Ужас по средам - Тереза Дрисколл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ваши отношения вас все же устраивали? Вы же согласились выйти за него замуж?
– О да. Я ведь верила, что он и правда сильно влюблен в меня. Что со временем все разрешится. Верила во всю эту чушь. А потом я решила, что пора нам поговорить об этом более подробно, придумала подход. Но стоило завести этот разговор, как Алекс взбесился.
– В каком смысле?
– Разорался. Но рук не распускал. Сначала это меня шокировало, а потом я поняла, что задела его гордость. И сразу почувствовала себя глупой и черствой, как вчерашний багет. Ведь для мужчин успехи в постели – это предмет гордости. И я решила оставить эту тему. Пусть все идет как идет. Со временем что-нибудь да образуется. И потом, я же говорю – в общем и целом я была очень счастлива. Пока не узнала всю правду. О нем и об этих девочках.
Повисла долгая пауза.
– Тогда зачем вы говорите об этом сейчас?
– Говорю же, я мучилась. Вспоминала, прикидывала так и эдак – и пришла к выводу, что если бы у него все получалось со мной в постели, то он бы не стал совращать малолетних. Они ведь неопытные, им не с чем сравнивать, и они бы не стали его критиковать.
Женщина отложила ручку:
– Так вы вините себя? О господи. Зря вы так.
– Нет-нет. Я знаю, что я тут ни при чем. Просто мне не давала покоя мысль, а вдруг это важно. Вдруг это мои глупые замечания по поводу возможностей Алекса в постели подтолкнули его к несовершеннолетним. – Ну вот я все и высказала.
Неужели это я во всем виновата?
Женщина-полицейский записала и это, а потом повторила, что у меня нет абсолютно никаких оснований считать себя виноватой. Она пообещала, что лично передаст мое заявление следователям, и спросила, посещаю ли я психолога, как мне рекомендовали.
* * *
Две недели спустя мне позвонил офицер, ведущий расследование, и поблагодарил за сделанное заявление. Он подчеркнул, что документ не будет использован в официальном порядке, а останется частной информацией между мной и следствием. А также сообщил, что нашлась еще одна девочка четырнадцати лет, которая заявила, что Алекс приставал к ней и занимался с ней сексом еще до того, как повстречался со мной. И судя по датам, которые она назвала, их отношения продолжались и в то время, когда мы жили вместе. Девочка отказалась свидетельствовать против Алекса в суде, она была слишком травмирована, но полицейский рассказал об этом мне, чтобы я успокоилась. Не я сделала Алекса таким, какой он есть. Это был его собственный выбор.
Помню, какое непередаваемое облегчение я испытала, услышав эти слова, словно гора с плеч упала. А потом полицейский добавил вот что: то, как Алекс вел себя в постели со мной, и наша ссора на этой почве были скорее следствием его извращения, а не причиной.
Помню, после того разговора я пошла в душ и долго стояла под обжигающими струями. Мне хотелось, чтобы вода растворила меня, смыла всю грязь, которая скопилась в моей душе за последнее время.
«Ну просто дура, – корила я себя позже, лежа на кровати в гостевой спальне Лиэнн. – Какой же непроходимой дурой я была».
Глава 46
ОН – ПРЕЖДЕ
Он всегда представлял, что когда вырастет и начнет работать, то сразу перевезет бабушку в более приятное место.
Да. Он считал, что когда он будет заботиться о ней, а не наоборот, то снимет ей квартиру где-нибудь подальше от этих краев, где ничто не будет напоминать ему об этих ужасных временах. И об отвратительном Брайане.
Так что осознание того, что этого никогда не случится, повергло его в ужас.
Первая работа привела его в Лондон. Вторая – в Сассекс. А когда у него наконец появился не только вполне приличный доход, но и сбережения, и он смог предложить бабушке помощь, то был поражен ее реакцией.
– Не смеши меня. Какой еще переезд? Что это ты выдумал? Денег мне и своих хватает, а переезжать отсюда – да ни за что. Вот еще.
Он не верил своим ушам. А он-то все просчитал, продумал. Несколько лет откладывал деньги, пока не скопил приличный депозит, с которого можно было оплачивать симпатичную съемную современную квартирку поближе к нему.
– Но ведь я могу поселить тебя в уютной квартире, теплой, в хорошем районе. Ты ведь уже на пенсии. Разве тебе не хочется пожить в красивом местечке, ба? Давай снимем тебе квартиру поближе ко мне? Или можем снять большую квартиру с двумя спальнями неподалеку от моей работы и будем жить там вместе.
Но бабушка даже в лице изменилась, и он понял, что по-настоящему обидел ее своим предложением. Она отправилась в кухонный уголок, поставила на плиту чайник и, дожидаясь, пока он вскипит, замерла у окна, глядя на скамейку внизу.
Повисло молчание. Атмосфера стала напряженной. Бабушка то и дело поглядывала на него так, словно видела впервые.
– Ты правда не понимаешь, почему я хочу продолжать жить здесь?
Он пожал плечами; разговор становился ему в тягость.
Бабушка снова отвернулась к окну.
– Потому что он его любил – этот дом. Любил вид из этого окна. Любил свою маленькую мастерскую и лавочку под окном, любил там обедать. Этот дом и все, что вокруг него, радовали и его, и меня. И я до сих пор люблю этот дом. Из-за него. Так с чего бы мне захотеть переехать?
– Но разве дедушка не обрадовался бы, узнав, что ты живешь в более приятном месте?
– В более приятном, говоришь? А здесь тебе, значит, не приятно? – с обидой в голосе спросила бабушка, повернулась к внуку, и ему показалось, что в ее глазах блеснули слезы. – В этом доме, где
