Когда закон бессилен - Борис Бабкин

—    Ясное дело, — согласился Пират. — Она в дырах вся. Как нас никого не подстрелили.

—    Мне плечо правое задели, — Игла, морщась, снял куртку. Разорванный у плеча короткий рукав набухал кровью. — Вскользь прошла, — отметил он.

—    Меня подстрелили, — со стоном проговорил Федор. Открыв дверцу со своей стороны, мешковато вывалился на обочину. Пират подскочил к нему.

—    Спина, — замычал Федор. Пират увидел вспо­ротый пулей пиджак.

—     Короче, так, — решил он. — Тачка твоя, Фе­дор. Пусть Игла с пушками электричкой мотает. Мы на машине вперед. До поста ГАИ. Мол, так и так. Обстреляли какие-то суки. И место покажем то, на котором нас прихватили.

—    Не попрет, — надевая куртку, сказал Игла. — Мы там по крайней мере двоих положили. Их, навер­но, приятели забрали. Но менты сразу увидят, что мы из машины тоже стреляли.

—    Делайте что-нибудь, — простонал Федор.

—    Давай вон туда, — Пират махнул рукой на небольшую деревню метрах в ста от трассы. — Най­дем телефон, Вальке позвоним.

—    Поехали, — кивнул Игла. Пират помог Федо­ру сесть в машину.

С треском положив трубку, Ждан выругался. — Что случилось, Миша? — спросила лежащая на кровати молодая женщина.

—    Я на некоторое время уеду, — сказал он. — Если кто будет интересоваться, скажи, что уехал в Питер. А их Питера звякнут, скажи, что укатил к матери в деревню.

—    А куда ты едешь? — промурлыкала она.

—    Тебя это не касается!

Он быстро оделся, сунул за пояс сзади пистолет и вышел из комнаты.

—    Слон! — крикнул он. Из дверей кухни вышел крепкий молодой мужчина.

—     Кого ты послал? — зло спросил Михаил. — Двоих хлопнули и ушли. Феденька с приятелями, — он смачно выматерился. — А все Федьку придурком считают. Сейчас звонили по сотовому.

—    Ни хрена себе, — удивился Слон.

—    Вот тебе и уха из петуха, — сказал Ждан. — Сейчас за мной начнут парни Носорога охотиться. Или Валька, сучка, кого-нибудь со стороны купит. Я исчезаю на несколько дней.

—    А почему именно за тобой? — не понял Слон. — Скорее всего на тульских думать будут. Ведь напали на них там. Мы...

—    Тульские навалились бы в Московской обла­сти. Да и не пойдет никто на это. Деньги Блохе везли. А он — фраер перекрученный, у него связи везде. А Валюха может докумекать. Прижмет Анку, и все. Она меня с потрохами сдаст. Ты-то уши не ломай, — заметив напряженный взгляд Слона, усмехнулся он, — это мои проблемы. В общем, пока бери руль. В Солнцево... — от сильного удара в живот согнулся. Слон сцепленным в замок руками рубанул его по шее. Ждан ткнулся лицом в пол.

—    Ты чего? — выглянула на шум женщина.

—    Звони Вячику, — заломив безвольные руки Ждана за спину, Слон быстро обмотал их крепким шнуром. — Как появятся у него «гориллы» Ждана, пусть кончает.

—    Да ты что, — испуганно воскликнула она, — одурел? Бурят с тебя шкуру спустит.

—     Бурят спасибо скажет, — поднимаясь, усмех­нулся Слон. — Я Вальке Рединой отдам этого при­дурка. А Бурят давно хочет с кем-нибудь из частных банкиров в столице связь заиметь.

— Ты чего? — увидев, что Валентина волнуется, спросил Хрипатый.

—    Сейчас Игорь звонил из какой-то деревни. На них напали. Они отстрелялись и уехали. Водитель, Юрка и Федька ранены. Машина тоже вся в дыр­ках.

—    Кто такие Игорь и Юрка? — не понял Геор­гий.

—    Друзья Федькины. Как говорят сейчас, крутые ребята. Игорь в морской пехоте служил, его Пиратом зовут. Юрку Иглой. Он одной время наркотики возил". И покалываться начал. Вовремя остановился. Если бы не они, Федька вообще бы ничего не смог, он ведь трус, только строит из себя супермена, — она презри­тельно улыбнулась и тут же торопливо проговори­ла. — Надо ехать за ними. А то, не дай Бог, какой- нибудь добропорядочный гражданин в милицию по­звонит.

—    Ты сказала им, чтобы они оружие припрята­ли? — спросил Георгий.

—    Нет.

—    Ладно, — бросаясь к двери, он махнул ру­кой. — Где, говоришь, они?

—    Деревушка какая-то, — она заглянула в бу­мажку.  Ждановка.

—    Понял, — бросил Георгий.

—    Подожди, — остановила его Валентина. — Я с тобой.

—    Нечего тебе там Делать, — отрезал он. — А то вдруг какая-нибудь канитель выйдет. Я еще одну ма­шину с водилой возьму. Их там, как я понял, чет­веро?

