Адский огонь - Виктор Сбитнев

Адский огонь

Виктор Сбитнев

© Виктор Сбитнев, 2016

© Елена Антонова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Сон на пятницу

После четверговой попойки с капитаном Камнем в кафе «Дербент» Альберту, как ни странно, приснился сон. Обычно под воздействием спиртного журналист всегда спал как убитый, а тут на тебе… сон, да ещё какой! Всё в цвете и чрезвычайно чётко, как на «цифре». Занозистые горы Кавказа над головой, шуршание каменистой крошки под искромсанными подошвами «ГД», а впереди – упрямая седая стена полуразрушенной средневековой крепости. Камень глухо говорил, сложив огромные лапы вокруг низкой стопки с бурой маслянистой жидкостью, а Альберт, сидевший напротив с точно такой же, согласно кивал, машинально тыча вилкой в длинную синеватую колбаску из якобы паровой баранины. В недавнем прошлом капитан был «солдатом удачи» в Карабахе, где воевал на стороне азербайджанцев, и ни в жизнь бы не стал делиться с журналистом деталями своего недавнего преступного прошлого, если бы ни посредничество полковника ФСБ Братова, возглавлявшего в областном управлении отдел по борьбе с терроризмом. Словом, Камень медленно и подробно рассказывал о своей житейской драме, а Альберт – вспоминал о своей. Тоже Кавказ, только наш, российский. И это, если хорошенько подумать, ещё больнее, чем так называемый заграничный. Впрочем, после распада СССР все наши границы так и остались фикцией, ибо, как выразился недавно российский президент, «они даже не маркированы». И всё же воевать со своим народом, как сегодня это делают на Украине, постыдное дело для любого солдата, хоть удачи, хоть наоборот. А Альберт воевал, хоть и не за тёмные закордонные доллары, как Камень, а всего лишь за куцую в ту пору офицерскую зарплату. И вот теперь этот сон, в котором Альберт сам себе снился уже не боевым офицером регулярной армии, а таким же, как Камень, циничным наёмником, без шевронов, погон и иных знаков различия. За такое, если серьёзно подумать, когда-нибудь всё равно придётся отвечать, а платить по старым счетам всегда особенно тягостно. Под утро Альберта зазнобило, он осторожно сполз с дивана и сел на винтовой стул к компьютеру. Он щёлкал кнопками, почти не думая, но явственно понимая, что пишет ровно о том, с чем ему с давних уже времён приходится жить, «мыслить и страдать», и что стихотворение получится таким, как надо… и ему самому, и «братьям по оружию», и что он обязательно дошлёт его в свой уже подготовленный к печати фронтовой стихотворный сборник:

НАЁМНИК

Меня ведут. Темно и пусто,Лишь у затылка ходит ствол,Его холодное искусствоШвыряет козыри на стол.

Не надо плакать, петь, смеяться,Ни ненавидеть, не любить,А надо просто не шататься,А надо просто ждать… и жить.

Немеют лоб, спина и руки,Горит обломок языка,И ловит ухо в каждом звукеСухую отповедь курка.

Таких, как я, пора к итогу:Я жил не так, а так – не мог —Не зря отводят от дорогиИ на глаза кладут платок.

К седой стене, согнув колени,Стою обветренным лицом,Дрожит земля, и вот мгновенье,И стало меньше… подлецом.

Поставив точку, Альберт натужно выдохнул, словно только что вернулся из стылых пучин одного из валдайских озёр, где регулярно промышлял с самодельным коротким ружьём-острогой. Резко тряхнув головой, он отогнал остатки ночного «дежа-вю» и пошлепал в ванную принимать обязательный в таких случаях контрастный душ. День, несмотря ни на что, предстоял выдаться нелёгким, поскольку главный редактор «Курьера» Линдмарк ещё вчера придумал для него какую-то заморочную командировку на восток области и, вроде бы, даже с заездом в соседнюю. Обливаясь попеременно то холодной, то горячей водой, журналист пытался вспомнить основной редакторский посыл: то ли убийства на Гриве произошли какие-то невероятные, почти мистические, то ли тамошние полицейские объелись жёлтыми мухоморами и галлюцинируют вместе с межрайонным прокурором. И ему предстояло в этом разобраться. А тут этот капитан не вовремя подвернулся. И ведь не отложить было, ибо потом он бы просто замкнулся – и всё. А Братов его целый месяц пас и раскручивал. Как откажешь старшему товарищу? Ладно, очухаюсь понемногу: пара таблеток аспирина, кружка чая с лимоном и масляной гречки запихать в себя как можно больше. Наскоро подсушив феном волосы, Альберт вышел на лоджию и пейджером запустил движок припаркованного во дворе «Лэнд Ровера». Он купил его всего месяц назад, удачно избавившись накануне от пробитого автоматной очередью «Аутлендера». Последний был хоть и зверски мощен, но ужасно расточителен по части дорогого 95-го бензина. А купленный взамен «японца» «англичанин» заправлялся дешёвой соляркой, которой к тому же съедал почти вдвое меньше. Торопиться надо медленно, решил он, так всегда в его жизни было и надежней, и безопасней. Минут через пять он уже легко спускался по подъездной лестнице, попутно сообщив Линдмарку о том, что уже в пути.

