Нити Жизни - Эль Море

— Зачем?

— Спасаю вас от рака легких, — авторитетно сказала я, возвращаясь к официальному стилю на «Вы». — Курить вредно, разве не знаете?!

— Такая заботливая, да? — смеясь, поддел он меня.

— Временами… — открыла я рот. — Знаете, вы должны жить долго, — тут я наигранно затормозила, завладевая его взглядом, продолжила: — Муки совести укрепляют дух. Так что, совершенствуйтесь! И не позволяйте дурным мыслям творить каверзы у себя в сознании. А то чокнитесь преждевременно и припишут вам пару диагнозов маниакального расстройства. — Я придвинулась к нему впритык, задев плечом. — Или вы нацелились сменить лигу? Хотя… вот бы я тогда повеселилась, — не удержалась я от взгляда с прыгающими чертенятами.

— Намек усвоен, — он улыбнулся.

Что-то переменилось. Я заметила, как его глаза теплели, как будто, питались теплом, непонятно откуда взявшимся и струившимся вокруг нас. Это заставило меня обнаружить интересную вещь: неужели в этом мире есть что-то большее и оно пришло сейчас сюда. Доказать то, что притупилось в наших умах — никогда не поздно. Или я уж переборщила с вдыханием свежего воздуха и поэтому мне чудится совсем не то, что на самом деле происходит?

Но, кажется, я получила ответ.

Над головой что-то громыхнуло…

Зарядил дождь.

Горячие губы неожиданно прикоснулись к моим губам и с такой же скоростью отстранились. Вспыхнув от этого странного… поцелуя, я сжалась. И залилась краской. Одна из моих бровей поползла вверх, с выразительным сомнением я смотрела на него и, судя по окаменевшему выражению, зависшему передо мной, я сделала вывод — это он совершил не намеренно. Наверное, и сам не ожидал, что так получится… Черт! Да как такое, вообще, получилось?!

Мы замерли. Он тихо, но прерывисто дышал, а что сказать про меня? Когда от случившегося я не слышала даже собственного сердца, какое там дыхание, дождь и прочие окружающие условия.

Казалось, что время со свистом порхает мимо. Я обмерла, обдумывая ситуацию: эх, говорят же мне умные люди «не лезь», но разве слушаюсь. И что теперь? Что?! Ау? Кто-нибудь? Голос рассудка, где ты, когда так нужен? Нету?! Ну и плевать, без него как-нибудь.

Я заторопилась, взяла себя в руки и с пылающим лицом, заявила:

— И не смейте больше строить больного и умирающего зверька… ни куплюсь!

Сорвавшись с места, я помчалась, как будто, за мной стая собак гналась и так, пока не оказалась у себя в палате, за закрытой дверью.

Отдышалась. Успокоилась. И некоторое время постояла, прислонившись к стене, бездумно вспоминая произошедшее.

— Ну, и что это было? — сказала я позже, рухнув в больничную койку. — А что бы по этому поводу сказал «дядюшка» З. Фрейд?!

Лёжа на спине, придала лицу скептическое выражение. И покачав головой, мысленно объявила: «Да уж, причины некоторых вещей лучше не понимать. Безопасней для психики!».

На полувздохе я задержала дыхание и, поворачиваясь на бок — закрыла глаза. Основательно заверяя себя, что сны обязательно будут, сладкие или нет — другой вопрос.

Однако, после трехчасовой возни и односторонней борьбы с одеялом на кровати, надежда сползла за отметку ноль. Не выдержав, я швырнула шерстяной мешок с кроватного ринга. А следом и подушку. Пусть им тоже будет не сладко.

— Сон сегодня не состоится, — объявила я, принимая сидячее положение.

В хмельной голове: мысли не покидали. И я неотвратимо отдавалась в их власть. Внутри звучали громко-реальные голоса, дополняя непрерывные образы кинотеатра памяти. Все это сплеталось и искало пристанище в моем разуме, душе и сердце.

В конце концов, я поняла, что сейчас взорвусь от переполняющего меня возмущения. Зачем Итан это сделал?! Зачем?!

Но, до сути мне было не добраться. Загадка не по зубам! Посидела-посидела, покумекала, и ничего умного не сгенерировала. Лишь, морально уничтожала себя. То напряжение, которое мёрзлым комом застыло во мне — усердствовало, разлагая, как личность.

Я была слишком недовольна собой. Всё впустую. Моя чувствительность и острая реакция на происходящее снова толкали меня в какую-то вакуумную дыру. И уморив себя неотвязчивыми думами вразброд, загнав тем самым в безвыходный мысленный тупик, я всё же отключилась.

Проснулась сразу, точно закрыла глаза — и тут же открыла. Оглядевшись, поняла, что кто-то забредал в мою палату — одеяло и подушка лежали сложенными друг на друге в ногах. Вот так, а я и не просекла вторжение! Ну и кого сюда занесло, интересно, в рань-то такую?

Потянулась, хрустнула суставами и поплелась сомнамбулой по горячим следам — прямо в кабинет.

Шагнула из-за угла — ну конечно, а вот и он. Нахал этакий!

Внутри что-то начало подниматься такое, такое… и угасло.

Я осторожно затаилась — прилипнув к стене. Искоса подглядывая, я видела, как он сидел за столом с компьютером и нумеровал записи одну за другой. Затем почудилось — заметил, но нет. Лишь сменил позу и, опустив голову, протянул руки к клавиатуре, что-то отпечатать. Я вздохнула. И вернулась к себе.

Думала, что кардинально отпустило. Фиг — мысли взбунтовались. Попыталась устранить эту проблему и потерпела крах. Ожидала чего угодно, но только не… Слёзы хлынули независимо от меня. Я плакала от странно возникшей несправедливости, которую ничем не могла перебить и выгнать из головы. Вот только в такие моменты и осознаешь, что в этом мире не знаешь ничего… даже саму себя.

Ну, разве это не иронично? Начинать предпочитать миражи реальности под запутанными видениями мозга? Это не из-за него или кого-то другого. Это я — дура, строящая замки на песке. Поэтому, сегодня я не стану отказывать себе в удовольствии, изныть и обхаять свою жизнь, хотя бы в таком ключе.

Выполнив задуманное, я подумала, что это кощунство — раз завела дневник, надо пополнять последними сводками. Как-никак заделалась в публичные, так сказать — деятели, надо держать марку.

Пересела, впилась в ноутбук. Неумелые движения рук по клавишам слились в одно целое сочетание разных звуков и мелодий:

  «Иду, опустив глаза,  Странно всё и не живо.  В душе треск грома,  Оставил рану.

  Иду, шатаясь и шепча:  «Отпусти же, ты меня!»  Мне всё труднее,  Собирать минуты…

  Иду, трудно и не смело  Надежду не храня,  Хотела б только знать —  К чему всё это?».

Минут через пять, ругая себя для полного осознания, я четко дала себе понять: всё происходящее в завершение будет всего лишь — воспоминаниями мертвеца.

Нельзя искать себе идеалы. Подражать. Изменять себя. Надо четко знать, что есть ты, и что есть твоё, что есть, выработанная годами, твоя правда, которой не поступиться и не задвинуть в дальний угол.