Смертельное Таро - Валерия Хелерманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Невидящим взглядом Люцилла смотрела на свое отражение. Она улыбалась и задумчиво гладила себя по щеке.
«Чем ты так довольна, провидица?»
– У моего отражения нет головы.
Приближение собственной смерти было таким же медленным и степенным. Сначала на одежде ей стали мерещиться кровавые пятна. Затем она просыпалась от чувства, что одежда окровавлена насквозь; все чаще на своих запястьях и бедрах она видела трупную зелень. Сперва мадам де Мартьер это пугало и ввергало в отчаяние, но довольно быстро она смирилась. Она отнеслась к своей скорой кончине как к данности, пусть и довольно безрадостной.
– Честно сказать, – продолжила она, не отводя взгляда от зеркала, – хотя бы так история с моим даром закончится. Жить с этим дальше будет невмоготу.
Перечить судьбе она никогда не пыталась.
«И это все, что ты называла жизнью, Лу?»
В день, который стал для нее последним, Люцилла словно проснулась по-настоящему, очнулась от длившегося более сорока лет забытья. Она проснулась от воспаленного желания поскорее расстаться с даром. На женщину навалилось всепоглощающее чувство тоски. Так давят пустотой стены комнат, откуда вынесли последнюю мебель.
Она все лежала в кровати и не могла собрать себя воедино. Хотела расплакаться от наступления последних минут, которые, вопреки ее готовности, ощущались болезненно.
За обедом Люцилла сразу заметила стремление Пласида ее удержать. От ухода обратно в спальню, от скорого отъезда, да и в целом… от всего. Внезапно опустевшим нутром она поняла, чтó месье де Фредёр в ту минуту испытывал, и ей стало болезненно-весело. Словно, в одиночку сражаясь с роком, он пытался не дать ей исчезнуть вслед за покойной женой.
В последние отведенные ей часы Люцилла не понимала ни себя, ни людей вокруг.
Когда Хелена просила у мадам де Мартьер прощения, та уже едва сдерживалась – смех постреливал у нее на кончике языка и зубах. Какая ее племянница глупенькая! Она могла бы сказать ей и больше, ведь была также сведуща, от чьих рук должна вот-вот упокоиться. И Хелена, без минуты убийца, давала ей обещания на будущее, хотя для Люциллы оно уже не настанет. Но без ее помощи девушка не способна была понять, насколько сцена между ними комична.
Люцилла пообещала в ответ, что впереди у них будет еще много времени, но потом наконец не сдержалась. Она засмеялась, и в смехе ее смешались досада, ирония и злость на себя, на мир вокруг.
Когда осколок вазы прошелся по ее шее, хохота больше не было. Но он все еще клокотал в горле вместе с болезненным жаром, что разлился по телу.
Перед кончиной жизнь не мелькала перед глазами, как сотни оживших эскизов, ведь вспомнить Люцилле было и нечего. Мистический свет внутри мерк и мутнел незаметно для нее самой, как постепенно затухает вечернее солнце.
Только умирая, Люцилла на миг поняла, что все ее благодеяния, вся ее жизнь…
Были совершенно бессмысленными.
Аркан XVIII
Хелена попыталась умерить истерику. Уперлась руками в колени и стала с жадностью глотать ртом воздух. Иногда она вздрагивала, как от резкой судороги в ночи; комната вокруг нее плыла и покачивалась. Хелена стояла, забрызганная с ног до головы кровью убитого ей человека.
– М-мадам, с вами все хор-рошо? Помочь вам п-подняться?
Горло и грудь девушки охватил выжигающий холод. Хелена продолжала все так же стоять и смотреть, как растекается под ногами теплая липкая лужа. Но заставить себя сдвинуться с места она не могла. Сглотнув, она лишь отвела в сторону взгляд.
Край одеяла свисал с незастеленной постели, свеча на трюмо воском стекала на столешницу. Чулки, расшитый халат и корсет перекинуты через спинку рядом стоящего стула – все эти вещи создавали ощущение незаконченности. Словно все ждали еще какого‑то продолжения. Люцилла раскинулась на полу с подобием усмешки на лице. Из-за царапины, распоровшей ей шею, улыбки у женщины было будто бы две, и это особенно сильно пугало Хелену.
– Я… я не могла этого сделать! Вы же все видели, это не я, это не могла быть я!
Мебель осуждающе промолчала. И с каждой секундой тишина эта разрасталась все больше и сильнее давила на плечи.
Мадемуазель де Фредёр вдруг ощутила, как пропитавшаяся кровью ткань платья неприятно липнет к груди. Оторвав большинство застежек и пуговиц, она сквозь дрожь в пальцах смогла снять его и затолкать в ящик комода.
В одной кружевной сорочке дышать было будто бы легче, но цепенящий страх никуда не ушел. Он изнутри налипал на желудок и легкие, словно нечто зловонное и ледяное впиталось с чужой кровью ей в плоть.
Трясущейся рукой Хелена нажала на ручку двери, и та поддалась. Испуганно сразу прикрыла ее обратно, щелкнула замком и для надежности проверила несколько раз. Теперь было заперто. Лишь после этого девушка расслабленно выдохнула и, переступив через тело, рухнула на кровать.
Она твердо решила сделать вид, что спала все это время. А лучше ей действительно постараться уснуть и дождаться, пока дверь выломают снаружи. Чтобы заспанно вскочить от грохота, отбросить одеяло и притвориться, что она видит труп впервые. Идея казалась просто прекрасной, и она непременно сработает.
Накрывшись с головой одеялом, Хелена попыталась сделать дыхание ровнее. Подложила ладонь под подушку, легла поудобнее в надежде, что вот-вот она провалится в сон. И что, возможно, проснется она у себя комнате, а произошедшее вновь окажется сном. Знакомство с Люциллой, начало провидения и, впрочем, все события этого лета.
Сон, однако, не шел. Наволочки пахли чужими духами и кожей, волосы неприятно липли к лицу. А еще мадемуазель де Фредёр не удавалось успокоить сердце, подобное испуганно забившейся птице.
Но потом даже сквозь ткань она почувствовала на себе пристальный взгляд. И поняла, что стоит приподнять одеяло, как бескровное лицо уставится на нее с пола в ответ.
Хелена вжалась в перину спиной и ухватилась за одеяло. От страха ее колотило, зубы стучали, холодный пот стекал по спине и лицу крупными градинами. Казалось, покойница подползла к ней вплотную, и сейчас к щиколотке заскользят холодные когтистые пальцы.
– Провидица! – Кто‑то сжал ее за плечи и начал трясти. – Ты же не думаешь, что скроешься здесь от меня? У тебя нет права остановиться на полпути!
«Если сейчас же не встанешь, я просто сожру тебя изнутри в твоем же кошмаре и завтра утром ты не
