Адский огонь - Виктор Сбитнев

– Что там всё-таки происходит, шеф? – Нарочито серьёзно спросил Альберт.

– Дома горят по всей Гриве, как свечки. Причём, вместе с хозяйками. – Ловко попав скомканной салфеткой в пластиковую урну, угрюмо проговорил Линдмарк. – Прямо адский пламень какой-то!

– Дома… вместе с хозяйками… – растерянно повторил за ним заведующий отделом расследований. – Что за мистика, блин? А почему хотя бы не с хозяевами?

– Потому что пожары случаются лишь с домами, в которых живут одинокие пожилые женщины, старухи в общем. – Как-то печально констатировал редактор. – Дома, в которых есть мужчины, ещё не горели. Да и мужиков-то на Гриве кот наплакал. Одни бабки. Словом, может, и случайно так получается, по чистой статистике. Кстати, о Гриве, где ты уже бывал. Это не село, не деревня и даже не район, как ты знаешь, это выпуклость земной тверди, которая делит нашу область пополам: до Гривы все реки бегут в Волгу, а после неё скатываются на Север, к Ледовитому океану. Там, по Гриве, больше дюжины сёл и около сотни деревень. Нравы там свои, много староверов, так что, смотри, Альберт, осторожней…

– Шеф, что всё-таки там случилось? Не нравится мне, что Вы юлите вокруг да около… – Альберт серьёзно занервничал

– Я не юлю, Альберт, а, в самом деле, не знаю, что сказать…

– Право, это совершенно на вас не похоже, – голос Альберта приобрёл несколько ироничные и даже подстрекательские оттенки.

– Короче, там сгорело более полудюжины домов. – Дай Бог памяти, ровно семь. В сгоревших постройках обнаружены трупы хозяек, которые были привязаны к своим диванам и кроватям… Видимо, привязывали их подручным материалом, то есть шторами или полотенцами – словом, что под руки подвернулось.

– А зачем хоть их убили, тем более таким зверским способом? Может, маньяк какой? – В голосе Альберта слышалось очевидное недопонимание.

– Неизвестно. Сожгли – и всё! За что – про что, знает только ветер. Вот, может, ты узнаешь… – В голосе Линдмарка Альберт ощутил сомнительную надежду: дескать, теоретически узнать о причинах столь массовых возгораний, конечно, можно, но практически… практически эти явления могут лежать и вне зоны досягаемости обычных человеческих возможностей. Увы, такое в последнее время тоже случалось.

Глава третья. А в это время

…всё Заиграево копало картофель! На Гриве стоял солнечный день первой декады сентября. За последнее время даже вода в мелких речках прогрелась так, что местные пацаны отваживались в них купаться. Семён, только что сошедший с маршрутного автобуса, тоже недолго раздумывал: снял свою капитанскую форму и опустился в самую благостную (он родился под знаком Водолея) для себя среду. Под водой он успел заметить, что плавунцы по-прежнему деловито суетятся над песчаником, а пиявки лениво дремлют в водорослях. Вынырнув, он обнаружил, что форма его на месте, а табельным оружием, слава Богу, никто не завладел. Тем не менее, осерчав на себя за неосмотрительность, он неловко обмарался глиной и, брезгливо вытирая липкие икры ног огромным прохудившимся лопухом, стал осторожно выбираться на выщипанную козами луговину. Здесь он, прыгая то на одной, то на другой ноге, кое-как натянул сильно ушитые женой форменные брюки и, ощущая неприятное мокро на заднице, пристально глянул на округу. На горе, сразу за неожиданно глубоким водоёмом, в котором он только что остудился, стояла аккуратная двухэтажка с характерной вывеской. Вот и ладненько, удовлетворённо подумал Семён, но обувая свои «рабочие» ботинки, ступил-таки в какую-то зловонную фракцию, над которой тут же поднялся целый рой зелёных мух.

