Энеолит СССР - Вадим Михайлович Массон

Энеолит СССР

Введение

Постановка вопроса

Понятие «энеолит»

Определение характера эпохи, которой посвящен данный том, представляет собой важную и сложную проблему. В энциклопедических справочниках энеолит обычно определяется как переходный период от эпохи неолита к бронзовому веку либо как историко-археологический период, характеризующий конец эпохи неолита. В полном соответствии с семантикой слова этот период характеризуется как «медно-каменный век», время, когда медные орудия употреблялись наряду с каменными, причем каменные преобладали (Энеолит, БСЭ, 1957, т. 49, с. 67; Энеолит, ИЭ, 1976, т. 16, с. 132–133; Archaeology, 1960, р. 128–129). В качестве синонимов используются также термины «халколит» и «медный век», но понятие «энеолит» распространено в советской литературе наиболее широко.

Отношение исследователей к самому понятию различно. Так, Дж. Мелларт в одной из ранних работ, вышедших в свет до открытия Чатал-Гуюка, по материалам древнеземледельческих культур Малой Азии относил к раннему халколиту комплексы с расписной керамикой и редким металлом (Mellaart J., 1964, р. 5). Позднее в сводной работе, посвященной неолиту Ближнего Востока, тот же исследователь характеризует неолит как время ранних земледельцев и отмечает, что его зрелая фаза, или энеолит, в Малой Азии часто именуется ранним халколитом, но добавляет, что этот термин потерял свое значение (Mellaart J., 1975, р. 9). В целом такая формулировка отражает отношение многих ученых Англии к термину, которого они стараются избегать, ограничиваясь понятиями «неолит» и «бронзовый век» (Монгайт А.Л., 1973, с. 200). Аналогичным образом польские археологи не выделяют в своих классификационных схемах и в археологической периодизации энеолит как особое явление: за поздним неолитом сразу следуют культуры ранней бронзы (Кухаренко Ю.В., 1969). В Северной Европе под энеолитом понимается переходный период от неолита к бронзовому веку, когда в археологических комплексах появляются первые металлические изделия, местные или привозные. А.Л. Монгайт, давая обзор западноевропейской археологии, писал: «Учитывая эту разнополосицу, а также то, что для исторической периодизации выделение эпохи энеолита не имеет принципиального значения, я рассматриваю в этой главе культуры неолитические и энеолитические совместно» (Монгайт А.Л., 1973, с. 200), что также не решает существа вопроса.

Можно выделить два основных подхода к определению понятия «энеолит»; с ними, собственно, и связаны возникающие противоречия и неувязки. Первый подход можно определить, как формально-семантический, когда во главу угла ставятся медные и каменные изделия и этим дело по существу ограничивается. Однако следует иметь в виду, что археологическая периодизация — это не периодизация одних только орудий труда, хотя они и играют в ней важную роль как один из существенных признаков. Археологическая периодизация основана на учете изменений всего комплекса культурных явлений, находящих соответствующее отражение в археологических материалах и в типах вещей в первую очередь. Более перспективным является подход к понятию «энеолит», который может быть назван содержательным и в разработке которого большая роль принадлежит советской исторической науке. Приведем несколько примеров. Так, Б.Б. Пиотровский в университетском курсе по археологии Закавказья рассматривает энеолит как определенный и весьма важный этап развития человеческого общества. «Энеолит, — пишет Б.Б. Пиотровский, — относится к тем стадиям первобытной культуры, когда общность хозяйственных форм создает поразительное сходство, материальной культуры вплоть до мелких деталей» (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 41). В этой формулировке звучит некоторая увлеченность теорией стадиальности, но общая установка на рассмотрение энеолита как периода, отражающего определенные эпохальные закономерности, достаточно показательна. В учебнике А.В. Арциховского общее определение энеолита отражает в первую очередь семантический подход, поскольку автор говорит, что в это время «появилась уже медь, но подавляющее преобладание в индустрии принадлежало еще камню», хотя далее отмечает, что знакомство с металлом, как правило, соответствует широкому распространению земледелия и скотоводства и что из энеолитических поселений наиболее типичны так называемые поселения с расписной керамикой, которые располагаются на территории от Киева до Дуная и «всюду отмечают одну и ту же ступень общественного развития» (Арциховский А.В., 1954, с. 60, 61). А.В. Арциховский перечисляет пять наиболее характерных для памятников этого типа признаков: господство мотыжного земледелия; появление медных орудий при преобладании каменных и кремневых; большие обычно глинобитные дома первобытно-общинных коллективов; статуэтки родоначальниц, характерные для материнского рода; расписная керамика. В заключение А.В. Арциховский подчеркивает ту же мысль, что и Б.Б. Пиотровский: «Редкое сходство социально-экономической обстановки всюду вызывало сходные формы прикладного искусства. Впрочем, керамика сходна, но не тождественна» (Арциховский А.В., 1954, с. 61). Таким образом, в перечислении признаков энеолита у А.В. Арциховского соединены признаки материальной культуры, т. е. чисто археологические, и признаки исторического порядка, связанные с формами семейно-брачных отношений. В принципе подобный подход, направленный на раскрытие содержания периода, выделяемого археологической периодизацией, наиболее перспективен.

Как особый, самостоятельный период рассматривает энеолит на сибирских материалах и М.П. Грязнов, отмечая, что в Южной Сибири он совпадает с другим важным нововведением — земледелием и скотоводством (Gryaznov M.P., 1969, р. 45–46). В развитие подобного подхода в литературе было предложено стадию архаической производящей экономики на материалах Ближнего Востока и Средней Азии именовать неолитической, а время сложившихся земледельческо-скотоводческих культур, когда широко входит в употребление медь, существенно потеснившая кремень, — энеолитическим (Массон В.М., 1964, с. 84; Средняя Азия…, 1956, с. 8–9).

Новые археологические материалы ясно показывают, насколько устарело формально-семантическое понимание энеолита, особенно после открытия медных изделий в малоазийских памятниках VIII–VII тысячелетий до н. э. — Чатал-Гуюке и Чейюнютепеси. Однако первое применение меди или даже открытие ее плавки, стимулированные успехами раннеземледельческих племен в сфере теплотехники, не привело на начальных этапах к изменениям в составе орудий труда, определяющих основные отрасли хозяйства южных племен — земледелие и скотоводство. Производительность использовавшихся в этих сферах кремневых, костяных и роговых орудий труда, как показывают экспериментальные исследования, была весьма высока и, надо полагать, определенное время удовлетворяла потребности ранних земледельческо-скотоводческих обществ (Коробкова Г.Ф., Массон В.М., 1978, с. 105).

Вместе с тем не приходится умалять значительную роль металла в развитии технологии и хозяйства древних обществ в целом. В этом отношении показательно выступление С.С. Березанской, направленное на отрицание роли металла в общественном прогрессе вообще. Справедливо указывая на то, что металл по техническим качествам не мог заменить камень, автор поспешно заключает, что он «практически ничего не давал для развития экономики» (Березаньска С.С., 1971, с. 9). Если исходить из формально-семантического понимания терминов «энеолит» и «бронзовый век», то позицию С.С. Березанской в известной мере можно понять, но и в таком случае сами по себе хозяйственная роль и значение металлургии оказываются неоправданно приниженными. Экономический эффект новых металлических изделий в такой решающей сфере, как производительность труда, определяется