут огромные стада буйволов. Впереди горы. На вершинах здоровенные снежные шапки. Мы пролетаем над ними, через них, мы словно орлы парим в небесах. Парим вместе с ветром, под музыку. Там внизу животные, которых я не видела прежде. Большущие лохматые-рогатые создания, скачущие по горам. Я хочу к ним прикоснутца. Моя рука касатеца холодной стены.

Мы смотрим вниз могучие реки, которые с ревом проносятца под нами. Искрящиеся чистые озера, в которых плещетца рыба. Необъятные леса зеленых деревьев. А затем все становитца синим. Ослепляюще синим, на котором танцуют солнечные зайчики. Это вода. Вода. Бескрайняя. Бесконечная. Это не река. Не озеро. Это што-то другое.

— Это Большая вода? — срашиваю. Теперь я стою с ДеМало посреди комнаты.

— Да, — отвечает он. — Это океан.

Рев волн. Гигантские рыбины, гладкие и черные с белым брюхом. Они высоко выпрыгивают и плещутца. Поменьше, серые и лоснящиеся, всплывают на поверхность, а потом еще и выпрыгивают (шесть за раз) - им просто радостно быть свободными. Затем они погружютца под воду. Сотни рыб плывут вместе - косяками. Быстро. То туда, то обратно. Тут же еще какие-то неведомые водные создания. Всяческих форм, размеров и цветов.

Кто-то из Распорядителей притихше усаживаютца на Землю. Другие ходят по комнате. Я верчусь на месте. Я задыхаюсь. Плачу от такого количество диковинных зрелищ. Я не могу все это объять. У меня бешенно стучит сердце, будто я бегу.

— Што это? — спрашиваю я у ДеМало. — Где это? Я хочу туда!

— Это наш мир, — говорит он. — Каким он должен быть.

Мы возвращаемся к земле, пролетаем над огромными равнинами. Под нами галопом скачут стада неведомых парнокопытных. Много всяких спрингеров* и лошадей. Необычные пятнистые ужасно длинношеие на четырех ногах. Еще лошади в черно-белую полоску. Шумно, а из-под копыт облако пыли. Небывалые большие серые животные с длинными носами. Большие кошки рычат и преследуют свою дичь. Шакалы рвут на части труп кого-то животного. Птицы всевозможных цветов пронзительно кричат и стаей срываютца в небо. Смешнолицые создания свисают с ветвей деревьев, держась своими длинными хвостами, их приплод крепко держится за шкуру этих забавных зверушек. Рычит и падает вниз с высоты огромный водопад. Деревья. Цветы. Снег. Лед. Насекомые. Ящерицы. Странные, чудесные существа, большие и малые.

Мы приближаемся к городам. У моря. На равнине. Затеренные города древнего мира. Здесь высоченные небоскребы. Загадочные всякие устройства. Столько людей. Которые просто гуляют, едят смеютца, играют и танцуют. Путешествуют на механизмах о двух колесах, как у Эм со свалки. Они парят в своих летающих машинах, которые я видела, когда пересекла Песчаное море.

— Па был прав, — шепчу я. — Они поднимались в воздух.

Мы летим все выше и выше. Выше любой птицы, пока простор чудо-земли и неба остаетца где-то позади.

Вокруг нас зажигаютца звезды. На потолке, на стенах, под ногами. Затем на одной стене, среди океана звезд плавает маленький синий шарик. На синем шарике, есть еще зеленые и белые участки.

Теперь музыка медленная. Тихая. Слезы стекают по моим щекам. Я не плачу, нет. Но не могу остановить слезы.

А затем звезды исчезают, одна за другой. Маленький шарик тускнеет. Музыка умолкает. Мы вновь погружаемся в темноту и безмолвие.

Я чувствую, што ДеМало выходит из комнаты. Пока Тонтон и Распорядители зажигают свои факелы, никто не говорят ни слова. Это было бы не правильно.

Мы идем обратно, проделывая тот же самый путь через катакомбы, поднимаясь вверх по ступенькам, выходя наружу. Меня ослепляет утренний свет и глаза непроизвольно начинают моргать. Один из Тонтонов запирает на замок ржавую дверь и прикрывает её кустами, штобы так не бросалась в глаза.

ДеМало ждет нас на цветочном лугу. Распорядители седят на земле у его ног. Я встаю чуть в стороне. Утренний ветерок веет свежестью и прохладой. Я позволяю ему осушить свои слезы. Все какие-то чуть притихшие. Внутри меня появляется прочная тяжелая боль.

Наконец ДеМало говорит: — Это наша Мать Земля. Наш дом. До того, как Мародеры разорили её. Осквернили её. До того, как содрали с неё кожу, уничтожили её. Отравили её почву, воду и воздух. Мы могли бы себе представить такую красоту? Она кажетца невозможной, разве нет? Разве можно вообразить, што такие чудеса можно было видеть изо дня в день. Што они окружали нас. Мне представить такое было не под силу. До тех пор, пока однажды утром, в один славный, незабываемый рассвет, я слышал музыку на ветру. Она нашептала мне, привела к той двери в холме, затем вниз по лестнице, в подземную комнату. И там, с новоявленным рассветом, передо мной предстало то видение. Оно проникло через мое тело, как через ваши тела сегодня. Мать-Земля открыла мне, через меня, невообразимое великолепие нашего мира, каким оно было.

Пока ДеМало говорил, его взгляд скользил с одного лица к другому, и при этом он с каждым встречался взглядом. Как будто он говорил только ему этому конкретному человеку, на которого смотрел в данный момент. Распорядители льнули к нему, все лица озарял свет надежды и веры. И я вдруг поняла, што вторю им.

Он продолжает говорить.