Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Стиглиц

Образцом подобного поведения стала General Elecric. Головной офис корпорации находится в США, тем не менее налогов она почти не платит: с 2002 по 2012 год ее действующая налоговая ставка варьируется в районе менее 2 процентов. Образцом лицемерия богатых, подобно этой корпорации, стал Митт Ромни, кандидат на президентский пост от республиканской партии в прошлом году, назвавший 47 процентов американцев «халявшиками» и одновременно признавший, что сам не платит значительную часть налогов: в 2011 году он заплатил в казну всего 14 процентов со своей прибыли. И хотя ни G.E., ни мистер Ромни, насколько я знаю, не нарушили налогового законодательства, скудные налоги, которые они заплатили, идут вразрез с чувством справедливости большинства американцев.

Оценивая налоговую статистику, следует быть осторожным: обычно под налогами подразумевается процент от заявленного дохода. При этом налоговое законодательство США не требует отчета по всем источникам дохода. Сокрытие своих активов практически превратилось в спорт для элиты. Многие извлекают выгоду из Каймановых островов или других налоговых офшоров (и, как вы можете догадаться, не благодаря солнечной погоде). Им не нужно отчитываться о тех доходах, которые они получают вне США, до тех пор, пока они не вернутся («репатриируются») в страну. Поэтому отчитываться о приросте капитала им приходится только тогда, когда он будет реализован.

Если актив передается детям или внукам после смерти держателя, то налоги вообще не платятся в силу такого свойства налогообложения, как повышение базовой стоимости после смерти. Таким образом, налоговые привилегии богатых американцев сохраняются даже после их смерти.

Взглянув на некоторые особые положения нашего налогового кодекса, – для загородных домов, ипподромов, пивоварен, нефтеперерабатывающих заводов, хедж-фондов и киностудий – многие, вероятно, окончательно разочаруются в налоговой системе США, изрешеченной лазейками и особыми поощрениями. Конечно, большая часть этих лазеек и преференций не образовались из воздуха – на политическом уровне они обычно принимаются благодаря пожертвованиям от влиятельных благотворителей. Подсчитано, что подобные «ассигнования на особые постановления» достигают 123 миллиардов долларов в год. Так как ценник на офшорные налоговые лазейки немногим ниже, устранение этой «благотворительности» в итоге приведет к сокращению дефицита бюджета, о котором твердят финансовые консерваторы, беспокоящиеся о размере госдолга.

Еще одной несправедливостью в системе налогообложения является так называемое долевое участие в прибыли. Некоторые финансисты Уолл-стрит могут платить по меньшей ставке налога на увеличение рыночной стоимости капитала, который они получают от управления финансовыми активами для фондов прямого инвестирования и хедж-фондов. Но почему к управлению финансовыми активами необходимо относиться по-другому, чем к управлению людьми или исследованиям? Финансисты говорят, что они важны. Но не менее важны доктора, адвокаты, преподаватели и все остальные, кто участвует в том, чтобы наше сложное общество работало. Они говорят, что они необходимы для создания рабочих мест. Однако многие из фондов прямого инвестирования, которые преуспели в использовании лазейки долевого участия в прибыли, на самом деле уничтожают рабочие места; они реструктурируют компании для их «сохранения» за счет затрат на рабочую силу, а также часто переносят производство за границу.

Экономисты по большей части воздерживаются от использования слова «справедливый»: справедливость, как и красота – в глазах смотрящего. Но несправедливость американской налоговой системы стала настолько велика, что было бы нечестно называть ее как-то иначе.

Традиционно экономисты меньше внимания уделяют проблемам равенства, чем более обыденным проблемам роста и эффективности. Но и по этим критериям американская система налогообложения невыгодно выделяется. Наше развитие шло быстрее в эру высокой предельной ставки налога, чем в период после 1980-х. Экономисты – даже в таких традиционных консервативных организациях, как МВФ, – начали понимать, что чрезмерное неравенство отрицательно сказывается на развитии и стабильности. Налоговая система может играть важную роль в создании умеренной степени неравенства. В США, в целом, для этого делается исключительно мало.

Одна из причин слабого функционирования нашей экономики – сильный перекос, вызванный налоговой системой. Все экономисты сходятся в одном: поощрения играют большую роль, то есть если вы снизите налоги на, скажем, спекуляции, вы получите больше спекуляций. Мы заставили наших самых талантливых молодых людей заниматься финансовой чепухой вместо того, чтобы создавать реальный бизнес, делать реальные открытия, предоставлять реальные услуги другим. Больше усилий тратится на «поиск ренты», – получение большей части национального богатства, – чем на увеличение объема этого национального богатства.

В последние годы экономические исследования связывают налоговые ставки, медленный рост и увеличение неравенства. Вспомните: низкие налоговые ставки для верхушки должны были стимулировать сбережения и труд, и, таким образом, экономическое развитие. Это не сработало. На самом деле, норма сбережений одной семьи упала до рекордного уровня, близкого к нулю, после того как президент Джордж Буш дважды снизил налоги на дивиденды и прирост капитальной стоимости. Низкие налоговые ставки для богатых усилили такое явление, как поиск ренты. Его расцвет привел к замедлению темпов развития и росту неравенства. Подобная закономерность наблюдается во многих странах. Государства, увеличившие предельную ставку подоходного налога вопреки предостережениям тех, кто хотел сохранить свои привилегии, не стали развиваться медленнее. Другое доказательство мы можем найти у себя дома: если бы усилия верхушки на деле разгоняли нашу экономику, мы бы могли ожидать, что от этого выиграют все. Но происходит совсем другое: они заняты поиском ренты, и пока их доходы растут, доходы остальных падают. На протяжении многих лет доходы среднего и рабочего класса либо оставались прежними, либо падали.

Даже если не брать эти доказательства в расчет, есть еще один значительный и интуитивно понятный аргумент в пользу того, что налоговые ставки стимулировали поиск ренты ценой наращивания национального благосостояния. Настоящее внутреннее удовлетворение человека достигается благодаря созданию нового бизнеса, расширению горизонтов наших знаний и помощи другим. Вряд ли кому-то приходится по душе создание нечестных, обманных схем для того, чтобы выкачать деньги из бедных, которые были столь широко распространены в финансовом секторе до финансового кризиса 2007–2008 годов. Я уверен, что подавляющее большинство американцев, при прочих равных условиях, выбрало бы первое, а не второе. Но наша налоговая система искажает изначальные условия. Благодаря ей прибыль за некоторые по своей природе неприятные действия увеличивается. Так она помогла нам стать обществом поиска ренты.