Смертельное Таро - Валерия Хелерманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Раз, два, три, а затем поворот. Поворот, поворот и еще поворот. Вращайся, кружись, пока от качки не станешь кричать или плакать».
При виде происходящего Хелену стало немного подташнивать, подкосились и без того ватные от усталости ноги.
«Вот-вот мне вновь станет дурно».
Она вскинула руки, закрыла ими лицо, отчего резкие скрипичные звуки врезались в мозг только глубже. Даже кожа будто вбирала в себя рев и пьяные выкрики. Казалось, качалась даже лестница под ногами.
– Выходит, мое решение оставить тебя в том коридоре было правильным! Ах, провидица, спасибо за доставленное веселье – ты смогла оправдать мои надежды сполна!
Хелена распахнула глаза, едва не потеряв равновесие.
– Я… – Рискуя сорвать голос, девушка стала перекрикивать музыку. – Вы галлюцинация! Я сама заперла вас в комнате полчаса назад!
– Галлюцинация? Разве?
Перед ней стояла Люцилла.
– Будь это так… – Голос дамы был звучен и раскатист, ей никакого труда не составило говорить поверх шума. – Остальные не смогли бы увидеть меня, не думаешь?
Женщина вновь довольно оскалилась, тряхнув розами в рогатой прическе. Затем плавно взмахнула руками.
– Друзья, так почему бы нам не встретить нашу провидицу овациями? Ведь без нее не состоялось бы этого всепоглощающего веселья!
Виолончели и скрипки продолжали дрожать, но все пары танцующих замерли. Все они повернулись. Обратились к Хелене своими черными безликими головами. Имениннице стало тревожно и жутко.
И тут зала разорвалась от звука литавр, дом стал грохотать от аплодисментов. Все присутствующие, все до единого, столпились вокруг Хелены кольцом и теперь выказывали свое восхищение. Пожалуй, случись подобное где‑то с полгода назад, девушка бы в сердцах ликовала.
Но теперь ее охватывало ощущение пустоты и бессмысленности происходящего.
Под трепетание чужих рук мадам де Мартьер протянула Хелене ладонь. В прищуренных глазах Люциллы плясали смешливые огоньки, а на лице было выражение торжества.
– Если не веришь в реальность происходящего, попробуй взять меня за руку!
Хелена, помедлив, робко сделала к женщине пару шагов. Глаз никого из гостей не было видно, и потому мадемуазель де Фредёр мерещилось, что они уставились на нее всей поверхностью своих черных матовых лиц.
– Живее нужно думать!
Голос Люциллы теперь звучал резче и злее. Внезапно у девушки заныло запястье – Хелену схватили и рывком стащили с лестницы. Ноги спутались в подоле сорочки, и потому еще где‑то с пол-ярда ее тянули по ковру. Любое движение давалось болезненно. Смирившись, Хелена безжизненно повисла на руке.
– Какая‑то ты вялая, провидица! Сегодня ведь твое совершеннолетие!
– Мне не весело.
Хватка стала еще сильнее, рука Хелены уже онемела. С недовольством Люцилла фыркнула и клацнула челюстью.
– Неужто мечты перестали радовать, как только сбылись? Или способы их воплощения не пришлись по вкусу? – Дама театрально закатила глаза. – Уж извини, дорогуша, чудеса не выбирают безопасных путей. Они берут и хаотично случаются!
– Но это ведь… это ведь невозможно.
Хелена подняла взгляд от пола. Пары вокруг вертелись, как заведенные: стучали каблуками, шелестели пестротой юбок в пурпурном сумраке. Перед лицом девушки проносились кружевные оборки, мелькала черно-серая клетка, поблескивали украшения в виде перевернутых звезд и клинков. Будто ее окружали не люди, а карты, что сотнями сыпались с потолка и теперь веселились вокруг.
Тиски на запястье ослабли, и Хелена рухнула на пол. Как и мечтала еще недавно, она оказалась в центре внимания сотен людей.
Но из груди мадемуазель де Фредёр в тот момент будто вырвали ребра. По ее щекам беззвучно заструились слезы.
– Не пытайся лечиться отваром, когда началась гангрена.
Девушка отважилась посмотреть на Люциллу – та с презрением разглядывала ее в ответ.
– О чем вы?
– Да о том, провидица, что менять что‑то тебе уже поздно. Как ты ни поступишь, исход сегодняшней ночи будет один, и почему бы тогда тебе не насладиться финальным праздником?
– Я… Нет, вы меня обманываете! Отец говорил, что выход можно найти всегда!
– Ах, если бы он еще и сам в это верил! – С деланым равнодушием Люцилла пожала плечами. – Что ж, заметь, сейчас тебя никто не держит. Раз уж ты настолько настойчива, попробуй развлечь меня вновь.
Несколько секунд ожидания – дама не сдвинулась с места. Тогда Хелена резко вскочила, одернув сорочку, и отшатнулась. Страх, что мадам де Мартьер передумает и вновь схватит ее, подстегивал девушку без оглядки бежать в первый попавшийся коридор. Люцилла лишь искоса на нее посмотрела.
– И все же мне кажется, провидица, что выход в твоей ситуации только один.
– Но… но тогда расскажите о нем!
«Неужели она решила мне помочь?» – В надежде Хелена сложила на груди руки.
– Сейчас тебе можно разве что встать. – Люцилла оскалила ряд острых зубов. Неспешно прошлась по ним языком, смакуя вкус собственной мысли. – Встать и раскинуть руки. А потом просто танцевать!
Дама не замолкала. В ее голосе появлялись пугающие утробные ноты.
«Танцевать!»
Хелена попыталась укрыться у гостей за спинами. От каждого выкрика нутро ее холодело. Ведь в том…
«Танцевать!»
…смешались десятки тембров. Голос то клокотал и хрипел, то срывался на визг.
«Веселиться, пока твоя душонка распадается на куски!»
Бесконечный хоровод становился только быстрее. Стоило прорваться сквозь чьи‑то руки, как те смыкались у нее за спиной. Костюмы и шляпы, сливаясь в единое цветное пятно, стали для девушки лабиринтом, из которого она не могла выбраться.
И все то время, пока Хелена металась между гостей, сквозь стук каблуков, шелест юбок и скрипичные стоны разносилось это совсем демоническое:
«Танцевать!»
* * *
За спиной хлопнула первая попавшаяся под руку дверь. Задвинув на ощупь щеколду, Хелена с облегчением налегла на древесину, потом и вовсе постепенно сползла на пол.
Еще никогда в жизни ей не приходилось бегать так часто и много, как последние несколько дней. Изнеженный и истощенный недавним недугом, организм болезненно отвечал на каждый подобный забег, требуя незамедлительного отдыха после.
Переводя дыхание, Хелена озадачилась тем, где она находилась.
Свечи в той комнате не горели, и стены оттого растворились во мгле.
Хелена старательно прищурилась.
Очертания предметов были слишком нечеткими, чтобы с ходу сказать, была ли то малая гостиная с двумя креслами, столовая или очередная из множества комнат, куда мадемуазель де Фредёр забредала только во время праздных прогулок по дому.
Во всех смыслах загнанная в тупик, Хелена сделала глубокий вдох и резко скривилась.
«Пахнет… той мерзкой тряпкой».
Вместе с запахами полежавших овощей и мяса, подтаявшего сливочного масла и потрохов на Хелену накатила брезгливость. А еще – неприятные картины, что напоминали о дне, когда
