Когда закон бессилен - Борис Бабкин

—    Мама, — сказал мальчик, — можно мне на него сесть?

—    Конечно, — улыбнулась она, — можешь даже покататься в комнате. Только не врезайся ни во что, — строго предупредила она. С радостным кри­ком мальчик, оседлав велосипед, въехал в комнату.

—    Смотри-ка, — сказал Альберт, — умеет.

—    Он уже давно о велосипеде мечтает, — вздох­нула женщина. — У всех, говорит, есть, а у меня нет. Все спрашивает, почему, — бросив быстрый взгляд на Шведа, она опустила голову.

—    Мама! — весело позвал ее сын. — Смотри, как я могу!

Она хотела сказать еще что-то, но резкий длин­ный звонок в дверь прервал ее.

—    Кто? — смахнув передником вдруг набежав­шие слезы, спросила Галя.

—     Милиция! — ответил строгий мужской го­лос. — Участковый инспектор старший лейтенант Трубин.

Вопросительно взглянув на спокойного Альберта, она приоткрыла дверь.

—    Добрый день, — показывая раскрытое удосто­верение, поздоровался участковый. — Можно? У меня к вам несколько вопросов.

—    Пожалуйста, — кивнула Галина. — А в чем дело? — увидев на лестничной площадке нескольких людей в штатском, обеспокоенно спросила она.

—    Вы соседа своего когда видели? — опередив открывшего рот участкового, спросил штатский.

—    Суворов Виталий, — возбужденно проговорил вошедший в комнату подполковник Панасюк. — Кличка Граф. В свое время намутил воды. Подозре­вался в нескольких вооруженных...

—    Это точно? — спросил Тимур.

—    Конечно, — кивнул Панасюк. — Экспертиза установила, что пули, выпущенные при нападении на кассира и в твоих парней, — он взглянул на Гогу, — проходят по налетам, в которых подозревался Граф. Последний раз этот наган работал при нападении на кассира в Вологодской области. За что Суворов и получил пятнашку. Но недавно освобожден по поми­лованию. Его вину тогда доказать полностью не уда­лось, но тем не менее посадили. В Москве его сейчас нет. Так что это его рук дело.

—    Значит, залетный, — задумчиво пробормотал Тимур. — На кого же он, сука, работает? — он взгля­нул на подполковника. — Связи его проверил?

—    На Пензу выхода нет. Здесь есть три человека, которые с ним сроки мотали, но до Графа не тянут, мелкота.

—    А второй ствол?

—    А вот второй ствол в Пензе был, — вздохнул Панасюк. — Одного зверя из него по заказу убивали. Пули идентичны. Пистолет «магнум», калибр...

—    Фотографию его принес? — спросил Тимур.

—    Да, тут он только после отсидки, — достав из кармана две фотографии Графа, анфас и профиль, буркнул подполковник. — Сейчас, наверное, по-дру­гому малость выглядит.

—    Впечатляет, — всматриваясь в худощавое лицо на снимке, сказал Тимур. — Уверенный мужик.

—     Опасен при задержании, -—дополнил милици­онер. — Его сейчас все постовые высматривают. Гос­тиницы проверяются. Квартиры, которые сдаются, дома.

—    А второй, значит, киллер... Интересно, — он задумчиво посмотрел на подполковника, — с чего это киллер на налет пошел?

—    А кто его знает.

—    Так от чего танцевать будем? — спросил Гога.

—    А от того, что надо мужичка одного теплень­ким взять, — весело проговорил вошедший в комнату невысокий плотный человек.

—    Журин? — удивленно посмотрел на него Ти­мур. — Ты что, в частного сыщика переквалифици­ровался?

—     Приходится, — засмеялся тот. — Наша добле­стная милиция гусей не ловит, — подойдя к столу, взял графин с водой и сделал несколько крупных глотков. — Жарко.

Поставив графин, ослабил узел на галстуке.

—    Ты что-то про мужика говорил, — нетерпели­во напомнил Гога, — которого...

—    У Натальи Рыжиковой один мужик уже почти три недели живет, — вытирая платком багровое лицо, — сказал Журин, — некто Антон Зубарев. Его недавно один мой знакомый узнал. Зубарев у него по весне пистолет отобрал «магнум», — увидев вытяну­тое лицо подполковника, засмеялся. — Он его слу­чайно увидел, проводил до хаты. А тот, оказывается, у Наташки проживает. Теперь, надеюсь, все ясно? — он серьезно оглядел всех.

—    Что-то не вяжется, — с сомнением заметил Панасюк, — ты говоришь, всего пару недель...

—    Я сказал, почти три, — поправил его Журин.

—     Какая разница, — отмахнулся подполков­ник: — Не мог он за это врем подготовить дело. Да и откуда узнал о баксах, которые тебе должны были за серебро везти? Хотя, если он с Графом в паре, то Граф запросто мог это организовать.