Глава вторая. Загадки Гривы

Главный редактор независимой областной газеты «Курьер» Александр Францевич Линдмарк, «сын чистокровного шведа», встречал своего любимого журналиста, «сына чистокровного немца», заведовавшего в его частном издании отделом расследований, на террасе третьего этажа небольшого особняка, выстроенного лет десять назад на одном из центральных проспектов города вместо сгоревшей здесь «деревяшки», значившейся в муниципальных метриках памятником истории и культуры. Но по застарелым российским привычкам в памятнике этом забыли вовремя заменить проводку, и он в одночасье превратился в дым и пепел. Впрочем, по слухам, без «инициативы» застройщиков проводка бы не замкнула, но доказывать этого никто не стал, как и после иных похожих на этот пожаров. Особняк сдавали в аренду по весьма приемлемым ценам, а потому Линдмарк снял в нём сразу два этажа: на первом его жена и сын держали два магазина со складом, а на третьем размещалась редакция самой читаемой в области газеты и небольшая радиостудия, вещавшая на одной из популярных российских радиочастот. Альберт готовил и озвучивал там криминальные новости и вёл тематические передачи про грибы, ягоды, охоту, рыбалку, театр, искусство, а с недавней поры, после скандальной отставки губернатора Овсова, Линдмарк доверил ему и политику.

– Присаживайся, солдат, – пригласил Альберта редактор, – пей кофе с пирожками. Жена испекла по лучшим скандинавским рецептам. Альберт с удовольствием втянул пряный аромат печёных яблок и осторожно расположился за низеньким неустойчивым столиком.

– Офицер я, однако, Ваше сиятельство (у Линдмарка в роду были то ли герцоги, то ли бароны, то ли князья), – не согласился с начальником Альберт.

– Все мы солдаты в той или иной степени, – наставительно поднял палец Швед. – И чем отчётливее это ощущаем, тем нам легче и успешнее работается. Да ты, чай, это лучше меня знаешь.

– Да уж, – не то соглашаясь, не то иронизируя, кивнул Альберт и, громко отхлебнув кофе, многозначительно потёр прострелянную руку.

– Что, до сих пор ноет? – участливо поинтересовался Линдмарк и придвинул блюдо с пирожками поближе к подчинённому. – Только что звонил полковник Яфасов из УГРО. Их следак уже выехал в Гриву. Ты, по-моему, его знаешь, ещё материал он тебе помогал готовить в прошлом году… э-э-э, про это чудовищное убийство в Заречье. Зовут Семёном, а фамилию я запамятовал. – С этими словами Швед стал правой рукой прощупывать пространство над столом, словно где-то там и пряталась эта вылетевшая из его памяти проклятая фамилия.

– Что ж это вы, Александр Францевич, – шутливо боднул упреком шефа Альберт, – да, фамилия у него памятней вашей будет. Семёном Проектором его зовут.

– Точно! Я тоже про институт всё стал вспоминать. Думаю, то ли декан, то ли ректор, а оказывается – проректор…

– Проектор, шеф. От «проектировать». Очень подходящая в нашем случае фамилия, потому что проектировать нам, как я понимаю, предстоит по-чёрному! – С этими словами Альберт демонстративно вздохнул.

– Это точно, потому что пока мы имеем из Гривы сплошную хрень! – Швед так дёрнул под столом ногой, что вся утварь с него едва не полетела на Альберта, но тот вовремя успел одной рукой приподнять свой кофе, а второй – подхватить блюдо с обожаемыми пирожками. Линдмарк виновато охнул и стал промокать свои брюки салфеткой. Слава Богу, брюки на нём были неопределённого тёмного цвета. Тут Альберт невольно припомнил, как на редакционной летучке в прошлом году Швед точно так же облился чёрным кофе, будучи при этом в белых брюках. Конфуз тогда вышел отчаянный! Редакционные дамы только что не рыдали от едва сдерживаемого смеха, потому что главный редактор выглядел этаким вдруг описавшимся на светском рауте аристократом. Немая сцена усугубилась ещё и тем, что заглянувшая в это время на летучку секретарша громко сообщила, что к Линдмарку по срочному делу выехала заместитель мэра Голубицкая и вот-вот будет в редакции.