—    Да, водитель и их трое.

—    Кто знал, что бабки сегодня повезут? — спро­сил он.

—    Да никто, — она пожала плечами. — Я, если честно, вообще хочу все эти поставки оружия прекра­тить. Это когда отец был, я старалась взять хоть что-то в свои руки. А сейчас решила с криминалом покончить.

—    Знаешь, сколько клиентов потеряешь? — на­смешливо спросил Георгий.

—    Отмывание денег — вопрос другой, — спо­койно ответила она, — а я имею в виду перепродажу оружия.

—    Я уехал, — немного помолчав, он как-то странно посмотрел на нее.

Едва за ним захлопнулась дверь, в комнате пропи­щал радиотелефон.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Расто­гин, — кто же Туза зарезал? Сколько раз его ножом ударили? — он вопросительно посмотрел на Регину.

—    Не знаю, — она пожала плечами, — но что не один раз — точно. Собственно...

—    Спасибо, — прервал ее Растогин. — Можете идти и кофе, пожалуйста.

—     Значит, Туз убит, — вслух констатировал он. — Кому же он дорогу перешел? И куда делся Зюзин? Пока он жив, я не могу начать. Зюзин все знает и может помешать. Но красноярские звонили и сказали, что второй раз его не застали дома. Жданов звонил и говорил, что Зюзин предлагал объединиться с Анной. Вот тоже негодяйка, — Павел Афанасьевич усмехнулся. Услышав легкое покашливание, поднял голову и увидел Шведа.

—    Регина сказала, что вы велели зайти.

—    Не велел, — поправил его Растогин, — а про­сил.

—     Ну зачем вы так, — усмехнулся Альберт. — Не надо играть в демократию. Я работаю на вас. Если от просьбы можно отказаться, от требования хозяина, даже если оно тебе неприятно, нельзя. Как говорится, приказы не обсуждаются.

—    А разве были какие-то поручения, которые тебе не хотелось выполнять? — быстро спросил Па­вел Афанасьевич.

—    Зачем вы меня вызвали? — вздохнул Швед.

—    Ты стал часто навещать Галину, — после не­долгого молчания сказал Растогин. — Можешь мне объяснить, почему?

—    Ей тяжело, — сразу ответил Альберт. — Мо­лодая женщина с ребенком. Я просто помогаю, чем могу.

—    Вот как? — удивился Павел Афанасьевич. — Ты говоришь о материальной помощи?

—    Я бы помог ей и деньгами, но она даже не­большие подарки пацану берет весьма неохотно. А вы этим недовольны? — он вопросительно взглянул на Растогина.

Постарайся понять меня правильно, — вздох­нул Растогин. — Галина мать моего внука. Как гово­рится, незаконнорожденного. Да, — с горечью при­знался он, — я вел себя по отношению к ней, можно сказать, недостойно. Старался унизить ее в глазах сына. Демонстрировал свою неприязнь к ней. Но видишь ли, Альберт, — покаянно сказал он, — ко мне как-то неожиданно пришло чувство вины. Я по­нял, — еле слышно, со слезами на глазах продолжил Растогин, — что своей заботой о сыне и погубил его. Потому что только из-за моего письма, в котором я сообщил, что Галина вышла замуж, он и завербовался в иностранный легион. Андрюша был хорошим спортсменом, но совсем не умёл воевать. Он погиб в первом же бою, где-то в Африке, — сняв очки, он дрожащей рукой достал платок и промокнул глаза.

—    Извините, Павел Афанасьевич, — сочувствен­но проговорил Швед, — зачем вы мне это рассказы­ваете? Я знаю правду...

—    Мне нужен Павлик, — повысил голос Расто­гин, — мой внук. Что она может дать ему? Вполне возможно, он не сможет даже получить образования. Ведь любому здравомыслящему человеку понятно: Россия стоит на пороге гражданской войны. Карабах. Молдавия. Приднестровье. Сначала о них говорили, как о горячих точках СССР. Но гюсле распада вели­кой державы, когда все республики стали самостоя­тельными государствами, что изменилось? Москва уже дважды слышала лязг танковых гусениц. Уже...

—    Извините, Павел Афанасьевич, — перебил его Швед, — я терпеть не могу разговоров о политике. Я русский. И я верю в свою родину, в свой народ. Давайте не будем об этом. Потому что тема России неисчерпаема. Вот вы вроде как печетесь о ней, а сами готовитесь уехать в Израиль. Почему? Ведь вы не еврей. А уезжаете потому, что там сможете без всякого риска заниматься...

—    Как ты смеешь? — возмутился Растогин. — Не тебе судить меня!

—Я и не пытаюсь, — спокойно проговорил Швед. — Просто обидно. Ведь многие, как и вы, в чем-то выдающиеся личности, сбив начальный капи­тал, навсегда уезжают из России. Впрочем, вы правы. Не мне говорить об этом. И поэтому давайте вернем­ся к тому, зачем вы меня вызвали. Как я понял, из-за моих визитов к Гале. Вы против этого.