—    Подожди, — посмотрел на него Тимур. — Ты говоришь, его, этого Графа, посадили, можно сказать, за просто так. Дело ему доказано не было. Почему же решили, что наган его?

—    Это предположение, — поправил его подпол­ковник. — Но все уверены, что этот ствол Графа. Тем более его в Москве нет как раз около трех недель. Все совпадает. Вот только мне не ясно, как Зубарев мог пистолет у твоего знакомого отобрать? Ведь из этого «магнума» Ки...

—    А вот это уже не твое дело! — резко оборвал его Журин. — Вот что, — посмотрел он на Гогу, — посылай парней к Натке. Пусть берут этого субчика и на турбазу. Надо с ним побеседовать.

—    А Наталья что говорит? — спросил Тимур:

—    Да примерно то же самое, — усмехнулся Жу­рин. — По весне Зубарев жил у нее, потом неожи­данно исчез. И снова появился. С каким-то прияте­лем приехал. А в день ограбления вроде как ездил в Лунино. Но, говорит, не доехал. Головой на вокзале треснулся об пол, споткнулся, что ли, и упал. А кроссовки все в растворе. Помнишь, ты говорил, что омоновцы видели двух работяг на строительстве кот­теджа Юрия Николаевича? — взглянул он на подпол­ковника.

—    Ну, — кивнул тот, — они там...

—    Коттедж Юрия Николаевича уже четыре меся­ца как не строят, — жестко перебил его Журин. А это, — он многозначительно потряс указательным пальцем, — уже след.

—    Да кто же про коттедж Юрия Николаевича узнавать бы стал? — ухмыльнулся Панасюк. — У него в министерстве связи. Копни и сам не рад бу­дешь.

—    Я поехал, — решительно поднялся Гога. — Мне просто не терпится посмотреть на этого Зуба­рева.

—    Берите тихо, — предупредил Журин, — и на турбазу. Там он все расскажет. Только бы этого Суво­рова милиция не арестовала, — вздохнул он.

—    Да его хрен арестуют, — заверил Панасюк. — Тертый калач. На нем знаешь сколько нераскрытых числится.

—    Интересно, — сказал Тимур, — где он сейчас, этот Граф?

Прихрамывая и сутулясь, Граф неторопливо шел по улице. Остановившись у витрины, всмотрелся в свое отражение. Кустистая бородка и смолянисто чер­ные усы до неузнаваемости меняли его облик. Меш­ковато сидящий дешевый светлый костюм и соломен­ная шляпа делали хромающего бородача похожим на интеллигента из глубинки. Все этим он запасся еще в Москве. Граф был уверен, что его разыскивают. Он был зол на себя — допустил непростительный для профи промах. Зная, что в запасе только сутки, а потом заработает система МВД, он рано утром пошел на стройку и забрал деньги и дипломат. Поймав так­си, поехал на автовокзал, откуда хотел каким-нибудь пригородным автобусом уехать до небольшой станции и уже оттуда на товарняке покинуть Пензенскую об­ласть. По дороге таксист с его согласия посадил одну молодую довольно привлекательную женщину. Жен­щина охотно разговорилась с ним и неожиданно при­гласила в гости. И он —вспомнив это, Граф беззвуч­но выматерился, — пошел. Они выпили бутылку шампанского и, слившись в поцелуе, рухнули на кро­вать. В себя Виталий пришел к обеду, когда Таиса, так звали женщину, начала собираться в гости к под­руге. Она приглашала и его, но на этот раз Граф поступил разумно. Понимая, что потерял время и сейчас его уже ищут, зашел в нежилой дом, приклеил бороду и усы и переоделся. Сейчас он шел к Зубру. Не для того, чтобы и дальше работать парой, а чтоб отдать ему причитающуюся сумму в рублях и долла­рах.

—    Антоша, — услышал лежащий на кровати Зубр, — иди завтракать.

Усмехнувшись, лениво встал. Наталья стояла у газовой плиты в коротком цветастом халате. Длинные волнистые волосы, темной волной обволакивая пле­чи, спускались на спину.

—    Я лапшу сварила, — мешая ложкой кипящее молоко, сообщила она.

—    Какая ты клевая телка, — восхищенно сказал он. — С каждым разом все лучше и лучше.

Подойдя обнял и коротко, но крепко поцеловал ее у губы.

—    Потом, Антоша, — засмеялась она, — а то убежит молоко.

—     Наталья, — отходя к столу, вспомнил он, — ты говорила, что спрашивал обо мне кто-то/ Не ха­халь твой?

—    Да нет. Вчера вечером подруга приходила. Мы с ней к Тоньке в больницу ездили. Представляешь, — с ужасом проговорила она. — Ее ограбили! Охранни­ков и шофера убили. А там еще...

—    Да этой хреновины сейчас полно, — не дал ей углубиться Антон. — Вот в газетах постоянно ката­ют — то там на уши кого-нибудь поставили, то там кассу взяли. Ты мне скажи кто там мной-то интере­совался?