Мой грешный муж - Миа Винси

— Хорошо. Потому что, если бы ты был привязан к нему, ты бы горевал и расстроился.

— Я не скорблю и не расстроен. Я зол из-за их чертовой некомпетентности. Они должны были быть в состоянии предотвратить это. Почему мы, черт возьми, не можем этого предотвратить?

Он пнул стену. Боль пронзила палец на ноге. Дурацкая стена. Дурацкие ботинки. Глупые мальчишки, которые повсюду умирали. Глупый он. Глупый, глупый, глупый.

У него болела челюсть. Палец на ноге пульсировал. Желудок скрутило. Если бы только Кассандра была здесь. Она не избавила бы его от боли, но облегчила бы ее.

Кассандра, которая, возможно, уже сейчас ждет ребенка.

Он привалился к стене и смотрел, как разносчик толкает свою тележку по грязи.

Что, черт возьми, он делал, ложась с ней в постель? Ночь за ночью он занимался с ней любовью, тщательно избегая говорить себе, что это значит. И если он все-таки думал об этом, он думал, что это не всегда дает результат, или ущерб уже нанесен, или для меня это ничего не значит, я возвращаюсь в Бирмингем.

Какие хитрые шутки он сыграл с собственным разумом.

И теперь его разум отомстил и сыграл с ним злую шутку. Он показывал ему Кассандру с раздутым животом и блаженной улыбкой. Кассандру, сияющую любовью, держащую на руках розового орущего младенца.

Он показывал ему Сэмюэля. Его маленькое тельце было холодным, неподвижным и неестественно белым. Джошуа часами сидел с ним, и его собственное тело тоже стало неподвижным и холодным, но никогда не было достаточно спокойным или холодным.

Как он мог забыть? Но он не забыл, не так ли? Он просто проигнорировал эти мысли, чтобы они не мешали его вожделению. Какой же он умный. Чертовски умный.

Дверь за его спиной открылась и закрылась, а затем к ним подошел сэр Гордон с чистым листом бумаги в руке.

— Как и ожидалось, ваше имя было в гостевой книге в то время, — тихо сказал он.

Джошуа оторвался от стены, не глядя ни на кого из них.

— Ладно. Пойдемте.

— Возможно, наш визит к миссис О'Ди может подождать до следующего дня, — предложил сэр Гордон все тем же раздражающим приглушенным тоном, которым люди обычно выражают сочувствие. У сэра Гордона было четверо или пятеро взрослых детей, и, вероятно, он также потерял по крайней мере одного ребенка. Так или иначе, это случалось со всеми, хотя никто об этом не говорил. Лорд Чарльз был сыном герцогини Шербурн, и она до сих пор каждый день вставала и надевала стильный тюрбан. Так почему же Джошуа чувствовал себя таким одиноким?

— Да, — тупо ответил он, направляясь к карете. — Это может подождать еще день.

ВМЕСТО ТОГО чтобы идти домой или возвращаться на работу, Джошуа таскал Айзека по десятку кофеен, салонов и таверн, пока Айзек не начал жаловаться, а у Джошуа не закончились причины откладывать. Он чувствовал себя опустошенным и разбитым и ненавидел себя за это; он хотел быть с Кассандрой и боялся, что не сможет смотреть на нее.

И все же, когда они вернулись домой и им сообщили, что миссис Девитт и ее сестры находятся в гостиной, он последовал за Айзеком вверх по лестнице.

— Как ты думаешь, мы попадем в розовый сад или на поле битвы? — прошептал ему Айзек. — Никогда не знаешь с этими тремя. А потом все меняется в мгновение ока, и я никогда не понимаю почему.

Перемирие

По крайней мере, так казалось: три сестры и Ньюэлл играли в карты. Если Джошуа не ошибался, Кассандра и Люси были парой, и Люси держала бокал шерри под боком. Если и была битва, то Кассандра либо ее проиграла, либо решила не участвовать в ней.

Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась, и эта улыбка заполнила пустоту внутри него. Он пересек комнату и поворошил кочергой в камине.

— Люси сегодня снова чудесно провела время со своей бабушкой, — сказала Кассандра, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Она позволила мне примерить одно из ее старинных придворных платьев, — рассказала Люси. — Такое носили придворные дамы королевы около двухсот лет назад. Оно весит больше теленка, и мне приходилось проходить в двери боком. Оказывается, я чрезвычайно талантлив в том, что касается прохождения дверей боком.

Айзек был рядом с напитками.

— С чего бы тебе хотеть проходить в двери боком? — спросил он. — Почему бы тебе не пойти задом наперед, как все мы?

Люси рассмеялась.

— Это стиль платья такой, глупышка. По бокам у него огромные кринолины.

— А-а. — Айзек, исчерпав тему платьев, налил себе выпить. Джошуа, который никогда не заводил разговоров о платьях, присоединился к нему у буфета и принялся изучать вазы со сладостями и орехами.

— Юбки такие большие, что под ними могли бы спрятаться двое детей, — продолжила Люси. — Я подозреваю, что могла бы спрятать под ними даже взрослого мужчину.

Изображая невинность, она ждала реакции. Джошуа посмотрел на Кассандру, ожидая указаний. Он заметил, что Айзек, Ньюэлл и Эмили тоже обратились к Кассандре за советом. Кассандра вдохнула, выдохнула и разыграла карту.

— Ваша очередь, мистер Ньюэлл, — спокойно сказала она.

Ньюэлл выложил свою карту. Кассандра обдумала свой расклад. Айзек налил себе выпить. Джошуа откусил кусочек засахаренного лимона. Эмили пожала плечами и прошептала:

— Твоя очередь, Лу.

Люси даже не взглянула на свои карты.

— Я сегодня часами репетировала реверанс и вальс, — весело сказала Люси. — Мои бедные ножки так устали. Лосьон помог бы избавиться от боли, если бы я могла найти кого-нибудь, кто мог бы втирать его.

Айзек закашлялся и залпом выпил свой напиток. Джошуа поковырялся в орехах в поисках того, что ему понравится. Никто не произнес ни слова.

Пока Люси не заговорила снова, но Кассандра ее прервала.

— Как прошел твой визит в приют для мальчиков? — спросила Кассандра. — Ты видел Мартина? Он научился летать?

Джошуа не обернулся, потому что он все еще не нашел подходящего орешка, а он не мог отвечать на вопросы о мертвых мальчиках, когда у него не было подходящего орешка.

Айзек вмешался, чтобы заполнить тишину, и заговорил, наливая себе еще выпить.

— Теперь у нас есть четыре алиби. Завтра мы получим показания от женщины, которую навещает Джошуа, и тогда все будет готово.

О, черт возьми. О, черт возьми, черт возьми.

Слова Айзека разнеслись по комнате, как эхо в склепе, и оставили после себя холодную, неподвижную тишину.

Двигаясь так медленно, что он едва не скрипел, Джошуа обернулся.

Кассандра внимательно изучала свои карты, постукивая пальцем по губам, как будто перед ней