Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что, когда Кенред подошёл к ней, она встретила его равновесно, а не надувшись. Он подал ей полный бокал, постоял рядом, помолчал немного – и произнёс, делая ударение на «ты»:
– То, что ты сказала о нашей свадьбе, Кира – имей в виду – могло бы стать основанием для судебного разбирательства. Насчёт признания нашего брака недействительным. Разумеется, если бы принц был заинтересован в этом, но он, к счастью, не заинтересован.
– Я просто пошутила.
– В нашем кругу даже шутка может дорого обойтись, – в его голосе зазвучало чуть больше металла. – Очень дорого, Кира, поэтому за своими словами надо следить, и мне казалось, я напоминал тебе об этом.
– Но ведь развод был бы твоей проблемой, не моей. Верно?
Кенред посмотрел очень отстранённо.
– При признании брака недействительным мы оба вернулись бы в исходное состояние. В том числе и твой прежний статус.
– Да? И что? Что бы ты сделал? На базаре бы меня продал?
Он ответил не сразу – и очень осторожно.
– Позволь уточнить – мы сейчас ссоримся?
– Понятия не имею. Не представляю даже, как ты можешь воспринять те или иные мои слова. И ты – и остальные. Поэтому, раз уж ты обеспокоен тем, что я говорю, лучше бы не устраивал мне выговор, а огласил бы список того, что́ нельзя говорить, или ка́к об этом нельзя говорить. Причём огласил заблаговременно – до приёма. Чтоб я успела всё выучить.
Кенред нахмурился и покосился себе под ноги. Если он и был зол, то очень хорошо это скрывал.
– Ты можешь догадаться, что это очень трудно – с ходу сообразить, что вообще нужно оговаривать. В обычные дни кажется, что ты и сама прекрасно всё понимаешь, а потом вдруг следует странный поступок или фраза. Трудно понять, какие из тех вещей, которые для меня очевидны, требуют разъяснения.
– Я – человек другой культуры. Если ты не можешь даже перечислить, то как я смогу угадать? – Заметила, как он скривился, и поспешно добавила. – Империя ведь мультимировая и мультикультурная. Неужели подобных затруднений не возникало? У императора Леверия с принцессой Геррехта, например.
– Геррехт – это здесь, в мире Метрополии. Но я понял, о чём ты. Ладно, при случае попробуем это обсудить… Или, скажем… Может быть, побеседуешь на эту тему с моим секретарём?
– И кто он?
– Пока не определились. Но, думаю, завтра уже будет понятно.
– Тогда не знаю. Познакомлюсь с ним – скажу.
Снова пауза – почти физически чувствовалось, как мужчина обдумывает ситуацию – оценивает все обстоятельства.
– Мне кажется, ты, как это говорят, на взводе. Что-то случилось?
«Он наверняка даже не поймёт, в чём суть моих затруднений. Задумывался ли он хоть когда-нибудь, что такое женская война в высшем свете? Нет, иначе бы хоть словом, хоть жестом дал бы намёк. Его мать, например, предупреждала. Она это всё знала хорошо. Если бы её сын понимал, в чём суть дамских великосветских проблем, то хотя бы сейчас не стал задавать вопросов. А значит, объяснять бесполезно».
– Может быть. Или мне просто показалось. Неважно. Кто эта дама – та, которая говорит с виконтессой?
– Баронесса Вальвир, супруга одного из приближённых графа Неим. Вас не познакомили?
– Она обошлась без формальностей… Скажи, мне тут ещё долго нужно… оставаться?
– Ты можешь уйти, если плохо себя чувствуешь, – помедлив, предложил он.
– Да, так лучше.
– Я скажу Крею, чтоб отвёл тебя в комнату.
– И можно, пожалуйста, уже наконец заменить Крея на кого-то другого?
– Это было бы тяжёлым и несправедливым оскорблением, особенно после событий в Тергине. Он ведь рисковал вместе с нами ради спасения наших жизней и доказал свою преданность.
– Он в первую очередь спасал твою жизнь. Не мою.
– И он не сделал ничего плохого, чтоб теперь его наказывать и отстранять.
– Мне, помнится, сделал. Как понимаю, такую мелочь не принято принимать в расчёт?
Кенред помолчал, разглядывая Киру со сдерживаемым раздражением.
– Позволь угадать – это был сарказм?
– Конечно. Сарказм – оружие слабых.
– Через день мы переберёмся на военную базу, и я заберу Крея с собой. Потом подберу тебе другого телохранителя, раз ты настаиваешь.
– Спасибо.
Она захотела добавить ещё фразу-другую, чтоб умиротворить его, не оставлять их отношения в таком напряжении, но подумала, что не сумеет подобрать правильные слова. Всё-таки надо учитывать, что они мыслят по-разному. И лучше не пытаться всё исправить, когда можешь случайно доломать.
В этот вечер Кенред к ней не заглянул и в следующий тоже, так что расспросы о военной базе пришлось отложить. Просто сперва уехал принц со свитой, а потом пришёл Крей и предложил помощь в сборах. Временная горничная холодно сообщила ему, что уже собрала вещи герцогини и в помощи не нуждается. Кира не стала спрашивать, почему она обо всём узнаёт последней. Если не хочешь услышать малоприятную правду, лучше вообще воздержаться от вопросов. Она позволила вывести себя во двор и усадить в машину. И опять же не спросила, почему Крей, сев напротив, тут же затенил все окна. Это-то как раз было понятно. Секретность…
– Боевые действия уже начались? – вроде бы безразлично спросила она.
– Пока нет, ваша светлость, – ответил Крей. – Его светлость, похоже, ждёт, что другие претенденты на престол сперва схватятся друг с другом.
– И… это ожидание… Такой оптимизм хоть на чём-то основан?
– Я не знаю.
– Полагаю, все игроки понимают, что сначала надо убирать самого сильного противника. Герцог ведь самый сильный из них.
– Да, это так. Его светлость – военачальник из тех, кто может выиграть почти любую войну. Но не любое сражение.
– И у него – вы считаете – есть возможность убедить всех, что он дурак и готов сидеть и ждать у моря погоды?
Крей посмотрел на Киру с добродушной усмешкой.
– Вряд ли. Полагаю, большинство поймёт, что это продуманный план, и у его светлости есть разумная стратегия. Станут нервничать, метаться,
