Энеолит СССР - Вадим Михайлович Массон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орудий из кости и рога в Гинчи мало — менее десяти. Это обычные предметы — шилья, проколки и лощила, широко представленные в раннеземледельческих памятниках.
Интересна керамика Гинчинского поселения. Она, пожалуй, дает наиболее полное представление об особенностях как самого памятника, так и самобытности характеризуемой им культуры. Из нижнего слоя Гинчи происходит значительная коллекция керамики. Она в основном толстостенная, грубой лепки; глина содержит много примесей песка и дресвы (Гаджиев М.Г., 1966, с. 57). Сосуды преимущественно красного и коричневого цветов. Поверхность их часто ангобирована и залощена, иногда до блеска. Встречены обломки сосудов, внешняя поверхность которых обмазана слоем жидкой глины. На внешней поверхности многих обломков грубых горшков имеются отпечатки рогожи. Некоторые черепки, как и закавказские (особенно из Техута), имеют в изломе четко выраженную трехслойность. Посуда Гинчинского поселения отличается значительным разнообразием форм (Гаджиев М.Г., 1980б, с. 14–15): миски, крупные шаровидные плоскодонные сосуды, горшки с выпуклым или яйцевидным туловом, сосуды с высокой цилиндрической шейкой (табл. XLIX, 17), чашки, кружки и др. (Гаджиев М.Г., 1966, с. 57). Особо следует выделить чаши или глубокие миски (табл. XLIX, 16), опоясанные ниже края рядом круглых сквозных отверстий, подобно мангалам-жаровням из Техута. Судя по наличию на закраине сосуда ряда круглых сквозных отверстий, эти чаши (или миски) могут быть связаны, вероятно, с отдельными образцами неолитической керамики Дагестана. Кроме того, в керамическом комплексе поселения имеются части глиняных предметов грубой выделки, стенки которых (высотой до 18 см) от основания и почти до края беспорядочно продырявлены сквозными отверстиями (табл. XLIX, 15). Это не сосуды, так как у них нет днища. В закавказских комплексах подобные предметы не известны, но в памятниках других областей они встречаются (Мунчаев Р.М., 1975, с. 111–113). Предполагают, что это цедилки или жаровни, а чаще всего курильницы. Некоторые сосуды имеют ручки — вертикальные с круглым отверстием (табл. XLIX, 12) и реже — в виде горизонтального выступа с вертикальным отверстием. Отдельные сосуды украшены орнаментом двух типов — резным елочным (табл. XLIX, 13, 14, 17) и рельефным, в виде налепной полосы с защипами (табл. XLIX, 9). Последний тип орнамента на закавказской керамике совершенно не представлен.
В Гинчинском комплексе присутствует небольшая группа керамики, резко выделяющаяся из общей массы высоким качеством обжига, звонкостью черепка, чистотой теста, почти лишенного примесей. Она преимущественно красного и красно-коричневого цветов, залощена иногда до блеска и с двух сторон. О формах ее судить трудно. Большая часть обломков принадлежит миниатюрным тонкостенным сосудам, видимо, с плоским, иногда слегка углубленным днищем, изредка с налепной ручкой, имеющей вертикальное отверстие (табл. XLIX, 6), но есть и фрагменты высокогорных сосудов с округлым туловом. Эта группа керамики справедливо рассматривается как импортная (Гаджиев М.Г., 1966, с. 59).
Значительный интерес представляет расписная керамика Гинчи. Найдено всего 12 черепков с росписью (табл. XLIX, 1–5, 7, 8, 10, 11). Шесть из них отличаются довольно высоким качеством выделки: они изготовлены из хорошо отмученной глины, почти лишенной примесей, имеют хороший ровный обжиг, желтовато-коричневый цвет, обе поверхности их залощены. Они принадлежат миниатюрным сосудам — мисочкам и горшочкам, расписанным обычно с двух сторон. Остальные черепки — от толстостенных сосудов грубой выделки, серого или розовато-коричневого цвета, с примесью песка в глиняном тесте. Роспись выполнена красно-коричневой краской в виде прямых полос, точек, округлых и овальных пятен, горизонтального ряда ломаных зигзагов и скрещивающихся линий, образующих сетку из треугольников и ромбов. Безусловно, черепки расписных сосудов высокого качества принадлежат группе импортной керамики, представленной в Гинчи и образцами нерасписной посуды, имеющей южное происхождение (Гаджиев М.Г., 1966, с. 59–60). Что же касается нескольких грубых толстостенных черепков с росписью, то они принадлежат сосудам, по технологическим и прочим признакам аналогичным массовой керамике поселения, но в подражание привозным образцам, расписанным на месте. Таким образом, в Гинчи наблюдается то же самое явление, что и на некоторых раннеземледельческих памятниках Закавказья.
К сожалению, расписная керамика Гинчи весьма малочисленна и представлена довольно мелкими обломками, что затрудняет ее сопоставление с соответствующими южными комплексами, как закавказскими, так и североиранскими. Она не похожа на расписную посуду Нахичеванского Кюльтепе I, поселений Мильской степи и Техута. По технологическим признакам и отдельным мотивам росписи ее можно сравнить с некоторыми образцами расписной керамики Аликемектепеси, с одной стороны, и Долматепе — с другой. Иными словами, нам представляется, что небольшое число обломков сосудов с росписью и отдельные образцы нерасписной керамики высокого качества с Гинчинского поселения связаны своим происхождением скорее всего с памятниками Южного Закавказья и Северо-Западного Ирана. Несомненно, что эта посуда попала в Дагестан из Закавказья, где близкая ей керамика, как показано выше, представлена на ряде памятников, датированных предварительно концом V — первой половиной IV тысячелетия до н. э. К тому же отрезку времени, видимо, следует отнести и нижний слой Гинчинского поселения.
Гинчи — не единственное раннеземледельческое поселение, известное в Дагестане. В настоящее время в равнинных и предгорных районах Дагестана выявлен ряд памятников с материалами (керамика), характерными для Гинчинского поселения и сопоставимыми с закавказскими, в том числе с отдельными образцами керамики поселений шулавери-шомутепинской группы. Очевидно, в Дагестане был самостоятельный очаг раннеземледельческой культуры, отличавшийся самобытными чертами, связанный с Закавказьем и сложившийся, вероятно, на местной, неолитической основе.
Мы лишены, по понятным причинам, возможности дать более полную характеристику культуры, представленной Гинчинским поселением и другими энеолитическими памятниками Дагестана, и определить степень ее самостоятельности. Но уже очевидно, что эта культура, как и культура раннеземледельческих памятников Закавказья, в какой-то степени связана с общим процессом становления и развития производящего хозяйства, охватившим в VII–IV тысячелетиях до н. э. значительные области Старого Света. Любопытно и вместе с тем довольно важно, что в эпоху энеолита, когда в Закавказье и на Северо-Восточном Кавказе развивалась уже ранняя земледельческо-скотоводческая культура, здесь довольно четко прослеживаются определенные южные влияния. Последние могут, вероятно, свидетельствовать о том, что развитие производящей экономики на Кавказе, в особенности в Закавказье, если и было в значительной степени самостоятельным, то протекало не изолированно и, видимо, не без определенного влияния с юга, прежде всего, из смежных областей Передней Азии.
К вопросу о культуре энеолита Кавказского Причерноморья и Центрального Предкавказья
Мы рассмотрели значительную серию раннеземледельческих памятников Закавказья и Дагестана. Аналогичные им памятники до сих пор не открыты в других областях Кавказа, в частности в районах Кавказского Причерноморья и Северного Кавказа. Возможность их открытия