– Вот, блин, тоже мне, следак! – Посетовал самокритичный Семён. – Не успел добраться до какой-то задницы, а уже влип! Между тем, с огородов ему сочувственно кричали заиграевцы, что де всякий «нет-нет, да и ступит здесь в гомно», а потому расстраиваться не стоит: вон какая на нём породистая картошка вызрела, с кулак величиной! Он отвечал им согласительными кивками, что де без «гомна» в здешнем крае никак не годится, а сам, между тем, неторопливо поднимался на пригорок. В двухэтажке, как он и предполагал, располагалась администрация Заиграевского района. Он нащупал во влажном от трусов портмоне командировочное удостоверение и двинулся по маршруту. Отделение внутренних дел, как его и предупреждал зам по кадрам подполковник Рявкин, находилось строго в двухстах метрах от администрации. Отпугивая привязавшуюся на выпасе вонь, капитан обильно опрыскал себя случайным дезодорантом, но дух после этого пошёл такой, словно только что старший оперативный сотрудник областной криминальной полиции капитан Семён Проектор разгрузил испортившийся неделю назад рефрижератор с трупами. Словом, когда он подошёл к дежурному лейтенанту, тот, даже не успев ничего у него спросить, проворно прикрылся носовым платком и стал судорожно кашлять себе под ноги. Незаметно втянув ноздрями лейтенантский выхлоп, сообразительный Семён сразу понял, что бедолага и так с жуткого похмелья, а тут ещё и он со своим говёным запахом. Прокашлявшись, лейтенант направил его на второй этаж к майору Веткину, который возглавлял местный уголовный розыск. С первого взгляда, Веткин Семёну понравился. Он сразу открыл сейф, достал початую поллитру «Беленькой» и предложил выпить за тех, кто в дозоре. Семён не отказался хотя бы потому, что там, в дозоре или в патруле, он потерял двоих очень хороших товарищей, которых ему до сих пор иногда заметно не хватает. Потом Веткин кратко обрисовал Семёну картину местного криминала, из чего явствовало, что это поле некопаное, которое кто хочет – копает, а кто не хочет – сам становится его частью. Места на Гриве глухие, кругом леса, зверьё, грибы да ягоды. Одни заготовкой леса живут, другие – мясом лосиным да кабаньим, а то и медвежьим. Что ж, откровенно, решил Семён. Это уже хорошо. Народ основательный, строгих правил и, наверное, неплохо знают друг друга.

– Как у вас тут с пожароопасной обстановкой, Иван Иванович? – Как бы между прочим спросил Семён. – Вот, в Городе просто напасть какая-то: то проводка, то неосторожное куренье, а недавно газ рванул на окраине в деревяшке оштукатуренной, дом – в щепу, три трупа, двое из которых – дети.

– Дети – это, чистое дело, трагедь! – С чувством констатировал майор. – Во-первых, сами, наверное, ни в чём таком не виноваты. А во-вторых, пожить то совсем не успели, так сказать, ни нагрешить, ни покаяться. Вон, на Украине ноне гибнут, так там хоть воюют за свою правду, за свой язык, а у нас формально вроде мир, а гибнет, по-моему, не меньше. Вот, ты говоришь, что дети у вас там на газу сгорели, а у нас, наоборот, бабки горят, хоть и не на газу, но тоже в своих домишках. И тут уже не случай, не разгильдяйство наше, а явные поджоги. Да ты, я чую, по етой причине в нашу глушь и пожаловал? – Хитро глянув на принявшего серьёзный вид Семёна, риторически вопросил Веткин. – Один приехал или ещё кого ждать?

– От нашей конторы пока один я – так сказать, для прояснения общей ситуации.

– А от других – не знаешь? – Хитро прищурился Веткин.

– Ну, ФСБэшники, сами понимаете, о своих намерениях никогда никому – ни полслова. Им повсюду агенты влияния мерещатся. Так… пожарники у вас уже были. Прокурорские, как я понимаю, тоже?

– А чё, прокурорские? Возбудили два уголовных дела, которые на нас же и повесили, твою мать… – С этими словами майор, не чокаясь, махнул свой без малого стограммовый стопарь и сочно захрустел мочёной антоновкой.

– Да, не печалься, ты, Иван Иваныч. – Пожалел майора Семён. – Думаешь, у нас по-другому? Те же, блин, реалии. Кесарю кесарево, а Богу – богово. На каждом нашем следаке – десятки дел, а ФСБешные в компьютерах пасьянсы раскладывают. Сам как-то видел.

– Да, не печалуюсь я, капитан. А от дополнительной помощи – грех отказываться. Здесь без ваших экспертов не обойтись. Да и в лесу бы пошерстить неплохо. – Майор неопределённо развёл руками. – Банда это, не иначе. Чё-то ищут, суки!

– Я в сводке смотрел, запомнил деревеньку эту со страшным таким названием, она к Заиграеву ближе всех. – Семён нетерпеливо защёлкал пальцами. – Как её, блин?

– Гробовщина, – тяжко выдохнул Веткин. – Две избы там за два дни спалили. Двух женщин сожгли: обе одинокие старушки.

– Иван Иваныч, а ведь в уголовном деле об этом ничего нет. Там про пожар и гибель людей. Дескать, сухие грозы в это время были, лес там в округе пылал по-чёрному, какие-то пьяные охотники по деревне самогон искали и всё такое прочее. – Вспоминал прочитанные накануне бумаги Семён.

– Вот то-то, что нет. А на фига им себя обременять? Если преднамеренный поджог – то и статья другая, и ответственность, и сфера расследования, то есть сил надо больше привлекать и своевременно докладывать куда следоват. – В голосе Веткина слышались всё более скептические оттенки.